Страница 5 из 21
– Вожак гончих графа, чтоб его четырежды! – процедил валенсирец, пытаясь совладать с Букашкой.
Из-за деревьев раздался остервенелый вой, и на дорогу выскочили еще с десяток тварей, гораздо меньших по размеру. Следом на дороге показались всадники в красных ливреях и, затрубив в завитые рога, перемахнули через стену, увлекая за собой страшную свору. Последним, лязгнув клыками, лениво и неспешно, ушел вожак. Низкий гул охотничьих рогов уже слышался далеко, когда из леса, с гиканьем и молодецкими воплями, выступила еще одна группа всадников. На них были черные бархатные куртки с золотой вышивкой и короткие плащи с алым подбоем. Они громко переговаривались, хохотали и убираться с дороги не спешили.
– Они кого-то ждут? – спросила я.
– Известно кого, Габриэля де Феррер, графского сына. С тех пор как он вернулся домой ни одного денечка спокойно не проходит, – почти сплюнул сеньор Ёсик, еще сильнее натягивая поводья. – Опусти глаза. Он может быть где-то рядом.
Вот еще. Я смотрела на всадников в открытую. Ну интересно же. Огромный черный жеребец вылетел на дорогу словно из ниоткуда и выбросил из-под копыт комья сухой земли. Его всадник был весьма хорош собой: волнистые светлые волосы до плеч, подобранные серебряным венцом, довольно резкие черты лица, волевой подбородок под четкой и мужественной линией рта. Бархатный камзол цвета свежей крови, расшитый серебром, был расстегнут по случаю жары до пояса темных брюк, а на рельефной груди болтался круглый медальон-накопитель с каким-то оттиском. Почуяв Букашку, жеребец всхрапнул и попытался взвиться на дыбы, но был осажен хлыстом и покорно затанцевал в нашу сторону.
– Опусти глаза, кому говорят, – прошептал мужчина. Он скатился с козлов и склонился перед всадником в низком поклоне. Совету я не последовала, решила как следует рассмотреть отпрыска местного феодала.
– Так-так-так, – усмехнулся Габриэль де Феррер. Он объехал вокруг повозки и Букашки так близко, что я увидела свое отражение в слегка запылившихся сапогах и даже уловила едва ощутимый, горьковато-сладкий аромат духов, смешавшийся с запахом конского пота. Блондин завершил осмотр и остановил коня над склоненным валенсирцем. – Сеньор Ёсик из…
– Лес-Оллас, – подсказал возница. – Приветствую вас, дон Габриэль. Процветания и благополучия вам и вашей семье…
– Да-да, – оборвали его. – Кто вы такая? – Шоколадный взгляд красавчика прошелся по мне, и я с трудом подавила желание спрятаться, ибо вид у меня был тот еще: тапочки изорвались и в пыли, платье в пятнах от помидора, а на голове наверняка колтун. В общем, явно неподобающий для встречи с подобным аристократическим персонажем
– Новая травница, – ответила я и посмотрела в темные глаза молодого мужчины. Интересно, сколько ему? С виду, мой ровесник или чуть старше, но в магическом мире это ничего не значило.
– Ложь, – прищурился он. – Я Габриэль де Феррер, сын властителя этих земель – графа де Феррер. Мы не подавали запроса в Ковен Травников.
– А я на добровольных началах. Прибыла в Валенсир только сегодня. Буду работать за крышу над головой и получение жизненного опыта.
– Надеюсь, у вас имеются все необходимые документы?
– Предпочитаю доказывать свое умение делом, но да, разрешение на практику у меня есть. – Хотелось сложить руки на груди, чтобы хоть как-то защититься от взгляда блондина, словно в глубине его глаз таилось нечто такое, что собиралось вонзить когти мне в грудь, но я заставила себя расслабленно откинуться назад на узенькой лавочке козел. – Вот придете ко мне зачем-нибудь, я вам его обязательно покажу.
– У моей семьи уже есть травник. И потом, мать внушала мне, что ходить в гости к незнакомым сеньоритам непристойно, – дернул углом рта дон Габриэль. Конь под ним нетерпеливо приплясывал и хрипел, со скрежетом закусывая удила.
– Кажется, вы куда-то торопились, – напомнила я, рассматривая медальон на фоне его рельефной загорелой груди. Это было раскидистое дерево в кольце неизвестных рун. На семейный герб они походили мало, хотя в геральдике я особо не разбиралась.
Конь предпринял очередную попытку встать на дыбы, но его снова жестко осадили.
