Страница 27 из 55
Туда же должны были привести тех старателей, кто сегодня работал на драге номер сто двенадцать. Той самой, где ковша увешали ловушками для золота. Но сначала мы поговорили с начальником прииска и охраны.
Мужики разговаривали с Белокрыловой, то и дело сердито поглядывая на меня. Я пока что сидел в сторонке и молча наблюдал за их поведением и реакциями на вопросы. Через полчаса уже все было ясно.
Чекунов ничего не знал о хищениях золота. Он сердился из-за того, что его подозревали в краже. В любом случае, карьера начальника уже обречена. Вряд ли ему простят кражу такого огромного самородка с участка.
А вот Вадик, как выяснилось, по фамилии Шалфеев, наверняка был замешан в этом. Он знал о хищениях и покрывал их. Вот только непонятно, знал ли он о краже самородка Музеевым.
Реакции начальника охраны были неоднозначные. Ясно только одно, что он ни за что не сознается сейчас в кражах. Да и доказать это будет очень трудно. Тут нужен другой человек. Свидетель.
После этого привели смену рабочих. Тех, кто сегодня трудился на драге. Трое работяг. Милованов, Аверьянов и Данилов.
Все похожи друг на друга, как братья-близнецы. Среднего роста, с недельной щетиной. Лица загорелые от длительного пребывания на свежем воздухе. Хотя Милованов повыше остальных.
Носы красные, хотя не от алкоголя, а от холода. Маленькие глазки, толстые выпяченные губы. Руки черные от работы с землей, под ногтями темные полоски.
Мы допрашивали их по очереди. Чекунов и Шалфеев хотели присутствовать при разговоре, но я сделал знак Ане и она непреклонно сказала:
— Будет лучше, если сначала мы переговорим с ними с глазу на глаз.
Директору прииска и главному охраннику пришлось повиноваться. Они ушли, ворча, в свои кабинеты.
Первым мы поговорили с Миловановым. С самого начала я перехватил инициативу.
— Скажи, Коля, — сказал я старателю. Сначала надо проверить базовую линию поведения. — Ты давно здесь работаешь, уже не первый год, верно?
Старатель кивнул. Сидел на стуле скособочившись, неудобно. Смотрел на нас с подозрением.
— А до этого работал на Уралмаше?
Милованов снова кивнул. Потом спохватился и спросил:
— А как вы узнали?
Я указал на значок на отвороте его тулупа.
— А вот же. Памятный значок. Что-то там насчет юбилейной отливки тонны стали?
Милованов отвернул ворот, усмехнулся.
— А, вы про это? Да, десятимиллионная тонна стали. Как раз в том году получили. Было такое.
Он сидел довольный, улыбался. Но мы сюда не в игры играть приехали.
— Это ты поставил ловушки для золота? — спросил я тем же тоном.
Милованов перестал улыбаться.
— Нет, конечно. Я даже не знал о них! Духом не ведал!
Я посмотрел на него. Отлично. Работают те же самые мышцы лица возле рта и глаз. Никаких признаков лжи.
Кивнул Белокрыловой.
— Давай следующего. Этот чист.
Аня упрямо покачала головой.
— Вообще-то, это мне решать! А не тебе.
Я улыбнулся и снова кивнул:
— Ах да, точно. Я и забыл. Анна Николаевна, можете отпускать этого человека. Не будем терять времени. Он говорит правду.
Белокрылова поджала губы, но послушалась. Ей тоже не хотелось задерживаться на Колыме.
В кабинет зашел следующий старатель, Аверьянов. Но едва он уселся на стул, как я сказал:
— Минутку! — и выскочил в коридор.
Прошелся туда-сюда. Третьего рабочего, Данилова, нигде не было видно. Я заглянул на лестницу. Данилов и Шалфеев стояли рядом возле окна на лестничном пролете. Курили. О чем-то шептались.
— Очень жаль, что вынужден прервать вашу интимную беседу, — сказал я и указал на старателя. — Но мы вас ждем, Данилов. Пойдем.
Шалфеев снова набычился.
— Чего это ты там на интим намекаешь? Все-таки, начищу я тебе морду, ищейка.
Но я уже увел Данилова. Не дал ему поговорить с начальником охраны.
Завел в кабинет. Поставил рядом с Аверьяновым. Спросил:
— Скажите, вы близкие друзья? Можно сказать, что у вас почти нет секретов друг от друга?
