Страница 22 из 40
Обнимает за талию и насаживает, насаживает на свой одеревеневший орган. У меня внутри все горит диким огнем. Такое сладкое и странное ощущение — отдаваться мужчине, который безумно тебя хочет.
— Повернись задом, буквально на три минуты. Я уже почти все.
Разворачивает к себе тылом и несильно шлепает по попке. Упираюсь коленями в дно ванной, воды в ней до середины бедра.
— Боже, какой сочный задик, — говорит он и сжимает и разжимает мои ягодицы.
Мне немного стыдно стоять перед ним в такой позе — во всей, что называется, красе. Но отказать не могу, он же сказал, что продлится это три минуты. Уж как-нибудь стерплю.
Разводит мои губки в стороны и протискивается внутрь. Опять это чувство переполненности… чуточку боли. Мышцы не привыкли к вторжению и беспощадно ноют.
— Аааах, — его член двигается во мне туда-сюда. — Оооох.
Его пальцы оказывается у меня спереди и играют с клитором. Я словно оголенный комок нервов, трепещу и сокращаюсь.
Уже прошли три минуты, а может быть и все десять. По мне так, целая вечность. А Ростислав Андреевич все двигается и двигается во мне, лаская руками спину и плечи. Ну и обманщик.
— Оффф, Ксения, — с его губ срывается мое имя, и после этого чувствую горячий дождь на своих ягодицах.
Разворачивает меня к себе лицом и жадно целует губы, щеки, нос.
— Ты даже себе не представляешь, как ты хороша девочка, — признается. — Такого удовольствия от секса я давно не получал.
Стоим на коленях друг перед другом, обнаженные. К моему животу прижимается его полутвердый орган. У меня все внутри ноет и болит. Надеюсь, продолжения не будет, иначе завтра я не встану с кровати.
— Мне тоже было хорошо, — говорю, жутко стесняясь.
— Правда? — пытливо заглядывает мне в глаза.
— Да, ты очень горяч.
Он смеется и прижимает меня к своей мускулистой мохнатой груди. Ложимся и отдыхаем. Вода, конечно, уже почти остыла. Кольцами накручиваю его волосы себе на пальцы и трогаю кобру, вытатуированную на предплечье.
— Что означает твоя татуировка? — спрашиваю.
— Власть. Опасность. Мудрость. Возрождение. Сделал ее еще в молодости.
— Тебе подходит, — киваю.
— Ни о чем не жалеешь? — спрашивает он, явно имея в виду секс, и кладет ладонь на мою грудь.
— Пока нет, — отвечаю честно. — Но будущее меня явно пугает.
— Не надо думать о завтрашнем дне. Наслаждайся тем, что есть сейчас.
— Хорошо, я попробую.
Ему нужен секс без обязательств. А мне нужны обещания. Какие? И я сама не знала.
Закутывает меня в свой банный халат, сам оборачивается полотенцем.
— Спи со мной, — говорит он. — Сегодня я имею в виду. Останься здесь.
— Хорошо, если ты этого хочешь, — пожимаю плечами.
У нас уже есть опыт совместного сна, так что это не ново для меня.
— Голой, — просит он.
— Ну это уже слишком! — возмущаюсь.
— А чего тебе стесняться? — смотрит насмешливо.
— Я не привыкла спать голой, еще и с мужиком по соседству.
— Привыкнешь, — хмыкает он.
— Зачем ты это сказал? — хмурюсь. — Я ведь прекрасно понимаю, что проводить вместе ночи мы не будем. Переспим, и ты поедешь домой.
— Как знать. Может быть раз в месяц, мы сможем ночевать в одной постели.
Теперь уже хмыкаю я и залезаю одетой под одеяло. Не пускает. Стаскивает с меня халат, швыряет его на пол и прижимается ко мне сзади. Сильная рука ложится на мой живот. Он закрывает глаза, видимо, устал из-за перелета.
А я не могу уснуть, во мне резвится гамма чувств и эмоций. Испытываю все, кроме сожаления. Я реально не жалею, что подарила девственность этому мужчине. Его властные повадки заставляют мое сердце сладко сжиматься. А голос с хрипотцой заставляет забыть обо всем — в том числе о стыде.
— 23-
Утром просыпаюсь от запаха еды. Нет, кофе. И еды, да. Открываю глаза и вижу свежего Ростислава Андреевича. Он в белой футболке и стильных черных джинсах. На столике стоит поднос с завтраком.
