Вселенная-26

– У меня был тигр, – улыбнулась гостья. – Но потом я решила его закрасить. Надоело. И… Что-то не то, я чувствую это!

– Что ты имеешь в виду?

– В общем. Я не знаю. Но, когда все устаканилось, все «войны» с властью окончились, причем в нашу пользу, когда сообщества по защите личных границ стали расти как на дрожжах, все успокоились. Единственной, пожалуй, встряской теперь можно назвать переезд из одного жилого комплекса в другой. И то, поверь, не все это делают, – девушка грустно улыбнулась и покачала головой. – Смирились. Комфорт убивает быстрее выстрела, Анна. Ничего, что я буду называть тебя Анна?

– Как хочешь, – пробормотала Ариана. Как ее только не называли: Анна, Риана, Ари или просто Ри.

– Хорошо. – Шелли достала последнее крыло из бумажного ведра, перепачканного острым соусом, и запустила в него свои идеально белые зубы. Прожевав, она продолжила: – Короче. Вот уже полгода я живу в абсолютном раю – не вру! Свой бизнес, хорошие прибыли – даже делать ничего не нужно, клиентов всегда хоть отбавляй, так как у тех, кто состоит в сообществе, привилегии. Ко мне отправляют даже заказы разных шишек, которые потом с гордостью могут упомянуть на своей страничке в социальных сетях, что они поддерживают наши права. Раньше все поддерживали нетрадиционную сексуальную ориентацию, чтобы заслужить лояльность публики, а сейчас… – Девушка прыснула от смеха и капли соуса разлетелись, попав на светлую обивку дивана.

Еще месяц назад Ариана только посмеялась бы над этим, наспех вытерла салфеткой пятно и совершенно бы забыла о нем вплоть до следующей генеральной уборки, которую устраивала не чаще одного раза в год, приглашая в квартиру службу клининга, в том числе занимающуюся химчисткой обивки мягкой мебели. Но сейчас по телу пробежала волна раздражения – в ее идеальном мирке появилось отвратительное, мерзкое пятно, противно ухмыляющееся с почти белой диванной подушки. Она схватила салфетку и начала с остервенением оттирать соус, только размазывая и еще глубже втирая его в мягкую искусственную кожу.

Шелли смотрела за ее судорожными движениями, наклонив голову на правое плечо, словно рассматривала диковинную зверушку в зоопарке. Она сама уже давно перестала волноваться, особенно по мелочам, прекрасно понимая, что владельцы комплекса оградили ее от любых проблем, в том числе наняв целый штат уборщиков, готовых прийти по первому зову в любое время дня и ночи. Но ей была понятна эта суета – в жизни, где не о чем было беспокоиться, эволюционно привыкший тревожиться мозг изгалялся, как мог, лишь бы добавить в кровь немного кортизола и адреналина.

– Ты скоро привыкнешь, – пробормотала гостья.

– Что? – сорвалась на крик Ариана и только сейчас осознала, что делает, совсем не понимая зачем.

– Привыкнешь. Сначала мы все тревожились из-за действительно важных проблем. Работа, учеба, найти приличную пару, чтобы не быть одинокими. А потом ты вступаешь в сообщество, где все хорошо. Даже на работе у тебя привилегия. У вас ведь так же?

– Ну, – нехотя пробормотала Ариана, – да, есть такое. У нас хорошо прописана специальная политика поощрения.

– Вот то-то и оно. В итоге жилье отличное, работа радует. А выходить замуж уже не так уж и хочется. У тебя уже есть своя семья, люди, с кем ты живешь, с кем ты можешь встречаться, общаться. Ты под защитой, ты убаюкана, словно в мягком теплом коконе. И вот тут-то мы переходим к следующему этапу – ты начинаешь беспокоиться по пустякам. Пятно на диване, царапина на машине, затяжка на шторах. Люди даже отказываются от домашних животных, потому что доходят до нервного срыва, если не могут контролировать их поступки. Я знаю, сама отдала свою кошку… сейчас, правда, вернула ее назад. Хорошо, что никто не забрал из приюта.

– У тебя есть кошка? – Ариана вздрогнула, как только представила, что в ее квартире будет повсюду разбросана шерсть и ободраны обои. – А разве это не запрещено?

