Её прикосновение (ЛП)

— Я знаю, что Илай много работал, чтобы научить тебя водить, так что я кое-что для тебя приготовил. — Он открывает входную дверь, и посреди двора припаркован белый джип с огромным красным бантом сверху.

— С Днем Рождения, Жучок, — шепчет он мне на ухо. Я начинаю плакать и поворачиваюсь, чтобы обнять его, обвив руками за шею. Он отрывает меня от земли, как делал в детстве, и я радовалась, что он забирал меня из школы. Целует меня в щеку, и ставит обратно на ноги.

— Уверен, Илай возьмет тебя прокатиться после вечеринки, если захочешь. — Я бросаю взгляд на Илая, который согласно кивает. Шерри кладет руку ему на плечо, бормоча что-то о том, что у них планы.

Чувствую, как земля уходит из-под ног, но пытаюсь скрыть это, выкрикивая:

— Кто готов к торту?!

Глава 8

Илай

— Хочешь прокатиться?

Я киваю в сторону джипа, а Мэгги стоит и смотрит на него широко раскрытыми от волнения глазами. Последние гости ушли, и она вышла на улицу, чтобы посмотреть на свою новую машину.

— Дай я возьму свою сумочку, — говорит она, возвращаясь в дом.

Не проходит и двух секунд, как она забирает свои вещи и практически запрыгивает на водительское сиденье. Забираюсь рядом, и она проводит несколько минут, играя со всеми кнопками и регулируя их под себя. Она выглядит так чертовски очаровательно, как ребенок в рождественское утро.

— Куда едем, Кексик? — спрашивает она, подпрыгивая на сиденье.

— Почему бы нам не поехать к озеру? Солнце вот-вот сядет, и поездка будет приятной.

— О, идеально, — отвечает она, и мы отъезжаем.

Всю дорогу она говорит о вечеринке и о том, кто пришел. Как она была поражена, что пришло так много людей, а я не удивлен. Она действительно солнце, и людей это привлекает.

Слишком многих людей, если вы меня спросите.

Я думаю о ребятах из ее школы, которые были на вечеринке. Все они хотели хорошенько рассмотреть ее в этом платье, которое, как по мне, показывало слишком много кожи. Мне пришлось стиснуть зубы и приложить огромные усилия, чтобы не оторвать им конечности. Шерри загнала меня в угол, и я слушал ее вполуха, когда она спросила, не хочу ли я сегодня поужинать, и, наверное, мой ответ заставил ее подумать, что я согласен. Я был слишком занят, отвлекаясь на Мэгги и то, как чертовски красиво она выглядела. Я бы мог согласиться выпить бутылку водки и переехать в Россию, если бы кто-то спросил меня. Это разозлило меня еще больше, потому что, пока я был занят тем, как счастлива она была после того, как получила свой джип, Шерри пропищала что-то и стерла эту улыбку с ее лица. Мэгги пыталась скрыть это, но я заметил. И какое-то темное местечко во мне наслаждалось этим. То, что она ревновала, сильно ударило по моему самолюбию.

Я старался быть как можно вежливее с Шерри, когда говорил ей, что она ошиблась насчет ужина и что я не смогу пойти. Она казалась разочарованной, но продолжала смотреть то на меня, то на Мэгги, будто вдруг поняла, что между нами что-то есть. Мы с Мэгги почти всегда вместе, когда я бываю в клинике, но никогда не бывает большего, чем игривое братское подшучивание. Не знаю, что Шерри взбрело в голову, но остаток вечеринки она была очень холодна со мной.

— Тебе нужно вернуться к определенному времени?

Вроде бы невинный вопрос, но было в нем что-то еще. Особенно после боли, которую я видел в ее глазах, когда она подумала, что я иду ужинать с Шерри.

— Не-а. Я весь твой, солнышко.

Она прикусывает губу, чтобы не улыбнуться. Но, думаю, этого ответа недостаточно.

— Уверен? Я думала, может, у тебя свидание.

— Насколько мне известно, нет. А у тебя? Кажется, сегодня вокруг тебя шныряло куча мальчишек. — Я не могу скрыть раздражение в голосе.

— Оу, ты ревнуешь?

— Не-а. Я знаю, что ты меня любишь. Нет смысла беспокоиться.

— Ага, и я не ищу мальчика.

Смотрю на нее и вижу серьезное выражение ее лица. Проходит мгновение, и все становится по-другому. Обычно она смеялась надо мной, говоря, что любит меня, или мы прикрывали это шуткой. Но на этот раз она этого не делает, и это просто повисает между нами.

