Страница 5 из 7
Ещё будучи молодым профессором Пизанского университета, где Галилей преподавал математику и механику, когда он то ли взаправду, то ли по легенде бросал камешки с Пизанской башни, ему нужно было не только ставить под сомнение учение Аристотеля, но и показать всей общественности, научной, религиозной и прочей, а главное военно-промышленной полную несостоятельность так называемого «учёного сообщества», которое почти за две тысячи лет так и не проверило скорости падения тяжёлых и лёгких камней, что было элементарно просто. А ведь артиллерия тогда уже более двух веков работала повсеместно, и правильное понимание хотя бы кинематики полёта было очень актуально. Ведь там же в Пизе 26-летний Галилей уже написал свой первый трактат «О движении». По-нашему, по-современному, Галилей не провёл нормальную рекламную или пиар-акцию. Ему необходимо было не только экспериментально доказывать ошибки Аристотеля, в частности, что тяжёлое падает быстрее лёгкого, что не составило бы особого труда, а надо было бы смелее выступить устно и письменно перед широкими народными массами (легко нам так говорить с высоты XXI столетия), громогласно заявить, что всё «учёное сообщество» не могло за без малого два тысячелетия бросить два камешка в пропасть или в колодец?! Ну не дебилы ли? Конечно же, дебилы. И такими дебилами они были, такими дебилами они есть сейчас и, по-видимому, такими же дебилами они будут и впредь. И только редкими самородками в тоннах пустой породы так называемого «научного мира» сверкали и будут сверкать Архимеды, Героны, Кеплеры, Ньютоны, Фарадеи, Менделеевы и многие другие. Именно эти миллиграммы самородного золота тонкими ручейками вливаются затем в полновесные слитки настоящей науки. А обозначенные нами как «тонны пустой породы» только и умеют что сжигать на кострах всяких Бруно, писать трактаты про то, сколько чертей находится на острие иглы. В наше время вся эта «пустая порода» просиживает штаны в научных учреждениях, крапает (а чаще списывает) никому не нужные статьи и диссертации.
Забавно читать одни лишь заголовки статей или докторских диссертаций современных «учёных» от космологии типа: «параметры гравитационного линзирования фантомной кротовой норой с черной дырой Шварцшильда». Вдумайтесь, «кротовая нора» сама по себе гипотетическая (несуществующая, выдуманная) субстанция, к тому же фантомная, к тому же наполненная некой экзотической (тоже несуществующей) материей, да еще с отрицательной плотностью энергии (тоже несуществующей)! А напечатано это в научном журнале «Успехи современной науки и образования», 2016 г, № 12, том 8, http://biblio.dissemet.org/magasin/117969.
Вот чем занимаются современные космологи. Вот такие у них «успехи современной науки и образования». Средневековые «учёные» со своими чертями на кончике иглы нервно курят в сторонке, завидуя размаху фантазии современных космологов. И неудивительно, что современная теоретическая физика находится в глухом тупике. Ведь «учёным» вместо того, чтобы просто «бросить камешки в колодец», проще поднимать на бумаге пылевую завесу из вымышленных субстанций.
В этой сравнительной характеристике интеллектуальной несостоятельности современных космологов и учёных прошедших веков нужно всё-таки сказать пару слов в защиту последних. Их заблуждения были следствием недостаточного развития как теоретической базы, так и инструментария. Ведь долго не признавали гелиоцентрическую систему не потому, что средневековые учёные были такими упёртыми, а потому что не имели возможности замерять годичные параллаксы звёзд из-за отсутствия приборов, способных измерять столь малые углы. А отсутствие такого параллакса чётко указывало на неподвижность Земли. Так что можем снимать свои претензии к средневековым учёным.
Зато у современных космологов всё под рукой: самые высокотехнологичные обсерватории, компьютерная обработка огромных массивов данных, мощный математический аппарат, летающие в космосе Хабблы и Спитцеры. Но в отличие от средневековых учёных современные не могут просто правильно применить формулы из справочника по физике или даже из школьного учебника. Поэтому наши современники никакого снисхождения не заслуживают.
