Страница 35 из 209
Как только Исповедница скрылась за тяжелыми дубовыми дверьми, королева потеряла равновесие и тяжело оперлась руками о стену.
***
Никки рассеяно перебирала мысли в собственной голове. Она чувствовала себе чем-то средним между загнанным в тупик животным и грозовой тучей — сложное сочетание, но именно оно могло описать все внутреннее состояние колдуньи. Весь окружающий мир давил на нее и звенел, переливался всеми красками и оглушал. Именно это состояние было присуще ей тогда, когда она находилась в Долине Заблудших, рядом с сестрами Света или Тьмы, совершавшими обряд — то есть в местах с большим количеством магической энергии.
Такой мощный дар, как тот, которым обладала Никки, был способен привлекать к себе энергию других даров, раскрывать ее и указывать на нее. Именно поэтому колдунья чувствовала приближение других одаренных за несколько десятков футов. Нынешнее скопление магической энергии показалось Никки равным тому, что излучалось бы в комнате, полной одаренных людей.
Блондинка поймала взглядом Ричарда, немного рассеянно двигавшегося по залу. Солдат Первой Когорты и морд-сит, которые стояли рядом с Никки, поглядывали на движение ее глаз если не с враждебностью, то точно с интересом. Колдунья стояла посреди входа в зал и практически не подавала признаков жизни — отсутствующий взгляд был не то что непроницаем, но непостижим. Телохранители были настолько заинтересованы, что, и к удивлению Никки, и к их собственному, пока не собирались ей ничего говорить по поводу ее незримого присутствия на вечере.
Она и сама не знала, зачем пришла сюда и тем более не могла знать, что именно привело ее сюда. В текущей ситуации эти вопросы имели принципиальное различие, потому что Никки вел не разум. Предчувствие. Что-то иррациональное. Но самым главным вопросом оставалось то, насколько опасно было это нечто иррациональное. Рациональная же часть Никки подсказывала только то, что зал не мог быть полон одаренными людьми.
Ричард был таким же иррациональным. Рассеянность никогда не была характерна для него, но сейчас Никки увидела бы эту самую черту за ним с расстояния мили. В конце концов, она хорошо знала его, как бы они это ни отрицали, поэтому внутреннее отсутствие Рала не могла пройти мимо нее.
Мимо колдуньи просвистела взвинченная Мать-Исповедница. Взгляды двух женщин пересеклись на мгновение, чтобы потом разойтись и снова направиться туда же, куда и раньше. За этот краткий момент Никки успела туманно проанализировать состояние женщины. Помимо чего-то во взгляде темноволосой, что заставило ее сейчас идти шагом, переходящим на бег, Никки заметила и то, что было характерно только для троих человек в зале, включая ее саму — отсутствие.
Длинное белое платье, по мнению Никки, едва скрывало нынешнюю худобу Матери-Исповедницы. Колдунья обладала существенным опытом в плане определения вкусов мужчин, поэтому она знала, что и у Ричарда Рала были свои собственные предпочтения. Мгновенная глупая мысль о том, что при ином стечении обстоятельств нынешняя Кэлен никак бы не привлекла Рала, пронеслась со скоростью людей, выбегающих из горящего дома. Но Никки уцепилась за нее.
Основной силой, которая сейчас связывала этих двоих, было пророчество. Пророчество, которое могло бы остановить чуму. Чуму, которую наслал, по предположениям Никки, Имперский Орден.
Логическая цепочка в сознании Никки замерцала, достигая своего логического заключения. Она вспомнила все те планы, которые Джегань имел на Народный Дворец, на Рала и всю Д’Хару, как искал способы уничтожить главные магические оплоты пока что неподконтрольных ему территорий.
Глаза Никки устремились вперед, рассеянно моргая. Она вышла из оцепенения, и увидела, что люди в зале все опускаются в прощальном жесте, чтобы тем самым проводить и благословить молодых супругов на первую ночь вместе. И это только усугубило ее тревогу насчет собственных предположений.
Комментарий к Глава XII, часть I
*Круг символизирует бесконечность, совершенство и законченность. Сочла эту фигуру самой уместной для подобного ритуала.
