Правительница Д'Хары

— В таком случае, где Ричард? — спросила она, когда совладала с голосом.

— В Древнем Мире.

Внезапный приступ радости прошел так же внезапно, как и начался. Она почувствовала дурноту.

— По ту сторону границы? Зачем ему это?

— Он должен покинуть Новый Мир и остаться по ту сторону границы навсегда. Таково условие Ветров, — повторил он. Кэлен мечтала стереть из памяти безразличный голос Джеганя, который, даже будучи голосом исповеданного и лишенного способности причинять боль человека, был способен разорвать ее душу на части. Она мечтала о том, чтобы они были простой иллюзией.

— Даже если так, границу можно преодолеть. Мы можем помочь ему вернуться, — Никки, в отличие от Кэлен, еще сохранила способность мыслить здраво. Впрочем, голос ее звучал так, словно она сама не до конца была уверена в своих словах.

— Для того, чтобы преодолеть границу и не погибнуть, потребуется магия того, кто ее воздвиг, — ответил ей Джегань. Удивительно, но Томас вложил в его голову и это знание.

— Поэтому духи лишили Ричарда магии… чтобы он не смог вернуться в Новый Мир, — безжизненно, Кэлен констатировала факт. Они не убили единственную любовь ее жизни — они подвергли его нестерпимым мукам мира живых, лишив возможности вернуться ко всему, что было ему дорого: к семье, к друзьям, к своему народу. К Кэлен и их сыну.

Он никогда больше не увидит тех, за чьи жизни так яростно сражался.

— Господин дал вам позволение решить мою судьбу после того, как я передам вам все, что он велел. Я исполнил его приказ, теперь — ваш черед.

Кэлен не сразу поняла смысл сказанного, но когда слова сложились в смысловой узор, она по очереди посмотрела на Никки и Кару. В глазах бывшей Сестры Тьмы не было ничего, кроме боли и холодной ненависти, а в темных зрачках морд-сит бесновались демоны ярости. У каждой из них были свои причины, чтобы убить Джеганя: Никки могла отомстить за все то, что он сделай с ней, Кара же — отомстить за своего лорда Рала, и Кэлен не желала решать, кому из них предоставить эту возможность. Она знала лишь одно: она не хотела прикасаться к нему даже острием кинжала, будто так могла соприкоснуться с чем-то мерзким, порочащим и черным как сама материя Подземного Мира. Она ненавидела его еще больше, зная, что он был первопричиной того, что Ричард оказался во власти Ветров.

— Сделайте так, чтобы я больше никогда не увидела его лицо.

Кара и Никки кивнули, а Кэлен развернулась и направилась к выходу. Когда она покинула палатку, мир перед ней бешено закружился, ее виски начали пульсировать нестерпимой болью. Ей казалось, что ее внутренности вывернет наизнанку, если она сделает еще хотя бы один шаг. Ее тело было напряжено как струна, и каждая мышца дрожала, в то время как ее била крупная дрожь. Она практически рухнула на тюк с сенном, закрывая глаза и пытаясь унять дурноту.

Когда Кара и Никки вышли из шатра, физическое состояние Кэлен несколько улучшилось, но психологическое — ни на йоту. Происходящее было подобно ночному кошмару, только в разы хуже, ведь от реальности было невозможно убежать.

— Его лицо ты больше никогда не увидишь, — заверила ее Кара. В голосе морд-сит не было и призрака эмоций. — Колдунья немного ошиблась с количеством огня, так что теперь его не узнала бы даже его родная мать.

Когда Кэлен не сказала ни слова в ответ на это заявление, обе женщины крепко обняли ее в знак безмолвной поддержки.

Когда они втроем вернулись к генералу, рядом с ним уже стояла аббатиса Верна. Кэлен много слышала о ней от Ричарда, поэтому узнать ее не составило никакого труда. Она улыбнулась ей как старая знакомая, хотя Кэлен и показалось, что в этой улыбке было много скорби, не присущей обыкновенному приветствию. В ответ она не смогла выдавить из себя и такую малость.

Кэлен рассказала им двоим обо всем, что Джегань поведал им. Генерал выразил искреннюю радость по поводу того, что лорд Рал был жив, но вопрос с границей озадачивал его точно так же, как и Верну, которая понимала, что преодолеть ее практически невозможно — в конце концов, таков был замысел Ричарда, когда он искал способ защитить Новый Мир.