– Неа, ты что. Такое нарушение свободы выбора. – Шелли потянулась, посмотрела на часы и вздохнула. – Поздно. Я, наверное, должна идти. Спасибо, что выслушала и… Я пойму, если ты захочешь на меня пожаловаться. Я сама виновата. И, может быть, завалилась к тебе, подсознательно желая нарушить свою идиллию, чтобы она не довела меня до ручки.

– Погоди, а потом что? Это… – девушка кивнула на размазанное светло-красное пятно на белой обивке дивана. – Это когда-нибудь закончится?

– Закончится, – ее гостья рассмеялась и встала, чтобы пойти к двери. – Привыкнешь, и тебе будет все равно. Но это самое страшное.

Последние слова резко оборвались, когда захлопнулась входная дверь.

Бумажный пакет с остатками курицы отправился в мусорное ведро и заставил Ариану задуматься – не вынести ли мусор прямо сейчас, не дожидаясь, когда завтра придет уборщица, чтобы квартира не пропиталась запахами испорченной еды?

Схватив пакет, она тихо выругалась и, оставив дверь в квартиру открытой нараспашку, пошла в дальний конец коридора, туда, где был установлен мусоропровод. Маленькая комнатушка была заполнена коробками – видимо, кто-то недавно въехал в пустующую квартиру и не удосужился сразу позвать грузчиков, чтобы вынести мусор и не загораживать проход другим жильцам.

Все еще бурча себе под нос, Ариана вернулась к себе и застыла на пороге – у барной стойки, расположенной как раз напротив входной двери, на фоне окна чернел чей-то силуэт. Не решаясь зайти, она оглянулась назад, думая, стоит ли уже сейчас бежать и колотить в первую попавшуюся дверь, или все-таки попытаться узнать, кто посмел так нагло вторгнуться к ней домой.

– Простите? – голос дрогнул и сорвался. Все еще стоя на пороге, она нерешительно мялась на месте – так она хотя бы успеет убежать, если незнакомец – а в том, что это был мужчина, сомнений не было – решит напасть. – Что вы тут делаете?

– Привет. Напугал тебя? – Это однозначно был кто-то знакомый, и Ариана почувствовала, что немного расслабилась – вряд ли ей причинит вред тот, кого она знает. Разве что… – Это я, Мэт.

Незнакомец нажал на включатель, и зажглись три лампочки, расположенные прямо над барной стойкой, осветив улыбающееся лицо, которое едва можно было узнать, – заросшие щетиной щеки и темные круги под глазами, отбрасываемые падающим сверху светом, прибавляли ему десяток лет, и вместо гладко выбритого молодого человека с горящими серыми глазами перед ней, казалось, стоял мужик лет пятидесяти с потухшим от прожитого опыта взглядом.

Матиаса Ньюмана нельзя было назвать красивым в том смысле слова, когда перед глазами сразу появляется мужское лицо с твердым подбородком, очерченными скулами, густыми темными бровями и ресницами и пронзительным, раздевающим тебя взглядом. У него обязательно, должны быть сильные, но нежные руки, подтянутая фигура с проступающими через рубашку мышцами и самые серьезные намерения на отношения, ведь любая красота меркла, если не предрекала счастливого будущего. Мэт же был высок и худощав. Сколько бы он ни пробовал нарастить мышцы, дальше сухого и поджарого тела продвинуться ему не удалось. В его лице не было ничего, что бы выделяло молодого человека из толпы, кроме россыпи крупных веснушек, которые покрывали всю кожу от подбородка до лба, скатывались на шею и терялись где-то за воротником простого темного свитера, и ярко-рыжих волос на впалых щеках. Сейчас его красный загар спал, и едва можно было сказать, что он только месяц назад вернулся с жаркого побережья Мексики.

– Ты чего так врываешься? – пробормотала Ариана, входя, наконец, в квартиру и закрывая за собой дверь.

– А что, тебя уже пропитала эта мещанская привычка отстаивать свои границы до поросячьего визга? – Он засмеялся и залез на высокий стул у барной стойки.

– Кофе? – не хотелось поддерживать тему. – У меня, кажется, оставался тыквенный пирог со взбитыми сливками. Будешь?

– Все буду. И кофе, и пирог. – Он с любопытством оглядывал ее. – А ты не изменилась.

– Должна была? – ухмыльнулась Ариана и нажала на кнопку включения кофемашины. Комната наполнилась шумом перемалываемого зерна, в кружку потекла темно-коричневая жидкость, распространяя вкусный запах свежесваренного кофе.