Новые горизонты

Мои подозрения по поводу мам с дочками на выданье быстро оправдались — танцы ещё не успели начаться, а мне уже трёх девиц представили. Ну... девушки, конечно, не фонтан, но надо же с кого-то начинать, и с партнёршами на полонез, мазурку и кадриль первого тура я тут же определился. Потом увидел пятнадцатилетнюю девчонку, с которой на детском балу танцевал, и пошёл поприветствовать. Оказалось, это её первый выход в свет. Я решил поддержать, можно сказать, соратника-дебютанта и пригласил её на вальс, он хоть и идёт вторым танцем, но у меня всё ещё оставался свободным. Судя по засиявшим глазам, моё приглашение приняли с большой радостью.

Ох, не завидую я молодым девушкам-дворянкам этого времени! Трудно им нынче произвести впечатление на кавалеров, слишком много строгих ограничений предписывает этикет. Ярко одеваться, в отличие от замужних дам, нельзя. Скромные платья светлых тонов — вот и весь выбор (замужние могут носить любые). Скромная прическа, скромные украшения. Нельзя чрезмерно кокетничать, нельзя демонстрировать откровенный интерес к кому бы то ни было, нельзя первой заговаривать, нельзя много болтать, но и НЕ болтать тоже нельзя. Сплошные нельзя, нельзя, нельзя. Девушкам остаётся лишь один крючок, на который можно подцепить кавалеров, — красота и очарование. А когда их нет, то...

Сами собой в памяти всплыли строчки стихов Фёдора Алексеевича Кони, прочтённые недавно:

Бал — настоящая находка

Для юных франтов и для дам;

Его с восторгом ждет красотка,

Он праздник пасмурным отцам.

Чтоб дочка куколкой оделась,

Хлопочет опытная мать,

А чтоб она не засиделась,

Везет ее потанцевать.

Но вот наконец и танцы. Ах, этот полонез! Осваивая его в небольшой компании, трудно понять всю торжественность "прогулки с девушкой за ручку", а вот когда несколько сотен человек выстраиваются парами в колонну и извивающейся вереницей шествуют под музыку по бальному залу и по соседствующим с ним гостиным, то ты волей-неволей начинаешь осознавать сакральный смысл этого древнего танца. Главная его задача — объединение собравшихся в единый коллектив, чтоб господа и дамы прониклись общностью праздника.

За полонезом после пятиминутного перерыва шёл вальс, на мой взгляд самый страстный танец из тех, что мне пришлось изучать в этом мире. И да, мне он очень нравится. Сейчас его танцуют не на три такта, как в будущем (раз-два-три, раз-два-три), а на два, и в данное время он более стремителен, более безумен, более волнующ. Это в основном молодежный танец, и воспринимается он молодёжью как альтернатива старым классическим. Все хотят протанцевать его с тем, кто больше всего понравился.

Следующей шла мазурка, и она считается кульминацией бала, его центральной интригой. Это самый весёлый и непринуждённый танец, включающий множество шутливых вариаций, предполагающий многочисленные мужские танцевальные соло, смену стилей и импровизацию. Этот танец требует серьёзной хореографической подготовки, и я его не люблю. Всё же, несмотря на суровый тренинг клана Ростовцевых, мне пока не удалось достичь тех высот, до которых поднялись завсегдатаи столичных балов.

В мазурке, как в балете, надо подпрыгивать и бить ногой о ногу или разворачиваться в прыжке. Брать даму "на грудь", то есть поднимать над собой, сгибая одну ногу и стоя на второй. И хорошо ещё сейчас мазурка стала спокойнее: говорят, лет тридцать назад особо экспрессивные кавалеры, беря даму "на грудь", били себя пяткой по заднице. Ну... разумеется, если приходили на бал без шпор.

Кадриль прошла уже не столь бурно — народ притомился. А по окончании первого тура наступил длительный перерыв в танцах: необходимо было проветрить зал, и общество потянулось в гостиные и буфеты. Кое-кто из кавалеров сразу ринулся угощать дам, кто-то преподносил им цветы, но я этим заморачиваться не стал и просто пошёл в буфет — очень хотелось пить.

