Страница 33 из 42
— Ты меня звала, — неожиданно прозвучал за спиной голос. Девушка настолько задумалась, что не услышала шагов.
— Да, — прокашлявшись и не поворачиваясь к ночному гостю, произнесла Васильева. — Садись, пожалуйста. Я тебе чаю налила.
Всеми силами Васильева оттягивала момент разговора, трусила отчаянно. Немного даже руки подрагивали, когда она доставала шоколадные конфеты, прекрасно зная, что Артемьев от них не откажется и слопает большую часть, лишь для приличия оставив пару штук. Такого сладкоежку, как он, нужно еще поискать.
Ещё раз глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами перед тяжелым разговором, Настя всё-таки повернулась лицом к отцу будущего ребёнка. При взгляде на Павла первой пришла немного бредовая мысль, что именно от таких мужчин и нужно рожать. Красивый, статный, сильный. Породистый. Генетический материал высшей пробы. Ну а то, что характер хреновый… Мы все не идеальны. Тем более, огромное количество женщин, окружающих Пашку всю жизнь, просто-напросто разбаловали его. Практически с пеленок каждая особь женского пола ворковала над милым, голубоглазым мальчиком, а по мере роста количество разбитых им сердец и покоренных тел увеличивалось в геометрической прогрессии, просто потому что бабы, увидев его теряли голову, а он этим пользовался. Зачем отказываться от того, что тебе преподносят на блюдечке с голубой каёмочкой? И что самое скверное Настя ничем не отличалась от тех глупых дам, надеющихся завоевать сердце и другой важный в любовном деле орган в своё постоянное пользование.
Артемьев тоже молча изучал ее, медленно облизывал взглядом. Другой глагол, чтобы охарактеризовать происходящее, Анастасия не смогла придумать. Слишком много интимности в его взгляде скрывалось, потаенного желания и типично мужского доминирования. Даже оказавшись в роли просителя, Павел оставался тем, кто руководит ситуацией. Артемьев просто так от неё не отцепится, он уже считал Настю своей. Он бы продолжал уговаривать, выпрашивать, подталкивать, вынуждать, шантажировать, пока в бессилии и усталости Настя не сдалась бы. Артемьев всегда умел добиваться того, чего хотел. В данный момент он хотел её. Даже если бы Настя не забеременела, они так или иначе оказались в этой точке, между прошлым и будущим. Павел не умеет слышать «нет», для Насти же он является слишком большим искушением.
Артемьев меж тем продолжал глазами продолжать путешествовать по ее телу, и Настя запоздало поняла, что одета слишком легко. На ней были лишь короткие шорты и легкая футболка, в которых она всегда спит. Не сказать, что застиранная пижама в цветочек являлась сексуальной и соблазнительной одеждой, но буквально чувствуя на коже страстный взгляд Настя изменила свое мнение. Черт, не факт, что ей сейчас помогло и монашеское облачение.
Настя прикрыла глаза, пытаясь отстраниться от агрессивно-настойчивого сексуального призыва, исходящего от Артемьева. Ей сейчас необходима трезвая голова, от её решений зависит не только собственная судьба, но и судьба невинного ребёнка.
— Думаю, нам необходимо нормально поговорить, — произнесла Анастасия, присаживаясь на стул.
По сути, им давно нужно было поговорить. Без криков, ссор и претензий. Без попыток соблазнения.
— Да, ты права, — немного неуверенно проговорил Павел. Настя еле сдержала смешок, готовый сорваться с губ. Непривычное зрелище — неуверенный Артемьев.
— Итак, сейчас я стою перед сложным выбором… — решила перейти к делу Анастасия, но была перебита взволнованным Павлом.
— Настя, стой, — потребовал он, — давай я сначала скажу, а потом ты решишь, что делать с этой информацией, окей?