Аверьянов и Данилов поглядели друг на друга. Потупились. Нет, они не близкие друзья.
— Ну, как друзья? — пробормотал Аверьянов. — Так, приятели.
Он опустил глаза. И Данилов тоже отвел взгляд, хотя тут же с вызовом поглядел на нас. Я поглядел на Белокрылову.
— Вот наши клиенты. Можешь прессовать их по-полной. Это они поставили ловушки. И учти, Данилов только что общался с начальником охраны.
Белокрылова впилась взглядом в мужиков. Как волчица, которая нацелилась резать оленя.
— Отлично, — сказала она. — Тогда начнем с Данилова. Витя, постереги Аверьянова. И чтобы он ни с кем не общался!
Я оставил ее и Аксакова в кабинете с Даниловым. Терехов увел второго старателя. Я пошел прогуляться по прииску.
***
Поздно ночью в квартиру, где поселился Музеев, кто-то постучался. Он сначала сделал вид, что ничего не слышит. Но визитер в коридоре не унимался. Продолжал стучать. Еще и добавил:
— Откройте, милиция!
Музеев лежал в постели с открытыми глазами. Смотрел в потолок. Думал, что делать.
Это могут быть действительно менты. А могут быть и люди Мухи. Все может быть в этом проклятом мире. Даже невозможное.
Там, в квартире Мухи, когда скупщик золота спросил насчет Ленинграда, Музеев спокойно ответил:
— Ничего не знаю. Я сразу из Магадана сюда. Проездом через Омск. Так что ты бочку не кати.
Муха поглядел на него блестящими глазами. В комнате царил полумрак. На потолке лампа со старомодным красным абажуром.
Стол в центре комнаты остался в полосе света. А люди по краям — в полумраке.
Сзади незаметно очутился подельник скупщика. Невысокий, довольно упитанный, но спокойный. Повторялась ситуация в Ленинграде.
— Точно? — спросил Муха. — Не обманываешь? Мне неприятности не нужны. Ни с ментами, ни с ворами.
Музеев тоже глядел ему в глаза. Честно и прямо. Это как в магаданском аэропорту. Главное, не выдать, что внутри все напряглось. И внутренности превратились в стальной канат.
Надо представить, будто это не ты. Не ты украл самородок весом двенадцать кило. Не ты замочил здоровяка в Ленинграде. Не ты подался в бега на Кавказ.
— Точно, — ответил он спокойно. — Это не я. А кто-то другой. На Колыме золота много берут. Государство не обеднеет.
Муха помолчал еще. Улыбнулся.
— Тогда все хорошо, брат! Ты извини, мы обязаны проверить. Шакалов много кругом. Все хотят урвать кусочек.
Его подельник сзади исчез. Муха отсчитал деньги. Музеев осторожно взял протянутые купюры.
Стальной канат ослаб. Внутренности постепенно размякли. Хотя, это все может быть для отвлечения внимания. А как только он отвернется, то тут же накинутся.
Но Муха больше не напрягался. Попрощался. Договорился насчет следующей встречи. Музеев вышел из дома, отпустил нож в кармане. Облегченно выдохнул.
А потом на улице заметил за собой слежку. Двое парней следовали вдалеке. Музеев нырнул в подворотню, постарался оторваться. Кажется, удалось.
Что за жизнь, как перепуганный заяц. Не слишком ли большой кусок он откусил? Не по зубам.
Теперь все зарятся на его добычу. И львы, и шакалы. И еще менты дышат в спину.
Он вернулся домой, поужинал, посмотрел телевизор и лег спать. А теперь проснулся от стука в дверь.
— Откройте, милиция! — повторил голос за дверью. — Вот, смотрите, показываю удостоверение в глазок.
Музеев поглядел в глазок. Действительно, кажется менты. Вот зараза. Как они нашли его?
Он обреченно вздохнул. Вытащил нож, на всякий случай спрятал руку за спину. Вдруг это все-таки не менты, а бандиты. Открыл дверь.
Перед ним стояли трое. Крепкие, с цепкими взглядами. Один в гражданке, а двое в форме.
— Товарищ Музеев? — спросил тот, что в гражданке. — Вы арестованы.
Глава 14. Желтый камень
Когда я вышел наружу, прииск осветили слабые лучи осеннего солнца. Домики и машинки, фигурки людей — весь поселок Новый Гастелло — озарились золотистыми лучами.