Страница 48 из 68
С этими словами он взял мальчика на руки и погладил по головке.
— Какой славный малыш! — сказал он.
— Это не наш, — ответил Бютен, — мы только два месяца, как поженились. Это сын сестрицы нашей…
Он посмотрел на жену, та зарделась.
Потом он поспешно распахнул большую стеклянную дверь в гостиную.
— Будьте любезны, проходите, господин советник, — пригласил он. — Солнце больно уж начало припекать.
— Да, правда, — ответил советник и смахнул капельки пота со лба.
Он вошел первым, хозяева за ним.
Николя спросил:
— Господин советник, не окажете ли великую честь выпить у нас чего-нибудь прохладительного? А мы уж так будем рады.
— Премного благодарен, дорогие соседи, — ответил советник. — Я никогда ничего не пью между трапезами: так лучше всего переносить жару.
И он сел, все время глядя на хозяина.
Но Николя Бютен был совершенно спокоен, и на лицо его изображалась безупречная порядочность.
Тогда советник объяснил, зачем пришел.
— Сделаем, конечно, все, что сможем, — ответил Николя Бютен. — Нам больше ничего не надо, как соседствовать с вами по-доброму.
Но господин Феро не торопился уходить. Он гладил ребенка по голове, говорил о том о сем с женщинами.
Время от времени он между тем поглядывал на дверь, как будто дожидаясь, что войдет кто-то еще.
Советник украдкой бросил очередной взгляд на Николя Бютена, все так же невозмутимого, и подумал: "А ведь этот человек должен знать, что из-за меня отрубили голову его отцу…"
Наконец за дверью послышались шаги.
Господин Феро обернулся.
Это пришел откуда-то Рабурден — картуз на ухо и с трубкой в зубах.
Господин Феро приметил, как в глазах мадам Бютен — очень быстро, всего на мгновенье, — мелькнула злоба. Заметил он и взгляд, которым обменялись Николя с маляром.
И старый прокурор со своей обычной проницательностью подумал:
"Похоже, этот человек здесь имеет какой-то вес".
XII
Больше советнику Феро в Ла Бом делать было нечего.
Он еще ничего, пожалуй, не знал, но уже обо всем догадался.
Человек, которого он сейчас увидел, — якобы маляр, якобы коробейник, — и Николя Бютен имели какой-то общий секрет, и теперь этот человек пользовался им, чтобы оставаться в доме, к великому неудовольствию мадам Бютен, которую муж, по-видимому, обожал.
Но поразила его и еще одна вещь — еще более загадочная: почему Николя Бютен оставался при нем совершенно спокоен.
А ведь Николя должен был все знать.
Советник встал и отвесил изящный поклон хозяйкам.
Но Николя Бютен сказал ему:
— Господин советник, не позволите ли мне пройтись проводить вас немного?
— С удовольствием, — сказал господин Феро.
— Заодно и на ручеек посмотрим, — сказал молодой хозяин Ла Бом, — договоримся, что я должен сделать.
Он взял шляпу со стула, и в этот момент советник заметил, как Николя с Рабурденом снова переглянулись.
Старик поцеловал мальчика в лоб и вышел первым.
В аллее Николя нагнал его и зашагал рядом.
Странно — несколько минут они шли совершенно молча.
Но молчание это было многозначительно.
"Он что-то хочет мне сказать, но не смеет", — подумал господин Феро.
В конце платановой аллеи советник свернул на тропинку через виноградник.
От людей в доме их теперь скрывали деревья.
Тогда господин Феро сказал Николя Бютену:
— Вы ведь из Сен-Максимена?
— Нет, господин советник, — ответил Николя, — я из Марселя.
— Ах, так?
— Из Сен-Максимена моя жена.
— Я слышал, вы были моряком?
— Капитаном дальнего плавания.
— И оставили эту службу таким молодым?
— Я скопил немножко деньжат — решил, что мне на жизнь хватит, — вздохнул Николя.
Господин Феро опять вздрогнул.
"Да, должно быть, это тот самый", — подумал он.
И сказал вслух:
— В Марселе много Бютенов, и на флоте, между прочим. Я припоминаю — был там один начальник порта с такой фамилией. Вы ему не родственник?
