Страница 5 из 8
У всех нас есть какие-то маленькие ритуальчики на удачу или чтобы «не сглазить» (постучать по дереву, скрестить пальцы, ходить только по белым полоскам на зебре и т. д.) Это своеобразная иллюзия контроля. Именно иллюзия, потому что сложно представить, что скрещенные пальцы принесут удачу. Но когда мы тревожимся перед предстоящим важным делом, нам необходимо снизить эмоциональный градус, и вот такой небольшой ритуал помогает это сделать.
Магическое мышление включается тогда, когда мы боимся потерять контроль. Что и произошло с Люсей. Тревога затмевает реальное положение вещей. Люсе кажется, что чуть ослабив контроль, всё вокруг начнёт рушится. Гиперконтроль рождает тревогу, а тревога вновь заставляет контролировать. Круг замыкается.
Что делать?
Помним, что магическое мышление – это игры разума. Они начинают работать тогда, когда хочется переложить свою ответственность хоть на кого-то, потому что собственная психика не справляется.
Сложно конечно, но попробуем признать, что не всё в жизни мы можем контролировать.
Получается, что большая часть наших усилий идёт на поддержание иллюзии контроля. Просто представьте, сколько сил тратится на этот процесс, а ведь происходящие события могут быть вне зоны ответственности.
Рис. 1
Перестать верить в приметы можно. Держим фокус на том, что действительно поддается контролю – содержимое круга на рисунке 1. Факты – наше всё. Рассматриваем ситуацию, опираясь на реальные события. Давайте оставим в покое ворон, наконец. Пусть себе каркают…
История 3. Я тоже так хочу
– Что у тебя с рукой? – ахнула Люся, увидев повязку на запястье подруги.
– Так, бандитская пуля, – отшутилась Ольга. – Давай закажем что-нибудь! Есть хочу!
Они сидели в кафе, где вот уже много лет подряд встречались каждый второй четверг месяца, чтобы обсудить новости, происшествия и прочие события, которые успевали с ними за месяц разлуки произойти.
С Ольгой Люся познакомилась в том самом офисе, из которого во время чёрной полосы пришлось уносить ноги. История получилась мутная. Начальник завёл роман с секретаршей, Люся их случайно застукала. А кобра-секретарша позвонила жене шефа, представилась тайным доброжелателем и сообщила, что Люся и есть та самая разлучница. Ещё и на почту фотки скинула, где начальник целует Люсю в щёку. Фото было сделано во время вечеринки по поводу удачной сделки, к которой Люся приложила руку.
Жена шефа вникать в детали не стала, устроила скандал и потребовала Люсю уволить. Начальник перепугался, рыльце-то в пушку, вызвал Люсю и велел писать заявление.
Секретарша разнесла вирусную новость по офису, сопроводив рассказ живописными подробностями семейной драмы. Ей почему-то поверили. Все. Кроме Ольги. Она тогда Люсю поддержала. Так они и подружились.
Собственно, Ольга была единственной из Люсиных знакомых, кто делала, что захочет. Ей не нужно было чьё-то одобрение и уж тем более разрешение.
Ольга была из тех, кто свято следует правилу, которое блестяще сформулировал Макс Фрай: «Если происходящее перестает нравиться, надо немедленно уходить».
Вот и тогда, 14 лет назад, увидев застывшее лицо внезапно безработной Люси, Ольга вскочила с места, проследовала в кабинет начальника и при открытой двери выложила ему всё, что думает о его человеческих и деловых качествах.
Не дав начальнику опомниться, она объявила, что ни минуты не желает оставаться в этом гадюшнике под руководством потрепанного ловеласа.
За пять минут она сложила в коробку свои вещи и вместе с Люсей покинула «змеиное гнездо», которое в один момент лишилось и подающего надежды ответственного бухгалтера и будоражащего своим креативом пиар-менеджера.
Люся до сих пор помнила их разговор в этом самом кафе.
– Не нужно было этого делать. Где теперь будешь работу искать? – спросила она.
Ольга фыркнула:
– Знаешь, работу найти гораздо легче, чем потерянное самоуважение.