Немного удивленная его горячностью, Васильева кивнула, молча давая разрешая продолжить монолог. Насте было действительно интересно, о чем же он хочет ей поведать. Несмотря на огромный успех у противоположного пола, красиво говорить Паша не умел, предпочитал словам действие. Хотя скорее всего именно это свойство и привлекало в нем женщин. Порой Артемьев был груб в высказываниях, а вместо примирительного диалога просто бил или… соблазнял. Вот её он соблазнил, так как не смог или не захотел выстроить с ней разговор. Анастасия не могла не отметить действенность подобной тактики, ведь по сути она отрезала ей все пути к отступлению. И это Пашка еще не знает, что скоро отцом станет…
— Я люблю тебя, — твердо и уверенно заявил он, вызвав её очередной обреченный вздох. — Я понимаю, что ты мне не доверяешь, но это так. Ты мой самый близкий человек, который без преувеличения знает обо мне абсолютно всё. Моя семья и друзья не знают того, что знаешь ты. Всегда я возвращался к тебе, искал твоего общества. Без тебя мне дискомфортно, неспокойно. Помнишь, пару лет назад ты уехала в Турцию без меня?
— Это когда ты испортил нам с девочками девичник? — переспросила она. В тот год Настя надеялась наконец провести отпуск с подругами, без назойливого мужского присутствия и контроля, ибо до этого она отдыхала либо с родителями, либо с Павлом. В итоге на четвертый день в номере её отеля раздался стук в дверь, а за порогом обнаружился растрепанный друг, от которого ей не удалось избавиться вплоть до самого прилета домой. Так что почувствовать вкус свободы девушка так и не смогла, и даже на мужской стриптиз её сопровождал Артемьев. Под ехидные комментарии недовольного друга трудно было насладиться выступлением, вместо этого Настя отчаянно краснела, пытаясь сдержать рвущийся на волю хохот, а потом несколько дней слушала ворчание друга. Возражения, что именно он настоял на своём присутствии, вызывали ещё больше возмущения.
— Я уже тогда должен был понять, что мои чувства к тебе далеко не дружеские, иначе почему все мое существо протестовало против того, чтобы в твоей жизни появилась другая значимая мужская фигура? Именно поэтому я всеми силами пытался отстоять своё право быть единственным важным мужчиной в твоей жизни. Ну, за исключением твоего отца, разумеется, — признался Павел. — Оправдывался перед собой, что защищаю тебя, что ты достойна лучшего, а на самом деле… Ты моя, Настя. Всегда была моей. Самая родная. Близкая. Любимая. Важная. Да, в моей жизни были женщины. Много женщин, но никто из них не мог и никогда не заменит тебя. Для меня они являлись лишь способом удовлетворить желания. Желания, которые я на самом деле хотел реализовать с тобой. При этом мой мозг всегда напоминал, что ты же моя подруга, почти сестра… Так нельзя. Я со школьных лет буквально приучил себя к этой мысли. Назови это трусостью, но мне было так легче. Я не был готов тебе дать того, чего ты заслуживала. Есть женщины, с которыми развлекаются, а есть которые рождены для любви, семьи, уважения. Ты из последней категории. С тобой не получится развлечься, а потом забыть. Попытка начать отношения могла провалиться. Я не романтик, а в отношениях вообще профан, а ты всегда хотела здоровых, правильных отношений. Я не знаю, смог бы их тебе дать на тот момент. Жизнь не видеопленка и невозможно откатить время назад, чтобы снова стать друзьями. Думаю, причиной моей патологической слепоты был банальный страх. Страх потерять тебя. Ведь преодолев грань между дружбой и любовью, мы бы уже не смогли вернуться к былой модели поведения.
— Ты не думаешь, что это слишком эгоистично, даже для тебя? — поинтересовалась Настя. Она сжала губы, отчего они казались совсем тонкими. Слушать такие откровения больно, но информативно. Его трактовка опасно походила на правду, отчего внутри все переворачивалось. Васильева даже не знала, как реагировать. Считать его простым бабником и кобелем, которым движет лишь инстинкт отр*хать как можно больше женщин, намного проще, а вот считаться с чувствами, что Паша испытывал, с его видением ситуации куда труднее. Его объяснения не изменяли того факта, что он являлся эгоистом до мозга костей, но доводили до её сведения, что Артемьев тоже человек со своими страхами и чувствами.
— Да, мое поведение все эти годы эгоистичное, нелогичное, но и отпустить тебя я не мог. Ты слишком важна для меня. Я все эти годы любил тебя. Думаю, еще со времен школы, когда идеальная пай-девочка перешла к нам учится из другой школы, и своим появлением потрясла моё хрупкое детское сознание, — выдал Артемьев с самой милой и обаятельной улыбкой на лице, той самой что помогала ему менять гнев на милость у самых строгих учительниц в школе, а потом и университете.