Страница 8 из 10
Ещё Аннабель думала, что сказал бы папа, если б узнал о её ужасных оценках. Он бы, наверное, не стал вздыхать, как мама. Сам-то он учился не очень хорошо. И много раз рассказывал об этом.
Но даже папа не мог представить, что его дочери потребуются особые условия для учёбы, индивидуальные планы, репетиторы. Никто не мог себе этого представить, когда они жили в Нью-Джерси. Аннабель никогда не была в числе первых учеников, решавших тесты повышенной сложности. Но и в числе последних – тоже.
Мама всегда говорила, что она способна на большее, если будет заниматься. Накачивать «интеллектуальные» мышцы вдобавок к «плавательным». Мама всё время дарила Аннабель книги, которые сама любила в её возрасте, надеясь, что в дочери проснётся любовь к чтению. А папа говорил, что в нём эта любовь так и не проснулась – и ничего, всё в порядке.
Правда, сам он, как потом выяснилось, был вовсе не в порядке.
Но, может, сейчас всё наладилось?
Может, сейчас папа похож на ракушку Келси? Откололось всё, что пошло не так, и он живёт с отбитым краем, но в остальном – ничего, почти целый?
Если ты когда-нибудь захочешь повидаться… Так он написал.
Но хочет ли она действительно его видеть?
А если не хочет, то это значит, что она плохая дочь? Плохой человек?
Аннабель снова открыла светильник и перевернула ракушку Келси. Она была не уверена, что сможет смотреть на отколотый край. После всех этих мыслей.
Глава 7
На следующий день Митч отвёз Аннабель на её первую тренировку в старшей группе.
– Уделай их, детка, – сказал он, паркуясь на обочине.
Потом он послал ей воздушный поцелуй, и она его поймала. Это было довольно глупо – их ритуал с ловлей поцелуев. Но они делали так всегда. С самой первой встречи. Аннабель была тогда в третьем классе, развод родителей близился к концу, и папа переехал в квартиру почти без мебели, где всё было белым: стены, вентиляторы под потолком, холодильник, кухонные шкафы и даже ковёр. Мама сказала, что у папы сейчас нет сил, чтобы как-то украсить новое жилище. Но встречаться с Аннабель почти каждую субботу силы у него всё-таки находились.
В одну из суббот, когда папа не мог с ней увидеться, мама решила взять Аннабель с собой на завтрак с её «новым другом». Друг оказался Митчем. Они завтракали в ресторане, где можно было самим печь вафли. И Митч нарисовал взбитыми сливками улыбающуюся рожицу на вафле Аннабель и сделал глаза из ягод. А ещё Митч так насмешил маму, что она даже слегка прихрюкнула, после чего накрыла лицо салфеткой и сидела так, пока он не подошёл и не сжал её руку.
После завтрака они с мамой сели в свою машину, а Митч – в свою. Но прежде чем открыть дверь, он послал два воздушных поцелуя. Один на переднее сиденье – маме, второй на заднее – Аннабель. И с тех пор делал так всегда.
Внезапно Аннабель поняла, что совсем не помнит, как прощалась с папой. До того как он, по выражению мамы, «исчез с экрана». Они обнимались? Целовались в щёчку?
Папа присутствовал «на экране» гораздо дольше, чем отсутствовал. Они прощались с ним тысячи раз. Почему она ничего не помнит?
Аннабель заметила, что кусает нижнюю губу, и услышала внутри мамин голос: «Солнышко, не кусай губы». Группа старших девочек, пересмеиваясь, шла с парковки.
Одна из них приехала сюда на машине, поняла Аннабель. То есть была уже настолько взрослой, что имела права. Аннабель застыла на пороге. Ей всегда было сложно стать своей, даже среди ровесников. С этими их непонятными шуточками из школы и передразниванием учеников Академии. Как же теперь она сможет освоиться среди старших?
– Привет, Аннабель! – окликнул её Даг, парень, дежуривший на ресепшн. – Бассейн по-прежнему там.
Аннабель выдавила из себя смех и с усилием сдвинулась с места. Голову вверх, плечи назад. Держись уверенно, как сказал бы Митч.
Когда Аннабель вышла из раздевалки в купальнике, Коннор перешучивался с целой оравой других парней и не заметил её. Но Кайла помахала ей, а потом Коллетт собрала всех вокруг себя – и неожиданно тренировка началась.