— Это мне? — потерев глаза, спрашиваю я.
— Тебе. Мое маленькое спасибо за вчерашнюю ночь.
— Ничего себе маленькое, — бормочу, рассматривая благоухающее ассорти.
Кофе, сыр, гренки, масло, булочка и яичница с сосиской!
— Ешь, давай. Подкрепляйся, и поедем за новым телефоном.
— Я как-то не привыкла крошить в постели. Меня мама за это ругала в детстве, — смущаюсь.
— Я не буду ругать, честное слово. Можешь крошить на здоровье, — садится на край постели и гладит меня по ноге через одеяло.
— Добряк ты.
— Только с тобой, — подмигивает.
— А с другими?
— Спроси у Маши. Она считает меня чудовищем и надзирателем.
— Ты не такой, — морщу нос и откусываю гренку.
— Такой, такой. Сама в этом потом убедишься, — смотрит, как я ем.
— Будешь меня кошмарить? — делаю страшные глаза.
— Еще как! — щиплет меня за коленку, и я громко ойкаю.
— Я привыкла к свободе, — говорю серьезно.
— Да ладно, о какой свободе речь? — смеется. — Если ты до 19 лет девственницей проходила. Пока не встретила меня, старого развратника.
— Не такой уж ты и старый, — вставляю ценное замечание.
— За это спасибо. Ну что поела? По коням?
— Угу, сейчас только оденусь.
— Одевайся. Или стесняешься меня? — прищуривается.
— Стесняюсь.
Глупо, конечно, после вчерашней ночки-то, когда он имел возможность рассмотреть меня во всех деталях и с разных ракурсов. Но ночь уже закончилась, а днем я очень стеснительная.
— Ладно, жду тебя внизу, — милостиво оставляет меня одну.
Когда он выходит, встаю с постели, накидываю Славин халат и иду в Машкину спальню. Одежда моя там. Он же меня голой вчера к себе принес. Позанималась гражданским правом, называется, что наутро проснулась женщиной. И принесла же меня вчера нелегкая в дом Тепляковых! Кто ж знал, что Ростислав Андреевич приедет ночью?
Надеваю нижнее белье, джинсы, футболку и куртку. На голове черт его знает что, поэтому накручиваю дульку из волос. Напеваю песенку, меняю линзы-однодневки на новые и моргаю ресницами. Может подкраситься? У Маши тут целая коллекция косметоса. Высунув язык, крашу ресницы тушью и смотрю на свои серо-голубые глаза — изменился у меня взгляд или нет? Вроде ничего не поменялось.
— Долго еще ждать? — спрашивает Ростислав Андреевич.
И давно он тут стоит, интересно? А то мои вокальные данные оставляют желать лучшего. Не хотелось бы перед ним позориться. Тем более пела дурацкую песню «Забери меня пьяную домой». Как прилипнет что-нибудь, потом хожу весь день, напеваю.
— Я готова, — поворачиваюсь к нему и широко улыбаюсь.
— Что с губами? — спрашивает презрительно. — Сотри.
А что с губами? На губах красная помада вообще-то! Огонь, страсть — ничего он не понимает. Цокаю языком, но не спорю, беру влажную салфетку и остервенело тру рот.
— Так лучше? — интересуюсь язвительно.
— Да поехали уже.
Едем в ТЦ, где находится магазин электроники. В маркете иду прямиком к китайским смартфонам, но Ростислав Андреевич хватает меня за шкирку и уверенно ведет к стеллажу, где стоят самые дорогие модели. Просит продавца показать Самсунг Галакси S22.
— В каком цвете больше нравится? — спрашивает у меня. — Графитовый, красный или голубой.
— Красный.
— Так я и думал. Оформляйте покупку, — кивает продавцу.
Идем на кассу. Все еще не могу прийти в себя и поверить, что стала счастливой обладательницей Галакси, о котором даже не смела мечтать.
— Поздравляю с удачной покупкой! — сладко улыбаясь, говорит кассир.
— Спасибо, — осторожно беру коробку с телефоном.
Черт, как им пользоваться-то? В смысле, как не уронить, не разбить и не утопить гаджет за 130 тысяч деревянных? Удивительно, но у меня не было чувства, что телефончик я заработала телом. Я представила, что Ростислав Андреевич сделал мне подарок по большой любви.
— А мне спасибо полагается? — спрашивает чересчур довольный Тепляков.