Страница 88 из 209
***
Они, наконец, были в Народном Дворце. Ричард чувствовал облегчение, находясь в родных стенах, и, кажется, Никки тоже. Единственное, что пока не давало ему покоя — это то, что весь дворец был крайне пустынным, словно вымершим. Проходя по галереям, из окон которых было видно шпили здания, Ричард подметил, что флаги с гербом дома Ралов были опущены. Это могло значить лишь то, что во Дворце был траур, и этот факт тревожил его настолько, что это было практически невозможно передать словами.
К его счастью, они с Никки довольно скоро встретили одну из морд-сит, Линн. Ричард подметил, как дернулась Никки, увидев одну из телохранительниц Рала: конкретно с ней, он знал, колдунья была знакома. Не с лучшей стороны.
— Лорд Рал, — склонила она голову, искренне улыбаясь ему, но напрочь игнорируя Никки. — Вы наконец вернулись.
— Рад тебя видеть, Линн, — улыбнулся он в ответ, пусть и не так чистосердечно. Его мысли сейчас занимало совершенно другое, точнее, другая. Одна мысль о том, что приспущенные флаги могли как-то быть связаны с Кэлен, вызывала у него едва ли не приступ паники. Но он не позволял эмоциям взять верх над собой, хоть волнение и поднималось внутри него медленной удушающей волной. Он спросил прямо. — Где Мать-Исповедница?
— На заседании Совета, — эти слова заметно успокоили его. — Оно только началось, поэтому, думаю, вы еще можете туда успеть.
— Хорошо. Теперь скажи, что здесь случилось и почему флаги опущены? — задал Ричард второй вопрос, интересовавший его.
Его удивило, что Никки стояла позади и не вступала в разговор в своей обычной манере. Он не знал, было ли это связано с ее постоянной неприязнью к морд-сит, которая, впрочем, немного уменьшилась, или же с тем, что она уже догадывалась о произошедшем здесь, но не хотела признаваться в этом. Никки, однозначно, была загадочной личностью, и потому Рал не знал, какая из этих догадок была более весомой.
— Во дворце траур. Погибли солдаты Первой Когорты.
Ричард уже собирался расспросить ее поподробнее, но Никки слегка тронула его за руку, подсказывая, что сейчас лучше отправиться на заседание Совета и узнать об этом уже там.
Ричард поблагодарил морд-сит и быстро зашагал вперед, не зная, что его ожидало.
***
— Мы выражаем искреннее сочувствие по поводу случившегося как дому Ралов, так и всему д’харианскому народу. Это действительно большая потеря, которую не так просто восполнить. Я могу вас заверить, что человек, совершивший это, теперь враг не только вашего народа, но и нашего, и он поплатится за это злодейство.
Сегодня именно с этих слов началось заседание Совета. Мать-Исповедница сидела во главе стола, вдумчиво выслушивая речь одного из его членов, представителя Галеи, кого-то из старшего офицерского состава армии этой страны. Сейчас, пока военные действия еще не велись из-за погодных условий, у него была возможность находиться вне военного лагеря. В дальнейшем же он и его корпус собирались покинуть Народный Дворец.
Его речь была недолгой, и, когда он ее закончил, Кэлен официально, как того подобало ее положение, но вполне искренне выразила ему благодарность. Она не сомневалась, что офицер Гарольда говорил от чистого сердца.
Что касалось остальных, их отношение все еще было не вполне однозначным. Хотя в первое же заседание Ричард и Кэлен объявили, что не потерпят лжи и утайки от членов Совета, к некоторым из них у Матери-Исповедницы за все время совместной работы все еще оставались вопросы.
— Вы все верно говорите, лейтенант, — обратился к галеанцу посол из Джары, — но нам всем повезло, что погибли лишь солдаты. Не исключено, что из-за ваших просчетов мог погибнуть и член Совета, — высказался он, оборачиваясь уже к Матери-Исповеднице.
— Верно, — поддержал его представитель Ренвольда, довольно крепкий и высокий мужчина, чей голос сейчас был похож на громовой раскат, — нам крайне повезло. Я хотел бы узнать, как могло произойти подобное в защищенных стенах Народного Дворца? Когда мы ехали сюда, Д’Хара обещала обеспечить безопасность не только нашим странам, но и нам самим. Если в нашем договоре что-то изменилось, вам следовало сообщить об этом заранее.