– Вы пробыли в этих краях недостаточно долго, поэтому не вполне понимаете, кто перед вами. – В голосе блондина зазвенели опасные льдинки. От такого можно было ждать и попытки усмирения, и не только лошади. Я невольно посмотрела на хлыст в его руке. Мужчина перехватил мой взгляд, и его губы расползлись в холодной улыбке. – Иногда это самое верное средство, чтобы заставить каждого знать свое место. Эту вещицу, – он приподнял кончиком хлыста мой подбородок, и я увидела сотни крошечных шипов, осыпавших его по всей длине, – сделал для меня один мастер, знающий толк в усмирении строптивых созданий.
– И с тех пор вы не устаете применять ее по назначению. – Я кончиком пальца отодвинула хлопушку от своего лица. На коже осталась крошечная капелька крови. Каково же было его коню?! – Специалисты утверждают, что стремление причинять боль другим есть тяжелое расстройство личности. Патология.
На щеках мужчина вздулись желваки. Пальцы на рукояти хлыста побелели, но тут он широко улыбнулся и, запрокинув голову назад, разразился громким хриплым смехом, от чего жеребец дернулся и всхрапнул.
– Потрясающе! Меня всегда удивляло, как же в это в некоторых людях уживаются безграничная глупость и безрассудная храбрость. – Взгляд Габриэля будто приклеился ко мне, но его внезапной веселости он не отражал, скорее наоборот. То, что в них легко читалось, вызывало у меня неосознанную дрожь. – Начиная играть с огнем, не удивляйтесь, если однажды пылающая крыша упадет вам на голову и причинит много боли. Впрочем, мало кто знает, что и с ней можно подружиться, – со странным блеском в глазах закончил он.
– Не сомневаюсь, – пробормотала я. Мне ли было не знать, что такое боль и как заставить ее быть союзницей.
– Что ж, вы меня заинтриговали, поэтому мы еще встретимся, – улыбнулся мужчина, да так, что у меня кое-где екнуло.
– Уверяю вас, я не представляю собой ничего особенного. Всему виной мое дурное воспитание.
– В таком случае, придется преподать вам урок хороших манер, – слегка поклонился Габриэль и развернул коня. – Продолжим охоту! – крикнул он и взмахнул ужасным хлыстом. Покорное животное распласталось в прыжке через каменную ограду. Свита поспешила вслед за своим господином.
Валенсирец, до сих пор имитирующий слепо-глухо-немую статую, с трудом разогнул спину и забрался обратно на козлы. Мы молчали, а Боня укоризненно сопел над моим плечом. Да я и сама поняла, что перегнула палку.
– Сеньор Ёсик…
– Молчи, дуреха, – глухо отозвался он. – Нет, ну… м-да! И зачем я только с тобою связался, бестолочь я старая?!
– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, собираясь остаток пути преодолеть пешком.
– Да сиди уж, – цыкнул он и дернул за поводья. Букашка рванулась вперед. – Сказанного все одно не вернуть. Теперь-то он от тебя не отстанет.
– Очень я ему нужна, – фыркнула я.
– Чтоб ты понимала! Деревенские-то девки они для него что?! Тьфу! Красота-то есть, а мозгов поди маловато. Да и боятся они его, как огня. В ноги падают, мычат от страха. А ты ему отпор дала. Вот ему поиграться с тобой охота будет. Как кошке с мышкой.
– А я не боюсь! – рассмеялась я. Лес, наконец-то, закончился, и дорога повела нас по живописной оливковой роще.
– Ох, не хотел я тебе рассказывать, да видно придется. Отец дона Габриэля, граф де Феррер, строго-настрого приказал не болтать языками.
– Ну так вы же ему не рабы, – пожала я плечами.
– Это верно, – кивнул мужчина. – Но он гранд из древнего рода, а мы на его земле живем и кормимся. Поэтому он над нами первая власть. Кому охота поперек его воли пойти? Дураков нет.
– Все ясно, – скептически протянула я. Средневековье здесь процветало не только в нарядах и отсутствии нормального общественного транспорта.
– Да ничего-то тебе не ясно, – покачал головой он. – В общем-то, край у нас всегда мирный был. Сеем, пашем, собираем, гончарствуем, опять же, помаленьку, как предки завещали. Все равно ведь кроме магии земли иного и не умеем. Семьи большие, все друг друга знают, многие в родстве состоят. Никто худого не замышляет, не то что смерти чужой. Так и жили, пока годочков эдак тридцать тому назад не объявилось здесь одно кровожадное чудовище.