Правительница Д'Хары

Ричард следовал на безопасном расстоянии от трещины, но все еще достаточно близко, чтобы видеть ее границы. Он знал: кто бы ни поставил перед ними эту преграду, этот кто-то находился в том самом лесу, и Ричард был намерен играть не по его правилам, а по своим.

Вскоре Искатель увидел впереди себя клочок земли, по которому трещина еще не прочертила свою линию, и в нем загорелась надежда. Как никогда до этого, он выслал своего коня вперед, чтобы как можно скорее обойти эту смертельную преграду.

Искатель подобрал оба повода и немного отвел левую руку, готовясь к повороту, и то же самое сделали морд-сит и Исповедник.

Но, будто по чьей-то злой воле, за какую-то секунду до того, как Ричард успел отвести нужную руку до начала поворота, трещина вновь начала разрастаться. Теперь ее ширина достигала не жалких пяти метров, а всех двадцати, и ее края начали осыпаться прямо под ногами тройки коней.

— Разворачиваемся! Быстро, быстро!

Безо всякого промедления, синхронно, они выполнили его команду и последовали наравне. Ричарду впервые пришлось побеспокоиться о том, что кобыла Бердины не сможет бежать с ними нога в ногу, но страх подстегивал животное настолько сильно, что его ноги обрели просто немыслимую силу.

Как бы то ни было, в лесу вряд ли было безопаснее, чем в поле, но выбора не было. Роскошь сомнения разбилась о скалы действительности.

***

— Леса?! Как это понимать — в леса?! — едва ли не взвизгнул мужчина, стоявший лицом к лицу с одним из д’харианцев, наводнивших город в этом году.

Сегодня этот самый каноничный д’харианец, как и во все остальные дни, выглядел подобно легенде, сошедшей со страниц какой-нибудь древней книги с ссохшимися желтоватыми страницами: облаченный в свои внушительные доспехи, высокий мужчина с короткими волосами, шрамом поперек щеки и тяжелым мечом наперевес, он вызывал благоговейный страх у каждого, кто смотрел на него.

У каждого, кроме другого мужчины, стоявшего напротив него — купца, если точнее, которому крайне не хотелось покидать свою обустроенную лавку прямо в Королевском ряду, в самом центре Эйдиндрила. Лавочка эта, надо сказать, соседствовала с одним из самых роскошных дворцов, который раннее принадлежал принцу Файрону, а ныне — королю Галеи и его жене. Дворец этот пустовал уже больше полугода, но, тем не менее, это никак не уменьшало гордость купца. Чувство собственного достоинства было раздуто в нем настолько, что он буквально остался последним, кто еще не покинул площадь, тогда как все его богатые клиенты и клиентки давно позволили отвести их в безопасное место.

— Я не могу оставить лавку! Кто знает, что эти имперские мародеры сделают с ней! — его пухлые щеки тряслись от гнева.

— И что же, ты предлагаешь нам вывезти отсюда все имущество? — стоявшая за ним женщина, его жена, облаченная в роскошное платье из темно-фиолетового шелка, устало вздохнула, качая головой. Ребенок лет восьми переводил взгляд с одного родителя на другого и, к своему же счастью, не очень-то понимал, что происходит.

За купеческой четой выстроилась целая толпа слуг и рабочих, которых было не меньше десятка, и у всех на лице было написано лишь одно слово: утомление. Как заметил сержант, все это время бдительно следивший за ситуацией, толпа эта, в отличие от семьи, с которой их связывали трудовые обязательства, вполне осознавала, что надо было покидать город как можно скорее.

— Да, именно это я и предлагаю! — гаркнул он на жену и вновь обернулся к сержанту, стоявшему перед ним. — Немедленно передайте своему капитану, как там его — Мафферту? — чтобы он нашел для этого соответствующий транспорт! Не забудьте уточнить, что именно моя семья практически на протяжении века снабжает Дворец Исповедниц сырами и винами прямо из Тамаранга!

Жена лавочника прикрыла лоб рукой и пробубнила что-то вроде «о, милостивый Создатель», а восьмилетка потянул отца за широкий рукав, как бы намекая, что ему это все надоело. Толпа за их спинами выглядела все более и более нетерпеливой. Зажиточный мужчина обладал просто титаническим терпением и таких же размеров наглостью.

