Правительница Д'Хары

Послышалось довольно бодрое разрешение войти, и Кара быстро сделала это, не промедлив ни секунды. Мать-Исповедница сидела за рабочим столом, перекладывая какие-то документы из одной стопки в другую, будто что-то искала. Услышав шаги морд-сит, она мимолетно обернулась и с быстрой улыбкой сказала одно лишь «доброе утро». Кара кивнула, но ничего не ответила: это утро явно ничем не отличалось от других, что были в течение двух последних месяцев, и вряд ли оно действительно было добрым.

— Натан уже приходил? — только и спросила морд-сит.

Кэлен кивнула, не отрываясь от кипы бумаг. Кара разочарованно вздохнула. Мать-Исповедница была занятым человеком, без сомнения, но имитировать кипучую деятельность она умела так же хорошо, как и просто работать. Тем не менее, только заслышав вздох подруги, она повернулась в кресле, демонстрируя неподдельную заинтересованность.

— Что-то не так? — взволнованно спросила она.

Кара приподняла уголок рта в легкой ухмылке, и от Исповедницы вряд ли укрылось, каким же насквозь поддельным был этот жест.

Конечно, что-то было не так, причем, с самой Кэлен. От верной подруги не могли укрыться ее синяки под глазами и вечная усталость, вызванные не столько ее беременностью, сколько отсутствием Магистра Рала.

— Кара? — вновь переспросила Мать-Исповедница. Она поднялась со стула, подходя к морд-сит и беря ее за обе руки, чтобы хотя бы таким образом привлечь ее внимание.

— Ничего, просто задумалась, — телохранительница качнула головой. Она отошла к прикроватному креслу и опустилась на него, закидывая ногу на ногу, а Мать-Исповедница осталась стоять посреди комнаты. Она явно была обескуражена поведением белокурой морд-сит, которая сегодня вела себя слишком загадочно.

Блондинка окинула взглядом другую женщину и окончательно укоренилась в своем решении, что откладывать разговор больше нельзя. Кэлен, кажется, была слишком худой для своего срока, слишком бледной и слишком изможденной, хоть и тщательно маскировала это под более свободной одеждой и за идеальной прямой спиной. Кара же видела, что она была несчастна. Не при смерти, как любил восклицать Натан, говоря о ее безрассудстве в вопросе жизни ее же ребенка (который к тому же был наследником д’харианского престола!), не больна, как предпочитала считать сама Кэлен, думая, что именно эта болезнь, которую когда-то наслал на нее сноходец, все еще могла влиять на нее.

Морд-сит знала, что не могла. Она на собственном опыте доказывала великое множество раз, что ненужные мысли приводили людей к смерти чаще, чем самые ужасные мучения. Смерть жила в мыслях, а не в телах, как многие любили считать.

Кэлен выглянула в окно, слишком уж вяло имитируя оживление, которое могло бы успокоить ее подругу. Кара фыркнула и поднялась с кресла, когда ее голову посетила мысль, что примерно через четверть часа весь дворец должен был собраться в главном зале для ежедневного посвящения. Мать-Исповедница возобновила эту традицию, чтобы быть уверенной в верности всех членов Совета и их свиты.

— Куда ты? — слегка настороженно спросила темноволосая.

— Скоро посвящение, — только и ответила она. Кэлен скрестила руки на груди, теперь уже с явным подозрением поглядывая на нее.

— Не так уж и скоро, — она слегка вздернула подбородок. — Кара, если ты хочешь мне что-то сказать, то говори. Я вижу тебя насквозь.

— Сомнительное заявление, — она ухмыльнулась, вызывая тем самым улыбку и у собеседницы. — Я просто хотела сказать, что лорду Ралу пора бы вернуться.

Мать-Исповедница притворно сощурилась.

— Неужели соскучилась?

— Не я, — парировала Кара, — ты. Еще несколько недель, и ты совсем растаешь.

Морд-сит увидела, как пальцы Исповедницы слегка дернулись, и она поспешила спрятать их, скрещивая руки на груди.

— Со мной все в порядке, Кара, — она слегка нервно заправила прядь за ухо, и в груди у Кары екнуло от очевидной слабости этого действия. — Правда.

— Нет! — Морд-сит вся взвилась, даже взмахнув руками. — Не правда, — она отчетливо подчеркнула голосом частицу «не», — и я не могу понять, почему ты это отрицаешь. Я же вижу, что тебе плохо, так почему ты не скажешь лорду Ралу об этом?