Но вернёмся опять в XVI–XVII век. Подобную рекламную акцию Галилей должен был бы сопровождать опытами по бросанию камней с Пизанской башни. Распространять свои опыты через коллег, с которыми он вёл переписку. Если Пизанской башни рядом не оказалось бы, то подошёл бы любой колодец, которых в те века было предостаточно. Каждый простолюдин мог бы собственноручно бросить кирпич и полкирпича, посчитать время до появления звука «бульк!» определить, что оно одинаково.
Такими действиями Галилей принизил бы до нуля авторитет «учёного сообщества», показал бы всем «а судьи кто?!» и, возможно, эти неучи, не успев скрыть всю свою ничтожность, не осмелились бы судить титана научной мысли. А критиков Галилея было не счесть. Причём критиковали не только теологи, но деятели вроде далёких от религии профессий. Открытия Галилея объявляли иллюзорными. Эти «критики» не верили не только доводам Галилея, но и своим собственным глазам. Таких примеров множество, приведу лишь один: чешский астроном Мартин Хорки (Martin Horky) сообщил Кеплеру, что болонские учёные телескопу не доверяют: «На земле он работает восхитительно; на небесах обманывает, ибо некоторые одиночные звезды кажутся двойными» [Дмитриев И. С. «Упрямый Галилей». – М.: Новое Литературное Обозрение, 2015. – 848 с. – ISBN 978-5-4448-0238-0].
Великий Галилей был не исключением, а, скорее, правилом взаимоотношений в «учёном сообществе» во все времена. Несправедливых, жестоких нападок со стороны своих дремучих коллег не избежали практически все светила научной мысли. Причём зачастую маститые «грызли» маститых. Ньютон – Гука, Мах – Больцмана. Доходило до смешного: в одно и то же время в одной аудитории Венского университета студенты слушали от профессора Больцмана об атомах, а в другой от профессора Маха, что никаких атомов нет и в помине. И даже вроде далёкий от наук Мартин Лютер называл Коперника «спятившим дураком, жаждущим опрокинуть все здание астрономии». В общем, скучать в «учёном сообществе» не приходится.
Возможно, именно потому, что Галилей «не растоптал» морально окружавших его невежд от науки, они «растоптали» его в конце его жизни, даже невзирая на то, что тот вынужден был отречься от «ереси, внушенной ему дьяволом». История Галилея одна из множества подобных, которые происходили в разные времена и в разных странах с выдающимися людьми, пострадавшими от этой «пустой породы». Пострадавшими оказывались именно светочи человеческой цивилизации от глубокой древности (Архимед, Гипатия Александрийская) до новейшей истории (Больцман, Вавилов, менделисты-морганисты). А чтобы «пустая порода» человечества не убивала и впредь живую мысль (даже вместе с её носителями), нужно не дать возможности ей распоясаться. Нельзя любезничать, не нужно дискутировать, а нужно сразу указывать этой «пустой породе» на стойло, в котором ей самое и место.
Если бы генетики в Советском Союзе в середине прошлого века не только бы скромно копались в баночках с дрозофилами, а не стеснялись бы повысить голос на процветавшую тогда «лысенковщину», если бы называли вещи своими именами (уродов – уродами, подлецов – подлецами, дебилов – дебилами), то, возможно, не закончили бы они свою жизнь в колымских лагерях. Вся история науки наглядно иллюстрирует, что выживать в так называемом «учёном сообществе» очень непросто. А если кто-то пытается не просто выживать, а и что-то создавать, развивать и тем более очищать от закостеневшей скверны, то придется ему, как в банке с пауками, забыть о деликатности, скромности и уважении к «авторитетам».
И если какому-то рядовому обывателю покажется, что вся эта возня с прижизненными трагедиями истинных учёных, с последующими посмертными признаниями их заслуг, происходит где-то там далеко в каком-то чужом научном мире, то он глубоко заблуждается. Именно на всех нас в самом прямом смысле конкретно отражается традиционно невежественная и откровенно преступная деятельность так называемого «учёного сообщества».