Сержант выдержал достаточно долгий взгляд, как того требовали приличия, и у лавочника даже создалось впечатление, что д’харианец уже продумывал, как он обратится к капитану с просьбой от столь значительного человека. Ощущения, впрочем, бывают достаточно обманчивыми.

— Если вы решите, что жизнь вам дороже, приходите к южному мосту, как и все остальные, — с этими словами сержант откланялся и отправился дальше, чтобы помочь тем, кто действительно нуждался в помощи, чтобы покинуть дом.

У купца-лавочника едва не отпала челюсть: то ли от того, что с ним так жестоко обошлись, то ли от того, что дикари-д’харианцы умеют кланяться.

***

Они стремительно приближались к кромке леса, и Ричард различал темные силуэты, маячившие под сенью деревьев.

— Приготовьтесь! — выкрикнул он, и воздух прорезал металлический звон оружия, покинувшего ножны.

Они влетели в лабиринт деревьев подобно духам погибели, вырвавшимся из-за завесы. В руках Ричарда и Томаса уже были мечи, а с запястья морд-сит свисало ее аккуратное, но смертоносное оружие. Кони, управляемые одной рукой, неслись прямо и преодолевали все корни, попадавшиеся им на пути, чудом не спотыкаясь о них. Далекие силуэты становились все более и более похожими на людей — на диковатых, вооруженных и кровожадных людей.

Ричард кожей ощутил, как поблизости от них пролетела стрела, рассекая воздух с очевидно громким для его сознания звуком. Первая стрела не достигла своей цели, но Искатель понял, что целью был не он. Это так же был не Томас.

Второй стреле тоже было не суждено достигнуть цели. Ричард резко выбросил правую руку вбок и отбил ее на ходу, настолько быстро и ловко, что морд-сит вряд ли даже успела понять, что та метила в нее.

Пешие солдаты были готовы к их приближению: они выстроились стеной и только и ждали того, чтобы пустить оружие в ход. Очевидно, имперцы думали, что кони не пойдут на толпу вооруженных людей. Они самоуверенно полагали, что пики и щиты тоже им не понадобятся. Но, даже со стороны, три мчащихся на них всадника не выглядели как те, кто был с ними согласен.

Конь Ричарда предпочел эффектность эффективности, а потому первым делом он легко, без лишних усилий перемахнул через ряд стоявших солдат, и, приземлившись, отбил задними ногами, разбив череп одному из них. Следовавшие за вороным кобыла и жеребец действовали менее изящно, но ничуть не менее эффективно: они, словно две иглы, прошили ряд солдат, словно тот был куском ткани, и сзади Ричарда брызнул фонтан крови, когда Томас снес голову другому бедолаге, ничуть не сбавив ход. Морд-сит же хватило одного точного удара эйджилом, чтобы подкосить третьего и заставить его вопить от внезапной боли, вызванной маленьким, даже ничтожным с виду оружием.

Ричард быстро оценил ситуацию и понял, что это было далеко не все. Помимо той угрозы, что они уже преодолели, впереди их ожидало едва ли не в два раза больше имперцев, с мечами, луками и арбалетами наготове. Искатель понимал, что простые солдаты не могли вызвать трещину в земле, как бы они того ни хотели, а потому он стремился выудить из этой толпы кого-нибудь, кто мог обладать даром. Пока что тщетно. Сестра Тьмы или волшебник — кем бы этот одаренный ни был, он не решался вступать в схватку, пока морд-сит была так близко, да еще и на ногах. И Ричард прекрасно понимал это, в отличие от Бердины, которая уже спрыгнула со своей лошади и ринулась в гущу боя.

***

— Владетель бы меня… Этот жмот-лавочник все же оставил свое барахло!

— Добрые Духи, заткнуться бы тебе хоть раз! — девчонка с короткими рыжими волосами огрела своего спутника, который был старше нее всего на год или два, прямо по губам, и шикнула на него. — Не буди лихо, пока оно тихо — тебе такого никогда не говорили?

Пусть Королевский Ряд и казался пустым, здесь все еще могли сновать солдаты — хорошо знакомые галеанцы в тяжелых доспехах или эти д’харианцы с блестящими шипастыми браслетами на предплечьях и каменными лицами. Рыжеволосая вдруг задумалась, могли ли эти браслеты быть из серебра?