Кэлен теперь взъерошила волосы пальцами, этим жестом отчетливо напоминая Каре об ее Магистре. Ну почему они оба такие упертые? Разве за несколько месяцев супружеской жизни они могли стать настолько похожими?

— Так почему? — Кара медленно вскипала, словно чайник на открытом огне. Скоро должен был появиться свист. — Лорд Рал ведь закопает меня если увидит, что ты с собой сделала!

— Я ничего с собой не сделала, — вновь возразила она, — просто я не хочу беспокоить Ричарда. У него есть дела важнее меня и…

— И вашего ребенка? — она подражала ее интонации. — Не бойся называть вещи своими именами, Кэлен. Это смешно, и ты сама это знаешь. Если ты ему скажешь, он немедленно…

—… приедет сюда, — всплеснула руками Исповедница, — потому что знает, насколько это непросто для меня. Я никогда не хотела иметь детей, Кара, никогда! Я не могла обречь других людей, тем более настолько дорогих мне, на тот страх и недоверие, что испытывала я сама. Но когда всех остальных Исповедниц убили, у меня совершенно не осталось выбора. И я бы, возможно, все же не решилась на продолжение рода, если бы не пророчество, буквально обязывающее меня к этому. Добрые духи не спрашивали, чего я хочу или что я смогу, они просто потребовали от нас с Ричардом такой цены. И вынести это… сложно.

Она вдруг замолчала, будто эта тирада выжала из нее все эмоции. Кара видела, как много она хотела сказать, но как мало слов было дано для этого.

— Но я не хочу, чтобы он возвращался только из-за того, что я не могу справиться сама. Я могу, Кара, — она намеренно подчеркнула свое «могу», и морд-сит даже поверила, что это была правда. На этот краткий миг Мать-Исповедница преобразилась: железная воля и такой же характер вновь вернулись к своей обладательнице, и морд-сит вдруг подумалось, что они на самом деле не покидали ее ни на миг. Искра в ее глазах своим свечением всегда была обязана этим двум качествам, которые навеки оставались надежной опорой этой женщины.

Кара прикрыла глаза на мгновение, и все ее действия и слова лишились порывистости. И все же, если Кэлен оставалась той же, что раньше, почему жизнь внутри нее медленно тлела, словно уголек в костре? Она заглянула Матери-Исповеднице в глаза из-под опущенных ресниц.

— Даже самым сильным нужна поддержка, — тихо, будто чужим голосом промолвила она, боясь, что это вызовет очередной протест.

— Возможно, — довольно резко ответила другая женщина, но уже через мгновение ее тон заметно смягчился, — но до возвращения Ричарда ждать не так уж и долго, и за это время, поверь, со мной ничего не случится.

Она вдруг подошла к Каре близко-близко и улыбнулась так, что растаяло бы сердце любого, даже самого черствого человека, настолько просто, легко и кристально чисто это было сделано.

— Главное, чтобы ты была где-то поблизости. Иначе я точно пропаду без твоей помощи, — она вдруг притянула ее к себе и обняла, — прости, что я вдруг так отдалилась… обещаю, больше это не повторится.

Кара мгновение была в оцепенении, и Кэлен, кажется, тоже это почувствовала. Но морд-сит ответила на ее объятия, будто только что осознав, что на самом деле происходит.

— Конечно, пропадешь, — в голосе морд-сит послышался смех, — ты стала слишком похожа на лорда Рала — с вас обоих нельзя сводить глаз.

Кэлен тоже рассмеялась ей в ответ, все еще не разрывая дружеских объятий, а Кара уткнулась ей в плечо. В ее глазах стояли слезы облегчения.

***

Народный Дворец поражал своими масштабами и размахом. Из многочисленных древних томов и свитков Томас знал, сколько тысяч людей когда-то давно отдали жизни во время его строительства, чтобы это величавое строение смогло обрести свою вечную славу, и столько же тысяч людей уже успели вознести ему хвалу в своих таких же вечных творениях. Его слава жила настолько давно, насколько не мог представить себе любой смертный — то есть еще со времен начала рассвета Империи, когда истинными д’харианцами считались лишь люди, жившие в нескольких десятках миль от столицы, а остальные были лишь дикарями, бесцельно занимавшими земли вокруг.