Змеиный крест

— Наследование земель и титула — сложный процесс, — раздался спокойный голос Сина. — Сейчас титул пожалован императором Вестеру Вертерхарду как старшему отпрыску семьи Вертерхардов. Разница в возрасте между ним и Тамаланией совсем небольшая, однако ее достаточно. Кроме того, Тамалания начинает обучение в Приюте, а оно редко длится меньше пятидесяти лет.

Алана закивала, радуясь, что ей самой говорить ничего не приходится.

— Интересно, знал ли о таком всеведущий черный герцог? — снова подал голос Сфатион.

Даор смерил его ледяным взглядом, и Сфатион вжался в стул. Алана вопросительно посмотрела на Келлана, и он пояснил:

«Даор Карион казнил его брата и племянницу, и своими руками уничтожил большую часть красного войска шепчущих тридцать лет назад. Сфатион его ненавидит, но и боится».

— Знал, — ответил Даор негромко, но голос его разнесся над столом. — И хочу успокоить так кстати представившего ее нам директора Сина: я безусловно являюсь союзником семьи белых герцогов, а значит рад буду видеть Тамаланию, как и Вестера, в Обсидиановом замке. Вопреки тому, что думаете все вы, гадая, как же я поступлю, и вопреки страхам директории Приюта, я не причиню Тамалании вреда. Более того, — Даор встал, и теперь возвышался во весь свой рост над остальными. — Она под моей защитой.

71. Алана

Он неспешно обошел стол. Сидящие, будто задержав дыхание, следили за ним глазами, но Даор смотрел только на Алану, в упор. Он прошел мимо Ингарда и мимо Сина и встал за Аланой и Келланом, как раз между их стульями. Алана разглядывала поверхность стола, плотно сжав губы и не моргая. Тень черного герцога и правда нависла над ней, убегать снова было некуда. Келлан все еще сжимал ее руку под столом, но теперь Даор Карион, вероятно, мог видеть это. Алана услышала шуршание за спиной и обернулась, а после чуть не вскочила, наблюдая, как Даор Карион положил руку на спинку стула Келлана. На миг ей показалось, что сейчас Даор нападет на Келлана, и она нашла глазами директора Сина, немо умоляя о помощи. Келлан все так же продолжал сжимать ее руку.

«Не бойся, — услышала она его голос. — Все в порядке, это только лишь игра слов, основа основ любой политики. Но не благодари его, чтобы он и остальные не посчитали его предложение защиты принятым».

Алана хотела возразить, что черный герцог не выглядит так, будто ему нужно какое-то подтверждение, но прикусила язык: ее мысли читать Келлан не мог, а озвучить такое в этой звенящей тишине…

— Твой сын плохо воспитан, Келлфер. — Голос Даора был похож на рассекающее лезвие.

Келлан поднял голову, и Алана увидела, как мужчины встретились глазами. Она поразилась тому, как был похож на схватку этот момент.

«Алана, не бойся, я с тобой, и Син тоже здесь, Карион не причинит тебе никакого вреда».

— Действительно, — вкрадчивый голос Келлфера сочился ядом. — Келлан, уступи место Даору Кариону. Союзникам полагается сидеть рядом.

Алана вдруг поняла, что больше Келлан не держит ее за руку, и ей захотелось плакать.

— Герцог Карион, чтобы сесть здесь, оставляет своих союзников на другой стороне, — сказал Келлан, поднимаясь и отодвигая стул, на котором сидел, подальше от Аланы. Уходить он не стал, встав за спинкой кресла Келлфера и положив на резное дерево ладони. Алана видела, как дрожит рядом с ним воздух.

— Мои подданные не нуждаются в моем присутствии, — усмехнулся Даор, как ни в чем не бывало подвигая стул обратно и садясь так же близко к Алане, как до того сидел Келлан. — Сфатион, — обманчиво мягко обратился он к красному герцогу, — каждый, кто решит причинить Тамалании Вертерхард вред, будет иметь дело со мной.

Алана удивленно наблюдала, как вытянулось и стало злобно-жалким суровое лицо герцога Теренера, а потом обратила пораженный взгляд на Даора, и тут же утонула в смеющихся черных глазах. Он рассматривал ее, так же нежно, как и в саду, и его, казалось, не волновало, сколько людей наблюдали за ним. Алане захотелось как-то закончить эту ситуацию, хоть как-то перевести внимание, и она выпалила то, о чем тут же пожалела:

— Спасибо.

