Страница 5 из 113
2. Подготовка
Сергей Гришин на мой счет ошибся — как минимум, отчасти: большую часть предоставленного мне на размышления времени я и в самом деле просидел в Интернете, но итоги тиражей «Спортлото» бросился изучать отнюдь не в первую, и даже не во вторую очередь.
Сначала я просто решил почитать про 1985 год — как ни крути, давненько это было, в памяти у меня от тех времен остались лишь отдельные, пусть и яркие, фрагменты, в основном — чисто личного характера. А что там происходило в стране в целом, да еще чтобы со строгой разбивкой по годам и месяцам — частично вовсе стерлось, частично перепуталось. Единственная дата из 80-х, которую мне было нипочем не забыть — 26 апреля 1986 года, день, когда взорвался реактор Чернобыльской АЭС. Вышло так, что мой отец, физик-ядерщик, находился тогда в командировке на этой чертовой атомной станции, а мама как раз приехала к нему из Москвы в Припять — майские праздники они собирались провести вместе в Киеве. Оба получили несовместимую с жизнью дозу радиации, и вскоре мы с моей сестрой Евгенией остались сиротами.
Женька была на пять с половиной лет меня старше, и до потери родителей мы с ней, признаться, не особо ладили, но именно она не позволила забрать меня в детский дом, оформив опеку — или как там это тогда называлось — на себя.
Сестра погибла в 1992-м, в центре Москвы, от случайной бандитской пули — просто оказалась не в то время не в том месте.
Первое со вторым не могло у меня не сложиться, а тут еще майор Круглов с его идеей о «втором шансе»… И если, здраво оценивая ситуацию, чернобыльскую катастрофу я едва ли смогу предотвратить — слишком уж масштабное событие, а я с моими восемью баллами по этой их шкале Сары Коннор (придумали же, блин, название — лучше бы Алису Селезневу увековечили!) опасений у истории, вроде как, не вызываю, то уберечь Женьку от нелепой смерти — а может, и удержать родителей от роковой поездки в Чернобыль — почему бы и нет? По крайней мере, можно будет попробовать. Сложится — сам попытаюсь, а нет — так заряжу себя тринадцатилетнего.
Ну а как убедить не признающих ничего мистического отца с матерью и строгую сестру мне поверить? Да очень просто: наглядно продемонстрировать знания будущего! Не в общих чертах — такое фиг проверишь — а конкретно: такого-то числа в мире случится то-то и то-то. Благо найти в сети подробную хронику тех же 1985 и 1986 годов проще простого. Итак, что тут у нас, начиная с лета 85-го?
«
Отлично! Не в смысле, что террористы молодцы, а событие значимое — и легко проверяемое.
Смотрим дальше.
«
Тоже подходит. Запоминаем: 15 июня 1985 года, Эрмитаж, «Даная».
Продолжаем.
«
Несчастных индусов мне, юному пионеру, точно никак не спасти, но об авиакатастрофе советские газеты наверняка напишут. Годится.
Таким вот образом я зазубрил почти четыре десятка значимых дат, и лишь затем мне пришла в голову мысль о пресловутом «Спортлото». Причем сперва я не столь уж этой идеей и воодушевился — одно дело, творить добро, каковым спасение родителей и Женьки, конечно же, является, а совсем другое — пытаться урвать шальных денег. Но потом вспомнил, как та же сестра отсчитывала мне копейки на школьные обеды, а сама неизвестно где и чем питалась — и решил: какого черта?! Да в Интернете еще, может, и не окажется полных итогов тиражей!
Итоги в сети, конечно же, нашлись. Из двух вариантов лотереи — «шесть из сорока девяти» и «пять из тридцати шести» — я выбрал второй, чтобы на одну цифру меньше каждый раз запоминать. Тиражи взял вразброс: если кто-то (не будем показывать пальцем кто) выиграет несколько раз подряд, им уже не благодушная ФСБ, а суровый КГБ, небось, заинтересуется! Ну и, понятно, заучил не десятки комбинаций — всего несколько. Зато твердо запомнил.
Последние пара часов отдыха ушли на повтор и самопроверку — и где-то в это же время у меня зародились вопросы, которые я и поспешил задать Круглову с Гришиным, когда снова предстал пред их ясны очи.
— А вот объясните мне толком, — начал я, слегка подавшись вперед из уже привычного кресла в комнате с аквариумом. — Этот ваш зонд, застрявший в 1985 году… Если он таки вызвал катастрофу — то ведь именно тогда? В 85-м? Но раз мы тут, в XXI веке, живы-здоровы, значит либо ничего страшного вовсе не случилось, либо кто-то — например я — успешно беду предотвратил?
— К сожалению, не значит, — покачал головой Сергей. — Это непросто объяснить без специальной терминологии и не углубляясь в дебри теории, но если условно и грубо, то зонд как бы одновременно существует в двух временных потоках — в современном нам и в 1985 году. Если не будет деактивирован, окончательно в разнос он пойдет через пять-семь дней — то есть где-то к пятому-седьмому июня 1985-го. А мы, соответственно, узнаем об этом через те же пять-семь дней, уже нашего времени. Точнее, узнаем, если все будет в порядке, если же, не дай Бог, нет — боюсь, уже некому будет что-то узнавать… Я понятно объяснил? — неуверенно уточнил он.
— В принципе, да, — кивнул я, решив, что суть более или менее уловил, а детали, в общем-то, и не столь важны. — Но у меня еще вопрос. Как раз в июне 1985 года со мной приключилась одна неприятность. В пионерском лагере я неудачно упал, заработал сотрясение мозга и небольшую амнезию — несколько дней начисто выпали из жизни, как не бывало. И потом память так и не восстановилась. Это как-то может быть связано с вашей операцией?
— Даже наверняка связано! — с энтузиазмом подхватил Гришин. — Но вот где здесь причина, а где следствие, уверенно сказать не берусь. Возможно, именно та амнезия — сама по себе случайная — и определяет ваши уникальные восемь баллов коэффициента Сары Коннор: раз вы ничего не помните, то и негативного влияния на исторический процесс оказать не можете. Но не исключена и обратная ситуация… Мне придется все же раскрыть Андрею Викторовичу кое-какие технические нюансы, — повернулся он к Круглову.
Майор жестом дал коллеге «добро».