Мы въезжаем на стоянку у озера, и паркуемся у лодочного трапа. Сбоку есть места, откуда открывается лучший вид, но обычно они заняты. Удача на нашей стороне, и здесь никого нет, поэтому у нас будет прекрасный вид на воду и закат.

— Думаю, следует отдать тебе подарок, — говорю я, залезая в задний карман и вытаскивая маленькую коробочку.

Мэгги заглушает двигатель и расстегивает ремень безопасности, поворачиваясь ко мне с протянутыми руками. Никто не скажет, что эта девушка не любит подарки.

Когда я вкладываю коробочку в открытую ладонь, она хватает ее и прижимает к груди.

— О боже! Я люблю его, спасибо.

— Ты его даже еще не открыла, — говорю я, откидываясь на спинку сиденья.

— Это голубая коробочка от «Тиффани». Ты издеваешься? Я люблю его, основываясь на упаковке.

Я смеюсь и подталкиваю ее руку.

— Открывай.

Она развязывает белую ленту и снимает крышку. Тянется тонкими пальчиками внутрь и достается маленький браслет с тремя подвесками.

— Илай, он прекрасен. — Она смотрит на меня со слезами в глазах, но ее улыбка такая широкая.

От осознания того, что это из-за меня, в груди ноет. Я сделал ее такой счастливой, что она прослезилась.

— Я подумал, что со временем смогу добавить еще что-нибудь. Первая из них довольно очевидна. — Протягиваю руку и касаюсь подвески-солнышка. — Вторая тоже довольно очевидна. — Я дотрагиваюсь до подвески в виде кексика. — А третья — та, которую я хотел, чтобы ты получила.

Она смотрит вниз, а затем снова на меня.

— Сердце?

— Ага, — говорю я и похлопываю себя по груди. — Я подумал, что раз уж оно твое, то ты должна смотреть на него каждый день.

Она вдруг закрывает лицо руками и начинает всхлипывать.

— О, черт. Что я сделал?

Не знаю, что произошло. Только что она была счастлива, а теперь истерически плачет. Это была не та реакция, которую я ожидал.

Не зная, как с этим справиться, я открываю бардачок, чтобы посмотреть, есть ли там салфетки. Но это совершенно новая машина, так что там ничего нет, кроме инструкции по эксплуатации. Нагнувшись, я хватаю ее сумочку и смотрю, нет ли там чего-нибудь полезного. Не хочу копаться в ее вещах, но чувствую себя беспомощным.

Когда вижу фотографию полуголого парня в ее сумочке, то не могу удержаться и вытаскиваю ее.

— Что это за чертовщина? — На секунду мне кажется, что это фотография, но потом вижу, что это открытка, и часть моего раздражения проходит. Но только немного. Она не должна была смотреть на такие вещи. Но Мэгги все еще рыдает так громко, что не слышит моего вопроса. Не раздумывая, я открываю карточку и читаю, что там написано. — С кем ты собираешься заняться сексом?

Должно быть, рычания в моем голосе достаточно, чтобы пробиться сквозь ее рыдания, потому что она поднимает голову и смотрит на меня. Ее глаза налиты кровью, а по щекам текут слезы. Это заставляет мое сердце болеть, и я хочу притянуть ее в свои объятия, чтобы утешить. Но я так зол на эту открытку, что не могу думать об этом.

— Это просто шутка, — говорит она, протягивая руку за открыткой. Но я удерживаю ее вне досягаемости. — Илай, верни!

— Почему она написала это? Ты планируешь заняться сексом? Это с тем ублюдком с вьющимися волосами?

— Что? Кто? Нет, это просто дурацкая открытка. Я не хочу заниматься сексом. — Она качает головой и пытается снова. — Нет, я хочу заниматься сексом. Я просто… не занимаюсь им. Господи, я еще даже не целовалась. Это шутка!

— Ты целовалась с кем-то в тот день, когда мы встретились. Не надо лгать мне, Мэгги.

— Я не лгу. Я не целовала Ника. Он попытался поцеловать меня. У меня никогда не было настоящего поцелуя. — Она говорит все громче, и я вижу, как участилось ее дыхание. Она в бешенстве. — Не похоже, чтобы была очередь из приличных парней, чтобы сделать это. Единственный парень, которому я собиралась позволить это, оказался придурком, и ты надрал ему задницу.