«Алана…»

Герцог метнул на Келлана быстрый взгляд, и поток мысленной речи наставника прервался.

Кто-то громко выдохнул, кто-то что-то сказал. Алане показалось, что накалившееся за столом напряжение схлынуло, и люди, наконец, зашевелились, что-то обсуждая в пол голоса.

— И все же, доказательства, — невозмутимо повторила свой вопрос желтая герцогиня. Она обращалась к Сину.

— Уж если я признаю, что она Вертерхард, то странно сомневаться вам, — сказал Даор громко, и над столом снова воцарилась тишина.

— Не вижу смысла домысливать, на слова герцога Кариона всегда можно положиться, — льстиво подхватил полный невысокий пожилой мужчина, в котором Алана узнала недавно неудачно споткнувшегося на лестнице барона.

Алана не знала, куда деться, и готова была провалиться сквозь землю. Она бросила взгляд туда, где стоял Келлан, и почувствовала, как глаза наливаются слезами: его не было, и кресло его отца также опустело. Ей показалось, что ее собственное лицо больше не подчиняется ей, и в этой смеси смущения и страха оно ощущалось восковой маской. Голова кружилась. Она с силой закусила губу.

— Передохни, — услышала она успокаивающий голос, и не сразу поняла, что он принадлежит Даору Кариону. — Видишь? Они не обращают на нас больше внимания. Забыли о нашем существовании. Можешь заодно послушать, что о тебе говорят, если интересно.

72. Алана

Алана почувствовала прикосновение к своей руке и вздрогнула, попытавшись избежать сближения, но герцог накрыл ее ладонь и второй своей рукой. Он держал совсем не как Келлан: намного жестче и крепче, но все же аккуратно. Постепенно волна жара схлынула, и Алана недоуменно огляделась. Люди тихо беседовали, не замечая ни ее, ни Даора. Это было похоже на то, как разбойники проходили мимо него, когда он сидел всего в нескольких шагах от дверцы клетки. Но тогда у него на запястье был амулет, да и Трубач не был шепчущим. Среди герцогов, насколько она знала, не меньше половины обладало хотя бы слабым даром, а кто-то был и сильнее. Как же ему удалось?

Алана как во сне потянула руку на себя. Даор отпустил ее, не говоря ни слова.

— Они и правда нас не видят? — все-таки уточнила она, вглядываясь в лица.

От мысли, что сейчас он может убить ее прямо здесь, и никто и бровью не поведет, Алане стало дурно. Она оглядывалась в поисках Келлана, но его не было в зале. Может, он скрыл себя заговором? Может, он рядом, несмотря на чары черного герцога?

— Видят, но не замечают, — ответил Даор. — Здесь не невольничий караван. Руки у меня развязаны. Не хочешь быть в центре внимания — можно и не быть.

— Но тут же много шепчущих, — прошептала Алана.

— Нас видит и слышит Син, — улыбнулся ей Даор. — Сколько же можно меня бояться? Интересно, того, что я только что взял тебя под свою защиту, не достаточно, чтобы убедить тебя в том, что я не хочу тебе зла?

— А если я выйду, они заметят? — так же тихо спросила Алана.

Даор Карион сидел вполоборота к ней, и выглядел довольным и расслабленным. На губах его играла легкая улыбка.

— Да, если пройдешь мимо них. Тебе легче?

Алана бросила быстрый взгляд на дверь. В который уже раз за сегодня ее посетило ощущение нереальности происходящего. Она сидела за столом, и за тем же столом сидели сильнейшие люди известного ей мира, они обсуждали что-то важное, а Алана могла просто слушать и наблюдать, будто это был ее сон. О чем могут говорить герцоги? Неужели о ней?

— Они упоминают войну? — спросила она, прислушавшись, но прикусила язык, напомнив себе, что на соседнем стуле сидит совсем не Келлан.

— Потому что началась война, — отозвался Даор. — Твой друг тебе не сказал? Хорошо же он о тебе заботится. Вас связывает что-то?

Алана зарделась и отвернулась. Не хватало еще обсуждать Келлана с черным герцогом!

— Это…

— Не мое дело? — в его голосе звучал смех, но за ним таилось что-то еще, темнее, злее. — Так и знал, что однажды ты снова скажешь мне это.