Кэлен, которой уже удалось немного успокоиться, сейчас чувствовала себя морально выжатой, и потому их слова не вызвали у нее должного отклика, лишь раздражение. Она краем глаза заметила, как Кара, которая стояла прямо за креслом Кэлен по ее правую руку, заметно напряглась, и если бы не приказ Матери-Исповедницы, она бы уже нависала над этим грузным мужчиной, одним лишь взглядом заставляя его поверить в свою неправоту. Но все, что ей оставалось — это наблюдать за немым самобичеванием ее подруги, будучи прикованной к месту ее же приказом.
— Я понимаю, какие эмоции вызывает у вас произошедшее, и я тем более не вижу смысла искать оправдание этой трагедии, — ответила им Кэлен, которая все так же напряженно, с прямой спиной и слегка вздернутым подбородком, сидела в своем кресле. Она чувствовала боль в пояснице и внизу живота и понимала, что в ее положении это не сулило ничего хорошего, но на данный момент у нее не было выбора.
Мать-Исповедница положила руку на живот, так, чтобы это действие оказалось незаметным для членов Совета, таким образом извиняясь перед маленьким созданием, жизнь которого пока что была очень хрупкой и полностью зависела от ее. Ей было сложно угадать, чем мог обернуться для него ее недавний выброс эмоций, поэтому оставалось лишь надеяться, что все будет хорошо.
Она продолжила говорить:
— Тем не менее, вы должны понимать, что до вчерашнего дня он являлся таким же полноправным членом Совета, как и вы, ведь Андерит официально согласился вступить в союз с нами.
— Андерит — дешевая, продажная куртизанка Нового Мира, — вновь высказался посланник Ренвольда. — Этой стране изначально нельзя было доверять.
— Так или иначе, — осадила его Кэлен, — на момент подписания договора у нас не было законных оснований отказать им во вступлении в союз. Их посланник, к тому же, при личной встрече со мной не проявлял никаких признаков агрессии, — Мать-Исповедница намеренно умолчала об инциденте, на деле произошедшем именно в это время. Она прервала образовавшуюся паузу, делая свою ложь незаметной. — Это был несчастный случай, от последствий которого, тем не менее, доблестно погибшие солдаты смогли уберечь всех нас.
Возмущение половины зала было очевидным. Кэлен сжала одну руку кулак, понимая, что ее слова могли прозвучать как оправдание. Это было не так.
Послы из Ренвольда и Джары вновь собрались заговорить, судя по всему, в один голос, но вдруг дверь за спиной Кэлен хлопнула. Она обернулась, тщательно скрывая легкое недоумение, вызванное этим звуком, поскольку все члены Совета сейчас были на местах, а опаздывать было некому. Она мысленно поблагодарила того, кто отсрочил шквал неоправданных обвинений членов Совета, как вдруг замерла; все остальные люди, присутствовавшие в зале, поднялись со своих мест, увидев новоприбывших.
Людьми, вошедшими в Зал Заседаний, были Ричард и Никки. Кэлен застыла в состоянии немого удивления. Ей не верилось, что это и правда происходило — что четырнадцать членов Совета сейчас все, как один, склонили головы в знак приветствия перед лордом Ралом, что на лице Никки проскользнула улыбка в тот миг, когда она увидела Кэлен, и что от мужа ее отделяли считанные десятки футов.
Она неотрывно следила за тем, как он приближался к главе стола, точно так же не смея оторвать глаз от Кэлен. Он сел на пустовавшее в его отсутствие место рядом с Матерью-Исповедницей, словно он просто опоздал на заседание, а не путешествовал по Срединным Землям целых два с половиной месяца.
Оцепенение отпустило ее лишь тогда, когда рука ее мужа нашла ее руку под столом и слегка сжала, и только в тот миг она осознала, почувствовала, что это был он. Она не смогла подавить улыбку.
Ричард мгновенно перевел разговор на себя, и Кэлен поняла, что он услышал последние слова, сказанные ею. Скорее всего, он заметил и то, как были настроены члены Совета, которые разделились на два лагеря: на тех, кто смотрел на двух людей, сидевших во главе стола, с пониманием, и на тех, кто испытывал к ним же явное недоверие.