Руки Аннабель дрожали, когда она собирала волосы в пучок и натягивала купальную шапочку. А очки для плавания наделись лишь с третьей попытки. Но стоило ей оттолкнуться от стены бассейна на первом же разминочном круге, как всё изменилось. Каждый раз, когда она опускалась под воду, мир словно исчезал. Аннабель не слышала ничего, кроме приглушённого плеска её собственных рук и ног. И забывала обо всём. Например, о том, что Коллетт поставила её на шестую дорожку, где занимались выпускницы девятого класса – сносные, но далеко не блестящие пловчихи. И о том, как быстро, должно быть, плыли сейчас девчонки на первой дорожке. И даже о том, что Коннор Мэдисон был совсем рядом, всего в нескольких метрах, и его длинные руки уверенно раздвигали толщу воды.
После разминки они сделали несколько кругов с ускорением, а потом перешли к комбинированной эстафете.
– Нашей команде не хватает сильного баттерфляя, – сказала Коллетт, ведя Аннабель в другой конец бассейна, где стояли Кайла, Элиза и ещё одна симпатичная девушка, которая присоединилась к команде год назад и занималась только летом. – У нас есть Кайла для плавания на спине, Раби – для брасса, Элиза – для кроля… Девочки, все знакомы с Аннабель?
– Конечно! – откликнулась Элиза. – Добро пожаловать!
А Кайла добавила:
– Йоу! Круто, что ты с нами!
– Серьёзно, – согласилась Элиза. – Мы с Раби участвовали в эстафете в прошлом году и не выиграли ни одного заплыва. Да, Раб? Так что ты нам нужна!
Аннабель уже начала немного расслабляться, но тут заметила, что Раби рассматривает её, подняв брови и сжав губы.
Аннабель знала, что не выглядит как специалист по баттерфляю из старшей группы. Она была выше своих ровесниц, но гораздо ниже Элизы или Раби. Её грудь и бёдра уже округлились, но плечи оставались узкими, а мышцы на руках и ногах выступали, только если сильно напрячь. Голени и икры у Элизы и Раби были толще и явно сильнее. Да и у Кайлы тоже. Она сильно похудела во время болезни, но сейчас почти вернулась к своей обычной форме. Все трое выглядели как настоящие пловчихи. В отличие от Аннабель.
– Поздравляю с вступлением в команду, – произнесла Раби. – В какой класс ты перешла? В седьмой?
У неё был сахарно-сладкий и чересчур высокий голос. Таким обычно говорят с маленькими детьми.
– В восьмой, – поправила Аннабель.
– А-а-а, мне нравилось в восьмом.
Кайла возилась с резинкой очков, а Элиза продолжала дружелюбно улыбаться, как если бы приторный тон Раби был вполне естественным. И Аннабель подумала, что, возможно, принимает всё слишком близко к сердцу.
– Ладно, девушки, – сказала Коллетт. – Потом у вас будет время познакомиться поближе. А теперь за работу.
Кайла тут же прыгнула в бассейн, поскольку плавание на спине шло в эстафете первым. Раби встала на бортик, приготовившись нырнуть следующей.
Аннабель плавала баттерфляем в смешанных эстафетах уже много лет. Так что она привыкла быть третьей, после спины и брасса. Но Кайла и Раби были намного быстрее, чем все, с кем ей доводилось выступать раньше. Пока Аннабель сообразила это, Раби проплыла уже половину дистанции и теперь стремительно приближалась.
Аннабель бросила взгляд на другой конец бассейна, где стоял Коннор Мэдисон с толпой старшеклассников. Её ноги слегка дрожали, когда она поднялась на стартовую тумбу.
– У тебя получится, – спокойно сказала Элиза. – Просто делай своё дело.
Аннабель кивнула и повторила про себя. Просто делай своё дело.
Существовало много, очень много вещей, с которыми она не справлялась. Плавание было тем, с чем она справлялась хорошо.
Аннабель три раза глубоко вздохнула и прыгнула в воду в тот момент, когда руки Раби коснулись бортика. Адреналин зашкаливал, и поначалу она впустую тратила энергию, слишком высоко выскакивая из воды на первых гребках.
Когда Аннабель сдавала экзамены в Академии, от стресса у неё сводило мышцы, а вслед за ними и мозг – так что она ничего не соображала. Но сейчас нервное напряжение постепенно снижалось, будто она поворачивала ручку громкости, медленно делая музыку тише – деление за делением. Вода словно перестала сопротивляться. И у Аннабель вновь возникло то чувство, которое она так любила. Чувство, что она точно знает, что делает, на каждом взмахе и рывке. Чувство, что она полностью контролирует своё тело.