Большой бал, а именно на такой я сегодня попал, состоит из пяти туров, или, как ещё говорят, отделений, в каждом из которых по четыре танца. Между танцами устраиваются небольшие промежутки для отдыха, между отделениями — большие, после третьего отделения — ужин. Хотя какой это ужин для нормального человека, скорее уж ранний завтрак, ведь сытно покормят нас в шестом часу утра (бал начался в полночь и закончится в семь часов).

Промочив горло и подсластив жизнь мороженым, я снова направился в зал и быстро нашёл себе партнёрш на следующий тур. Не так всё страшно оказалось, как в мыслях представлялось. Опять дежурные разговоры с девицами — и в танцах, и между ними. Парочку блеснувших умом я даже в буфет сводил, с ними было приятно пообщаться. К третьему туру мой пыл заметно угас. На вальс я ещё пригласил девушку, а вот на оставшееся до ужина время решил взять тайм-аут. Отдохну, а заодно и на танцующих посмотрю.

Встал скромненько у одной из колонн и стал наблюдать. Сейчас хороший тон требует, чтобы в перерывах между танцами мужчины, желающие танцевать, не садились, особенно холостые. Как мне объяснили, если в танцевальном зале холостой мужчина сидит, то общество за кавалера его уже не считает. И беседовать мужчины должны стоя, в том числе с сидящими дамами.

Немного понаблюдал, и опять вспомнилась строчка стихов известного поэта. Я даже произнёс её вслух:

— Толпа мазуркой занята. Кругом и шум, и теснота.

— Любите Пушкина?

Незаметно подошедший молодой офицер, задавший вопрос, встал рядом и с лёгкой улыбкой стал меня рассматривать. Ох, длинный-то какой! Моя макушка ему даже до плеча не достаёт. Он над всей толпой чуть ли не на голову возвышается. Не дожидаясь моего ответа, офицер продолжил:

Дианы грудь, ланиты Флоры

Прелестны, милые друзья!

Однако ножка Терпсихоры

Прелестней чем-то для меня…

— Прекрасные стихи! Но если уж говорить о балах, то мне нравятся другие:

О, эти петербургские балы!

Очарованье блеска светской пыли,

Где тонкий стан и кудри Натали

Безудержно мужчин в себя влюбили.43

— Что-то я не припомню у Пушкина таких стихов.

— Это стихи моего папа́.

Ха, реклама — наше всё! Никогда не поздно поднимать рейтинг старшего Патрушева. Очень хочется заработать на... как бы "его" стихах.

— Вот как! А весь стих вы не могли бы прочесть?

Ой, да что мне, жалко, что ли? Взял и прочёл. Потом ещё один стих, потом ещё. А после, наконец, вспомнил о приличиях, вдалбливаемых мне Ростовцевыми:

— Простите, за красотой поэзии я забыл об учтивости. Разрешите представиться: Александр Владимирович Патрушев.

— Не стоит извинений. Я первый с вами заговорил, первым и должен был представиться.

Он щёлкнул каблуками и повторил при этом мой лёгкий кивок:

— Великий князь Николай Константинович.

Оба-на! Великий князь! Представитель семейства Романовых собственной персоной. И как дальше с ним разговор вести? Общаться с господами столь высокого ранга меня ещё не учили. Вот чёрт! А ведь могли бы местные учителя хотя бы обмолвиться — ну, так... невзначай — о возможной встрече на балу с такими личностями. Как говорится, на всякий случай. А то у них всё танцы, танцы на уме были, да плюс к этому как гостям из захолустной Сибири за столом не облажаться.

Ладно, Саша, хорош комплексовать. Быстро соображаем: раз парень Константинович, то, следовательно, сын великого князя Константина Николаевича, а это у нас брат царя и второй человек в империи. И, что особенно неприятно, от Константина Николаевича зависит, состоится ли, наконец, свадьба у Софы с Ростовцевым, да и наше с Машкой усыновление тоже, ведь я больше чем уверен: граф собрался именно к нему по этим вопросам обращаться. Вот блин! Ляпни я что-нибудь неучтивое, а этому молодому офицерику неучтивым может показаться всё что угодно, и сыночек не забудет высказать папуле своё неудовольствие. Получается, сейчас многое зависит от того, смогу ли я найти с ним контакт.