Страница 45 из 68
Симон уже довольно давно сидел рядом со старым советником. Тут он вдруг встал и ответил:
— Ну, это я узнаю не сегодня, так завтра. Стрельца я разыщу.
— Завтра?
— Да нет, прямо сейчас.
— Интересно… — отозвался советник не без лукавства.
VIII
— Сейчас, сударь, — ответил ему Симон, — сезон охоты на дроздов. А в наших краях никто их так хорошо сетью не ловит, как Стрелец. И я его, помню, третьего дня перевозил. С тех пор я его больше не видел. Так что он не иначе где-то здесь, рядом.
— Вот и отлично, — сказал господин Феро. — Так поди сыщи его. Только имей в виду: ничего ему не говори про наш разговор.
— Само собой.
— Я тебя об этом прошу еще и в интересах господина де Венаска.
Симон понимающе кивнул.
— Скажу ему, что об заклад побился, — сказал он.
— А если Стрелец признает в том человеке коробейника — придешь ко мне и скажешь.
— Слушаю, сударь.
— Ну так ступай.
И господин Феро протянул руку Симону, остолбеневшему от такой чести.
— Ты славный парень, — добавил господин Феро, — только, может быть, сам того не зная, большое зло натворил. Надо его поправить.
Симон ушел, как и пришел, тайком. Никто из слуг в Ла Пулардьере его не видел.
Выйдя из сада, он подумал:
"Если бы я господину Феро сказал правду, где искать Стрельца, он бы, пожалуй, рассердился. Стрелец-то не на дроздов охотится, а кроликов господина советника хорьками травит".
И Симон направился прямиком через поле к поросшей дубняком и оливковыми рощами горке, под которой стоял Ла Пулардьер.
Горка была скалистая, разделенная надвое узким оврагом.
В скалах было полно естественных нор, в которых ютились кролики.
Там-то Стрелец и устроил себе штаб-квартиру. При нем было все, что нужно для охоты браконьеру: два хорька и сотня маленьких сеточек, называемых в народе "кошелями", куда попадется пулей вылетевший из норы кролик.
Затягивая свои кошели, Стрелец вдруг услышал шум шагов по листьям.
Сначала он схватился за ружье, потом подумал, что лучше бежать.
Стрелец был не злой человек: может, он мог бы для страха наставить ружье на жандарма или лесничего, но выстрелить ни за что бы не выстрелил.
По счастью, тут раздался особого тона свист и успокоил его.
На юге, как и в других местах, крестьяне защищают браконьеров.
Если за ними гонятся, их предупредят, укроют, а не то и с удовольствием укажут, где искать дичь. Если какой-нибудь буржуа убьет зайца, крестьянина с души воротит, но он с симпатией смотрит, как браконьер разобьет пару перепелов или разорит кроличью нору.
Это вечная вражда мелких собственников с крупными.
Свист, услышанный Стрельцом, очевидно, значил:
— Не бойся, свои!
Стрелец посмотрел вдаль и увидел, как карабкается к нему по скалам какой-то человек.
Немного ближе он признал Симона.
— Паромщик! — воскликнул он. — Ты, что ли?
— Я, — ответил Симон.
— А что, Дюранса пересохла, или ты теперь на ренту живешь, что стал ночами гулять?
— Да нет, я к тебе.
— Ко мне?
— Ну да, к тебе.
— А зачем?
— А затем, что ты мне можешь услужить.
Он сел на большой камень рядом со Стрельцом и сказал:
— А ты ведь к советникк вроде неплохо относишься!
— Хороший человек.
— Верно, так ты всегда и говоришь — а кроликов у него все равно таскаешь.
— Не я, так другой кто утащит.
— Это правда.
— У меня один враг: дичь. С ней и воюю. Так ты знал, что ли, что я тут?
— Догадался.
— А у тебя ко мне разговор есть?
Симон кивнул.
— Ну давай, — сказал Стрелец.
— Вот скажи: помнишь, как-то ночью ты у меня пил молодое вино, когда дожидался кареты на верх?
— Как не помнить! — ответил Стрелец. — Еще с нами был один коробейник. Славно тогда посидели.
— Так ты помнишь того коробейника?
— А то нет.
— А если теперь увидишь, узнаешь?