========== Глава XII, часть II ==========
Включена ПБ
Цирилла вертела в руках одну из своих черных перчаток. И как Кэлен не заметила — королева ведь никогда не носила их раньше. Цирилла печально оглядела черные кончики своих пальцев. Ей ведь немного осталось, это было точно. Пара часов, наверное — и жизнь окончательно уйдет из ее тела.
Она сидела на кровати, теперь глядя в одну ей известную точку в стене. Кэлен, ей казалось, не появлялась слишком долго. Цириллу наполнял отчаянный страх, как бы последние часы ее жизни не прошли в одиночестве. Она боялась, что Кэлен не придет, или что слишком задержится. Но осознание того, что характер Матери-Исповедницы не позволит ей надолго оставить сестру, позволяло немного успокоиться. Она натянула перчатку на мертвецки тонкую руку и болезненно выдохнула. Цирилла не стала откидываться на подушки, как ей того хотелось — как бы сестра не подумала, что она умерла.
Только эта мысль промелькнула в королевской голове, как дверь приоткрылась, и темнота комнаты немного развеялась теплым светом от десятков коридорных свечей. В проеме показался широкий кружевной белый рукав, а потом и кусочек шлейфа длинного белого платья. Кэлен медленно шагнула в комнату, будто бы боясь чего-то, как показалось Цирилле. Когда Исповедница увидела королеву сидящей на постели и в полном сознании, оцепенение спало с нее, и теперь она на выдохе шла к сестре.
Цирилла оглянула Кэлен кратким, но необычайно сознательным взглядом.
— Я боялась не увидеть тебя такой еще раз. Красное платье, кстати, тоже было неплохим. — Цирилла с какой-то неосознанной детской печалью улыбнулась, надеясь, что темнота комнаты скроет выражение ее влажных глаз.
Кэлен подошла к сестре, и, несмотря на свое белое платье, опустилась рядом с ней на колени.
— Цирилла, просто скажи мне, что случилось. — Ее зеленые глаза выражали вселенское участие, но не такое, которое люди напускают, когда заботятся о ненужном им человеке. Взгляд Кэлен был настоящим.
— Сейчас не время, милая. — Королева положила руку на щеку другой женщины в жесте, похожем на материнский. — Нам нужно зажечь светильники.
Кэлен кивнула и позвала служанку, чтобы та сделала это. Когда в комнату тихо, понурив голову, вошла тонкого вида девушка, Цирилла начала чувствовать нарастающую слабость внутри. Она туманным взглядом смотрела на происходившее вокруг, но не переставала мысленно фокусироваться на своей цели.
Как только комната посветлела, Кэлен присела на кровать рядом с сестрой. Королева поднялась и как можно более легко прошла к шкафу Исповедницы. Там лежали заранее приготовленные для Кэлен вещи, которые и были нужны сейчас Цирилле. Она положила на сгиб левой руки черный шелковый халат, который по ее предположениям едва прикрывал бы низ бедер, и полупрозрачное золотистое нижнее платье, длиной примерно такое же.
Кэлен следила за действиями Цириллы неверным самой себе взглядом. Она искала причину очевидной слабости и подавленности сестры, но не могла ухватить ее. И другой стороной ее растерянности было как раз то, что королева держала в руках. Кэлен разгладила складки платья на немного угловатых, почти подростковых коленях. Она сомневалась.
Цирилла потянула Кэлен за локти, чтобы та поднялась с кровати. Несмотря на смятение, Кэлен подчинилась и позволила той начать расшнуровывать на спине ее белое подвенечное платье. Через ткань перчаток проходил леденящий кожу Кэлен холод, который дрожью отдавался на ее полуобнаженной спине.
— Я полагаю, что ваши с Ричардом отношения наладились?
Кэлен стянула с себя платье вместе с нижним бельем, оставаясь нагой и не испытывая никакого стеснения перед другой женщиной.
— Я всего лишь поняла, что по-настоящему чувствую к нему, — Кэлен мягко улыбнулась, и ее сердце затрепетало при мысли о Ричарде, которого она должна скоро увидеть.
Цирилла помогла ей надеть ее простое золотистое платье и занялась единственным сложным элементом наряда — завязками на спине, пока Кэлен стояла, немного поеживаясь от холода и ожидания.