Николя вдруг остановился.
Потом он сказал так, словно вдруг решился на что-то очень важное:
— Господин советник, сейчас я вам кое в чем признаюсь.
— В чем же? — спросил старик.
— Два месяца, что я здесь живу, я каждое утро думал, что мне надобно вас навестить, но всякий раз духу не хватало, я все на завтра откладывал.
— Что же вам мешало? — невозмутимо спросил господин Феро.
— Господин советник, — сказал Николя, — я перед вами в неоплатном долгу.
— Передо мной?
— Перед вами, сударь. Благодаря вашему благородному сердцу мать моя умерла в достатке и покое.
Николя утер слезу.
— Ваша мать?
— А у сестры есть муж и дети, она счастлива.
— Однако, друг мой…
Показалось, что господин Феро смущен.
— Моя настоящая фамилия не Бютен…
— Вот как?
— А Фосийон.
Николя думал, что на этом месте советник вскрикнет от удивления.
Но ничуть не бывало. Господин Феро преспокойно ответил:
— Я узнал об этом позавчера — и придумал повод, чтобы пойти теперь к вам.
— Вот как? — воскликнул Николя Бютен и побледнел.
Советник огляделся.
— Мы теперь одни, — сказал он, — никто нас не слышит. Присядемте-ка тут под скалой да побеседуем.
Старик был спокоен и тверд; голос его опять стал звонким — видно, остаток молодости и силы еще сохранялся под седыми волосами на его челе.
— Друг мой, — сказал он, — вы знаете, кто я. Я тот, кто по мере сил искупил вину, которую невольно причинил как магистрат. Я был орудием закона и исполнял свой долг.
— О, сударь! — со слезами на глазах воскликнул Николя, великолепно изображая растроганного человека. — Я знаю, мы все знаем, что вы хоть и требовали казни моего бедного отца, но потом сделали все, чтобы добиться его помилования.
— Оставим это, — ответил господин Феро. — Поговорим о вас. Я вас уже давно разыскивал. Знаете ли почему?
Николя Бютен принял простодушно-удивленный вид.
— У подножья эшафота вашего несчастного отца, — продолжал господин Феро, — я поклялся воспитать его детей и обеспечить их будущее. Я оставил средства вашей сестре, оставил и вам.
— Ах, сударь…
— Я искал вас, потому что с процентами эта сумма с тех пор удвоилась и находится теперь у меня.
— Но, сударь…
— И я отдам ее при одном только условии.
При этих словах взгляд советника снова стал прокурорским: он посмотрел в упор на Николя Бютена, и тот задрожал.
— При условии откровенности — может быть, важного признания, о котором я вас сейчас попрошу.
— Слушаю вас, сударь.
— Сейчас я у вас видел человека, лицо которого мне незнакомо.
— Это маляр, который работает у меня в доме.
— Кажется, ваша жена его терпеть не может.
— Так и есть, сударь.
— А вы…
— А мне, — с грустью сказал Николя Бютен, — приходится терпеть!
С этими словами он закрыл обеими руками лицо, и советник увидел, как сквозь пальцы у него сверкнула слеза.
— Отчего же приходится? — ласково спросил советник.
— Оттого, что он знает мое настоящее имя.
— Вот оно что!
— И угрожает, что если я не заплачу ему десять тысяч франков, он расскажет моей жене, что отец мой погиб на гильотине, — навзрыд проговорил Николя Бютен.
Это рыдание обмануло даже господина Феро, несмотря на всю его опытность.
— Где же этот человек с вами познакомился?
— В Марселе. Он жил в доме моей матери, в нижнем этаже. Фамилия его Рабурден. Жена его держала галантерейную лавочку, а он был тогда, как и теперь, маляром.
— Ну что ж, — с волнением в голосе сказал господин Феро, — надо дать ему то, что он у вас просит.
— Увы, сударь! — ответил Николя. — Все мои сбережения ушли на покупку этого домика с хозяйством. Этот человек держит меня в руках; он вошел в мою жизнь; ему известна не только моя история, но и все, что вы сделали для моей матери и сестры.