– Ради меня никто никогда такого не делал, – созналась Люся.
– При чем тут ты? – круглые, как у совы, глаза новой подруги, стали ещё больше. – Я это для себя сделала.
Последующие годы знакомства неоднократно подтвердили – Ольга все и всегда делала для себя. Люся наблюдала за жизнью подруги, как за увлекательным сериалом, и втайне мечтала, как однажды и она сотворит что-то экстравагантное, от чего у Ольги надолго отвиснет челюсть.
– Ну давай, признавайся, что с рукой, – возобновила расспросы Люся.
Вишнёвый штрудель привёл Ольгу в такое благодушное настроение, что на этот раз она ответила.
– Татуировку сделала. Показать пока не могу, ещё не зажила.
Люся с уважением покосилась на повязку.
– Да ты что! Вот это да! Больно было?
– Приятного мало.
– А какая картинка?
– Не картинка. Надпись. «Истина где-то рядом».
– Здорово! – восхитилась Люся. – Я тоже так хочу!
– Так в чем же дело? – бровь Ольги насмешливо изогнулась. – Все переживаешь, что мама скажет?
– Не в этом дело… – Люся потянулась за сахаром. Она до жути ненавидела этот снисходительный тон, хоть и пыталась не обращать на него внимания.
Телефон Ольги ожил и с жужжанием пополз по столу. Люся дернулась, зацепила локтем солонку. На столе возникло соленое озерцо.
– Поссоримся что ли? – рассмеялась Ольга, утихомиривая телефон.
– Почему это?
– Ты у нас специалист по приметам, насколько я помню.
Люся вспыхнула и уже хотела по своему обыкновению отшутиться, но вместо этого сказала:
– Соль не при чём. Но тон ты могла бы и сменить, а то и правда можем поссориться.
Получилось довольно резко. Ольга глянула на подругу так, будто видела её впервые.
– Ух ты… Ну извини!
Её глаза хитро сверкнули.
– Действительно, почему бы тебе и не сделать тату, если ты этого хочешь? – вкрадчиво предложила она.
После встречи с подругой Люся пошла домой пешком. Она представила, как на плече у неё поселится симпатичный слоник.
Слоном Люся ласково называла второго мужа. Правда, уже не помнила почему. То ли из-за имени – Лёня, то ли из-за внушительных габаритов. Кажется, она на первом свидании ляпнула что-то вроде «мы с тобой, как слон и моська». Лёня на дурацкую шутку не обиделся и согласился быть Слоном, взяв с Люси обещание не лаять на людях.
«А может и вправду набить слона? У нас трехлетняя годовщина на следующей неделе. Кожаная свадьба. Вот будет сюрприз», – загорелась она.
Люся свернула с проспекта, чтобы срезать путь дворами, и остолбенела.
Она ходила здесь сотни раз и могла поклясться, что не видела этого заведения. На одном из старых деревянных домов тихой улочки призывно моргала вывеска: тату-салон «Забей и набей!».
– И что это, если не знак? – пробормотала Люся решительно рванула дверь. Дверь не поддавалась. «Неужели закрыто», – расстроилась Люся, чувствуя некоторое облегчение.
– Девушка, она в другую сторону открывается, – произнёс хриплый мужской голос откуда-то сверху. Люся задрала голову и увидела мощного бородача, наблюдавшего за ней из окна второго этажа. На нем были темные очки и обтягивающий свитер с орнаментом на рукавах.
Приглядевшись, Люся сообразила, что свитер вовсе не свитер, а футболка, а то что, она приняла за орнамент, оказалось густой татуировкой, полностью покрывавшей огромные ручищи.
Люся толкнула дверь и оказалась в темном коридоре, пропитанном запахом подгнившего дерева.
– Поднимайтесь, – пробасил голос. – Сейчас свет включу.
Зажглась тусклая лампочка. Люся обнаружила, что стоит перед деревянной лестницей. Она оглянулась на входную дверь.
«Может ну её, эту татуировку?» – подумала Люся и тут же одернула себя: