Когда рушится мир

Любомир кивнул. Они шли через голые кусты, как и положено в самом конце зимы. Хорошо, подумал Любомир. Была бы зеленка, засаду было бы куда проще организовать. Пацан - золото. В разведку бы ему. Заметив краем глаза шевеление, он незаметно, зайдя за очередной куст, вытащил игломет и выстрелил туда, где засек движение. Шум от выстрела был минимальным, игломет порох не использовал. Имперская разработка. Тут, на Островах, такого и не видел никто.

- Ты чего? – удивился Зигги.

- Проверить надо, - сказал Любомир. – О, три-один.

За кустом лежал еще один оборванец с точкой от иглы в шее. Изможденный бедолага с ввалившимися щеками смотрел в небо стекленеющим взглядом.

- А ты не безнадежен, - присвистнул Зигги. – Кровь ему пусти, быстро! Пока теплый!

- На хрена? – удивился Любомир.

- След от твоей машинки уж больно приметный, - сказал мальчишка. - Пусть собаки тут приберут. Не хочу, чтобы за нами полстраны гонялось. Хочу жить в тишине, в тепле и регулярно жрать. Желательно, тушенку.

- Больше никаких желаний нет? – спросил с подколкой Любомир.

- Свалить отсюда хочу! – сказал тот. – Ты знаешь, как?

- Не знаю, - честно ответил тот.- Поначалу удавалось кое-кому, но эти возможности уже перекрыты. Это все, что мне известно. Я точно не смогу тебе помочь.

- Тогда с желаниями у меня всё, - признался мальчишка. – Я даже представить себе больше ничего не могу, что в этой жизни можно еще хотеть. Просто, это верхний предел мечтаний.

- Негусто, - пошутил Любомир.

- А ты поживи тут с мое, - уверил его Зигги, – сразу очень густо будет. Уходим отсюда. Этот тип сигнал должен был подать, он нападать не стал бы. Значит, время у нас есть.

Они прошли сад насквозь, потом прошли узкую улочку и нырнули во двор заброшенного дома.

- Тут проходной подъезд, - сказал Зигги. – Но мы не выходим. Поднимаемся на второй этаж и из окон смотрим. Тут обзор хороший. Квартира налево на втором этаже. Там окна заколочены, и щели есть. С улицы не увидят. Ты на эту сторону, я – на ту. Минут десять, потом идем. Что-то неспокойно, мне, не к добру.

Любомир молча кивнул. Обстрелянный солдат верил в предчувствия. Он поступил точно так, как сказал ему Зигги. Минут через пять он увидел три тени, которые явно прочесывали город. По улочке шли точно такие же оборванцы, как и те, которых они уже убили сегодня. Они настороженно крутили головами и сжимали в руках охотничьи ружья.

- Ох, и вояки, - хмыкнул Любомир.- Даже убивать жалко.

И он с неохотой переставил игломет на смертельное поражение. Ну не виноваты эти бедолаги, что тут оказались. Ну, не лежит душа убивать их, и все тут. Может, обойдется. Следующие четверть часа пролетели в тишине.

- Уходим, - деловито заявил Зигфрид.

Любомир вышел из дома, идя шагах в пяти от мальчишки. Он настороженно оглядывался, подозрительно косясь на каждую открытую дверь, или окно. Он изрядно струхнул, но боялся сам себе признаться в этом. Город, на каждом углу которого его ждала смерть, пугал Любомира не на шутку. Его опасности были непривычны, и он чувствовал себя, как десять лет назад, когда из учебки попал с батальоном такого же мяса в бойню на Огненной Земле.

Они прошли несколько кварталов многоэтажных домов, и даже собаки теряли интерес, когда видели блеск металла в руке. Они вышли в бедный пригород, где стояли небольшие домишки.

- Сюда! – Зигги показал дыру в заборе и полез туда сам.

Любомир наклонился, дыра была маловата для его габаритов, и полез в какой-то запущенный двор…

Боль! Темнота!

***

Он очнулся от того, что его били по щекам. Любомир понял, что ему все-таки прилетело, и после той дыры в заборе он ничего не помнил. Открывать глаза он тоже не спешил, пару пощечин точно выдержит, чай, не девочка. Руки и ноги были стянуты накрепко, он проверил, и уже тогда стоном дал понять, что очнулся. Солнце било прямо в глаза, что вызвало просто вспышку адской боли в голове. Прилетело, видимо, прямо по ней.

- Очнулся, красавец! – с удовлетворением сказал худой, как щепка, мужик с сероватым лицом. Фирменный запах местных жителей Любомир унюхал еще до того, как открыл глаза. Неужели, и от него скоро будет разить так же?

- Ну, рассказывай, откуда ты такой красивый и в таких хороших ботинках к нам прибыл.

Любомир скосил глаза, и увидел, что худой щеголял в трофейной обуви, и эта обувь была его, Любомира. Что ж, это хотя бы объясняло, почему мерзнут ноги.

- Откуда надо, оттуда и прибыл, - ответил Любомир. – С какой целью интересуешься? Тушняк забрал с ботинками? Забрал. Что тебе еще надо? Больше нет ничего.

Любомир немного обострил беседу сразу же, играть в слова желания не было вовсе. Настроение было препаскуднейшее. Но тот про игломет ничего не сказал. И это было странно.

- Смотри, пацанчик, не ошибись, - сказал худой. – Ты решил в героя поиграть? Так ты попутал. Тут в эти игры никто играть с тобой не будет. Ты умрешь в любом случае, и сейчас вопрос лишь в том, быстро это будет, или медленно.

- А потом сожрешь? – полюбопытствовал лейтенант.

- Соображаешь, - усмехнулся худой. – Этот мелкий хорек тебя уже просветить успел? Так это он тебя и продал, кстати. Удивлен?

Любомир был удивлен. Еще как удивлен. Он же по местным меркам царское предложение сделал. Хотя, все сходится. Зигги его в эту дыру и завел.

- Не удивляйся! – ухмыльнулся худой, оскалив гнилые редкие зубы. – Не мы такие, жизнь такая. Не всем же благородными танами быть. Я вот на железнодорожной станции обходчиком был. А парни мои, которых ты укокошил, на заводе вкалывали.

- Парни? – удивился про себя Любомир. - Я же одного убил. Опять странность. – Но вслух ничего не сказал.

- Ну, рассказывай, что ли? – лениво сказал худой. – Я же тебе начну сейчас ногти пассатижами срывать, ты плакать будешь, а я этого ужасно не люблю.

- Что тебе рассказывать? – выплюнул Любомир.

- Где еда? – придвинулся худой к нему, обдав вонью нечищеных больных зубов. – Как ты такой сытый остался, когда мир в преисподнюю рухнул? Говори, сука, или пытать начну.

- Склад армейский занычил, - признался Любомир. – Когда ракета прилетела, я в карауле был. Один и остался из своего взвода. А харчи в целости были, я их оттащил и прикопал. Так и выжил.

- Похоже! – протянул худой. - Звание?

- Капрал. Из «мяса».

- Еще больше похоже, - удовлетворенно сказал худой. – На англа ты не больно то тянешь. Откуда будешь, солдатик?

- Словен, - коротко ответил Любомир.

- Точно, - щелкнул пальцами враг. – Не врешь! Ты понимаешь, что еду придется отдать?

- А ты понимаешь, - в тон ему ответил Любомир, - что хрен я тебе ее отдам, если гарантий не получу, что жив останусь? Да таких, что бы я поверил.

- Законно, - ответил ему худой. – Я подумаю над этим. Ты мне, если склад отдашь, в жопу не впился. Иди, куда хочешь. Хотя, за ребят я бы тебя порезал и псам скормил. Но еда все равно дороже.

Скрипнула дверь, и худой удивленно оглянулся.

- Ты? – удивленно спросил он. – Я же тебе…

Он упал после звука, в котором Любомир не без удивления узнал выстрел игломета.

- Ну, что разлегся? – сварливо спросил Зигги. – Ботинки с него снимай, и ходу.

- Что это было? - сдерживая ярость, спросил Любомир. – Тебе, говнюк, жить надоело?

***

Два часа назад.

Зигги шел по бульвару за амбалом, который только что его нанял. Он был вроде бы и серьезный малый, но олух редкостный. Кто же так по улицам ходит? Вывести его из города было не так-то просто, банды с окраин не выпустили бы их. Собственно, приемлемый вариант был только один, и он полностью отрезал Зигфриду возможность для возвращения в город. Но новый знакомый казался хорошим вариантом, поэтому ради этого стоило бросить в топку пару знакомых старых.

- Псст, - прошипел худой мужик с сероватым лицом, обращая на себя внимание. – Ты пасешь?

- Я, - быстро ответил Зигги. – Приведу в то место, за школой. Ну, ты понял. Половина барахла моя. И ляжка.