— Пока лорд Рал отсутствует, нам необходимо восстановить узы, — генерал Райбих без обиняков обозначил этот вопрос, при этом сделав все, чтобы не расстроить чувства Кэлен. Она одобрила его выбор слов, хотя ей и хотелось, чтобы в восстановлении уз вовсе не было необходимости. — Как зовут наследника?

— Нового лорда Рала зовут Эддард, — на губах Матери-Исповедницы заиграла тень горькой улыбки. Теперь она могла возвратиться к сыну и заняться решением насущной проблемы, которую Ричард создал собственными руками и сплел из собственной магии, но на ее душе не стало спокойнее. Она не имела ни малейшего понятия о том, с чем ей предстоит столкнуться перед тем, как сможет вновь встретиться с Ричардом.

Генерал повернулся к стоявшему позади офицеру и отдал один короткий приказ. Генерал Райбих улыбнулся не слишком широко, но искренне, услышав, что у Д’Хары появилась не наследница, а именно наследник. Этой стране никогда не будет привычна женская рука.

— Мальчик-Исповедник? — аббатиса Сестер Света вскинула брови. — Я провела в Новом Мире лишь малую часть своей жизни, но даже я знаю, что их не принято оставлять в живых.

— Подобные обычаи распространяются на кого угодно, но не на лорда Рала, — Кара скрестила руки на груди. Ее взгляд мог испепелить любого, кто попробует возразить.

— Он не станет тираном, — возразила Никки. — В его случае магия Исповеди уравновешена силами боевого чародея, и их совместное действие заставляет… заставит его соблюдать баланс и мудро использовать свою силу. Под этим я имею ввиду каждую из ее сторон.

Кэлен вспомнила о том, что Ричард говорил ей о своем даре: на его примере она поняла, как важно было сохранять гармонию и не использовать силу во зло, чтобы не поплатиться за это своим рассудком и своей жизнью. Магия боевого чародея, не сбалансированная и используемая во вред, была орудием, направленным против самого чародея, подобно тому, как Меч Истины приносил нестерпимую боль тому, кто использовал его во зло, но не для защиты невинных.

Узнав правду о том, кем был Томас на самом деле, Кэлен боялась, что ее сын может стать безжалостным убийцей, как и его дед. Вскоре она поняла, что, даже обладая магией исповеди, он был лишь человеком, который, как и все остальные, ходил по грани между добром и злом. В конце концов, он нашел верный путь, оставив ошибки в прошлом, и она знала, что в его сердце не было зла; магия исповеди не сделала из него чудовище, которого так сильно боялись на протяжении тысячелетий. И теперь, благодаря Никки, она понимала, почему.

К возвышению стеклась добрая половина лагеря, и когда небольшая площадка и все подступы к ней оказались заполнены д’харианскими солдатами, генерал Райбих громогласно объявил имя наследника Д’Хары. Имя «Эддард Рал» прокатилось по толпе благоговейным шепотом, доходя до последних рядов, чтобы те, кто не услышал приказ главнокомандующего, знали имя того, кому они присягают. Как только волна эта покинула зону слышимости, каждый д’харианец, включая генерала Райбиха и Кару, встал на колени. Слова молитвы полились из их уст в удивительном единстве, и Кэлен почувствовала, как вдоль ее позвоночника побежали мурашки. Ее сыну присягал весь лагерь; тысячи преданных голосов клялись ему в вечной верности, но если кто-то хотя бы на миг открывал глаза во время этой своеобразной молитвы, то его взор был устремлен на нее, на Кэлен.

Ее колени задрожали от мысли о том, что значили обращенные на нее взгляды, и если бы не Никки, поддержавшая ее за руку, она могла бы рухнуть прямо на ветхий дощатый помост.

Магистр Рал ведет нас.

Магистр Рал наставляет нас.

Магистр Рал защищает нас.

«Добрые Духи, Ричард, почему ты оставил меня? Почему согласился на эти условия?»

Это был риторический вопрос. Он, как и она, когда покидала Дворец Исповедниц, знал, что оставляет своих близких в безопасности, знал, что оставляет ей и их сыну власть над созданной ими двумя Империей. Он знал, что они смогут справиться без него, потому что за их плечами будет вся сила Нового Мира.