— Как тебя. А ты почему спрашиваешь?
— Так я затем и пришел.
— Да ну? — удивился Стрелец.
Хотя Симон и был довольно прост, но, как все южане, умел выдумывать. Вот он и придумал свою легенду по дороге на горку, где нашел Стрельца.
— Вот какие у меня дела, — сказал он. — Знаешь господина Бютена?
— Нового хозяина в Ла Боме?
— Ну да. Я тут был у него дома. Хороша же у него молодая жена! Так вот: наш коробейник живет у него.
— А что он там делает?
— Окна и двери красит.
— Коробейник?
— Коробейник. Только сдается мне, он не коробейник вовсе и даже не маляр.
— Как так?
— Думаю я, ему мадам Бютен нравится.
— Ну-ну?
— Вот он и притворился маляром. Я только сейчас там был, а он меня как будто не узнал. Только это он, вот увидишь.
— Так ты, значит, думаешь…
— Господин Бютен славный малый, добрый человек, а этот его опутал. Будь я точно уверен, что это коробейник…
— Ты бы что?
— Так шепнул бы на ушко господину Бютену.
— А твое какое дело?
— Ну, есть причины кое-какие.
— Ладно, как знаешь. Так что дальше?
— Пройдись-ка ты завтра с ружьишком мимо Ла Бома.
— А потом?
— Попробуй увидеть маляра. Узнаешь в нем коробейника — скажи мне.
— А ему что сказать?
— Ничего. Сделай вид, что и не узнал его.
Стрелец чуть дернул плечом.
— Ты рыбак? — спросил он.
— Все рыбаки, кто на реке живет.
— А я охотник. Знаешь пословицу? Рыбак охотника ни за что не обхитрит.
Симон вздрогнул.
— Ты это к чему? — спросил он.
— А к тому, что ты меня обхитрить хотел, да я похитрее буду.
Симон недоуменно смотрел на Стрельца. Тот продолжал:
— Я тебе сейчас скажу, как я это понял, а ты скажи, угадал я или нет.
— Слушай…
— Да я и сам давно хотел с тобой об этом поговорить.
У меня ведь совесть как будто нечиста.
— У тебя?
— Мы ведь той ночью, что ты вспоминал, языками много мололи.
— Было дело.
— Болтали, болтали при незнакомом человеке, да и разболтали немало, что лучше бы про себя было знать.
— И то правда.
— Ведь коробейник, может, вовсе не коробейник был.
— Думаешь?
— Два дня спустя как раз опять явились черные грешники…
— Так что по-твоему? — спросил Симон вдруг дрогнувшим голосом.
— Может, и наш коробейник из них.
— И что?
— А то, что зря мы ему рассказали про господина Анри, который теперь в тюрьме…
— Бедный господин Анри!
— А он, может, ни в чем и не виноват.
Из груди Симона вырвался крик:
— Ой! Ты что, тоже так думаешь?
— Да вот с неделю тому назад мысль пришла. Я и хотел с тобой поговорить.
Стрелец улыбнулся:
— Ну что, угадал? Ты зачем ко мне пришел: из-за жены господина Бютена или из-за господина Анри?
— Из-за господина Анри.
— Другой разговор, — сказал Стрелец.
Он завязал последний кошель с кроликом и уселся рядом с Симоном.
IX
Никогда не устареет древнее изречение: "В единстве сила".
В одиночку Симон не решался полностью согласиться с самим собой, что господин Анри может быть невиновен. Потому, когда господин Феро ясно сказал ему, что и он того же мнения — Симон вздохнул свободнее и подумал: "Значит, один я такой дурень!"
Наконец то же самое сказал ему и Стрелец — тогда Симон вдруг рассудил: "Если трое подумали одно и то же — стало быть, так оно и есть. А тогда нам и бояться нечего".
Теперь Симон верил в невиновность Анри де Венаска, но только еще брезжила надежда доказать ее.
Стрелец продолжил разговор:
— Если коробейник из черных братьев, то он, конечно, как-то попользовался тем, что мы ему сказали. Я об этом почему подумал: ведь господина де Монбрена не только застрелить хотели, а еще и ограбили на сто тысяч франков. А Венаски не грабители.
— Так капитан, по-твоему, — не господин Анри?