Змеиный крест

— Что ты творишь? — выдохнул Келлфер, царапая ногтями.

— Никогда больше, — вкрадчиво проговорил Даор, — не стоит говорить о ней так в моем присутствии. Я думал, что донес это достаточно ясно в прошлый раз, друг. Кто меня интересует — не твое дело. Держи свои мысли на этот счет при себе.

— Прости, — просипел Келлфер.

Даор отнял руку, и теперь Келлфер тяжело дышал, со смесью испуга и отчаяния глядя на друга. Вот он оглянулся, и Даор усмехнулся.

— Никто не обратил внимания, — это могло бы прозвучать примирительно, если бы он хоть немного сдержал еще клокотавшую в груди ярость. Невозможность убить Келлана, раз и навсегда уничтожить мальчишку, чтобы его Алана никогда больше не потерлась щекой о чужие руки, воплотилась сейчас в лице Келлфера, и Даор был готов раздавить и его.

— Я разлучу их, и сделаю, как ты скажешь, — сказал Келлфер. — Только дай мне и Келлану время.

Даор кивнул, беря себя в руки. Келлан пропал, и Даор с ненавистью подумал, что он мог пойти к Алане, чтобы предупредить ее о желающем ей смерти черном герцоге. Возможно, стоило последовать за ним.

«Да что же ты делаешь со мной, девочка?»

Даор встретился глазами с Олеаром, и тот опустил круглые от изумления глаза.

— Прошу вас вернуться за стол.

Тихий, но отчетливый голос Сина заполнил весь громадный зал, все совмещенные с ним комнаты, террасы и закутки, по которым разошлись уже измотанные герцоги и маркизы. Даор Карион неспешно поднялся, наблюдая, как резво собираются вокруг большого вытянутого стола те, кто еще несколько часов назад считал себя хозяевами собственной жизни. Сейчас они, облеченные властью, выглядели жалко, семеня к своим местам подобно собачкам, ожидавшие, что Син, разрушивший ужасными новостями их мелкий мирок, теперь успокоит их и подскажет, что делать дальше. Но вместо этого Син неожиданно заговорил совсем о другом:

— Причина, по которой я попросил вас остаться, несмотря на то, что мы обсудили все касающиеся войны вопросы, довольно необычна. Я хочу поставить вас в известность: Тамалания Вертерхард жива, она находится под крышей Приюта. Не вижу смысла более скрывать ее от вас. Прошу помнить, она под нашей защитой.

70. Алана

Алана набрала полную грудь воздуха, чтобы поздороваться, но это оказалось по-настоящему нелегко. В повисшей тишине, прерываемой лишь дыханием, шорох ее платья был оглушающе громким.

Зал был громадным, из него вели десятки дверей. Все они были открыты, но света за проемами не было. Само помещение освещалось сферами под потолком, и их чуть подрагивающие желтоватые лучи казались отблесками пламени. Свет необычно, будто не подчиняясь привычным законам пространства, обтекал и присутствующих, и предметы, не оставляя ни уголочка тени. Драгоценные броши на воротниках, колье и тиары на дамах, серебряные и золотые пуговицы — все металлическое приглушенно светилось, но бликов почему-то не было. И только два камина в дальних углах зала вполне естественно бросали на каменный пол оранжевые световые пятна. Взор задерживался на них как на спасительном островке спокойствия.

Окна уже привычно были заполнены лишь небом, без деревьев, крыш или скал, и перетекавшие друг в друга облака беспокойно вились за толстыми стеклами, добавляя к магическому свету холод пасмурного утра. Высокие оконные проемы почти от самого пола до потолка располагались по двум стенам сплошным рядом, и Алана вдруг поняла, что с небом за ними что-то не так: с обеих сторон, расположенных друг к другу под прямым углом, вид был одним и тем же, и освещение, и рисунок меняющегося неба тоже. Теперь, когда она заметила эту несуразность, было чрезвычайно сложно прекратить думать о том, существовали ли на самом деле окна, и было ли за ними небо.

Алана задала себе вопрос, не спасается ли она подобными размышлениями от мыслей о гостях директора Сина, и нашла в себе силы оглядеть все-таки стол не мельком, а хотя бы на долю секунды задерживаясь на лицах. Некстати подумалось, что Хелки потом обязательно расспросит ее обо всем и обо всех, кого она видела, и на душе как-то потеплело.

Лица были не похожи друг на друга, разрез глаз, цвет кожи и волос, прически, украшения и платья — даже на балу она не видела, насколько разнятся между собой представители знати разных земель. Она встретилась глазами с горячим взглядом Даора Кариона, и мигом опустила глаза вниз, почувствовав уже знакомое волнение с привкусом страха. Келлан стоял у нее за спиной, она чувствовала его присутствие кожей. Он молчал, но он был рядом, как и обещал, и Алана позволила себе обернуться и найти его напряженное лицо глазами. Он тоже смотрел на черного герцога, но тут же перевел на нее взгляд и улыбнулся только самыми уголками губ, будто напоминая ей о только им одним известном секрете.

Она снова набрала полную грудь воздуха и повернулась к столу, во главе которого стояла, затем сделала небольшой шаг назад.

— Приветствую вас, — тихо присела Алана в реверансе, избегая смотреть в глаза первым людям Империи. Они следили за каждым ее жестом, и Алана чувствовала себя на сцене, да еще и голой впридачу. И ей очень, очень страшно было забыть текст, споткнуться или сделать что-то нелепое. Казалось, весь свет теперь был направлен на нее.

В ответ раздались изумленные нестройные приветствия, но большинство герцогов промолчали, а сказанное было произнесено так тихо, что Алана даже не смогла различить слов. Она умоляюще посмотрела на директора Сина, надеясь, что он скажет, что делать, и мужчина указал ей на стул с высокой спинкой по левую руку от себя. Алана села, все так же избегая смотреть в лица. Щеки ее горели, дыхание рвалось из слишком тесной груди.

Даор Карион сидел прямо напротив нее. Она знала, что он смотрит, всем телом ощущала, что все его внимание было приковано к ней, и это было жутко и сладко одновременно.

Келлан сжал ее руку под столом, Алана благодарно шевельнула пальцами в ответ.

Высокий седой мужчина лет шестидесяти, в кожаной одежде, сильно отличавшейся от праздничных камзолов и платьев остальных, с волосами, заплетенными в косы, и хмурым, обветренным лицом, поднялся и громко спросил:

— Директор Син, и зачем же вы привели ее сюда? Что делать девчонке на военном совете? Вы что же, ищете ей мужа? Я удивлен, что вы решили представить ее нам в такой момент.

Голос Келлана ворвался в разум Аланы, и она от неожиданности повернулась к нему, а после коротко кивнула, сжимая его руку.

«Это красный герцог, Сфатион Теренер. Он брат того Сфатиона, что убил твоих родителей. Трое его сыновей погибли при резне в поместье Голденеров. Пожалуйста, опасайся его, ни в коем случае не оставайся с ним наедине, он может хотеть тебе зла, и он убит горем, ему нечего терять. Он шепчущий. Я чувствую в нем подступающее безумие. Он единственный, кто пришел на совет без сопровождающих, что даже для красных опрометчиво. Он считает Вертерхардов своими кровными врагами».

— Герцог Сфатион, — спокойно ответил Син. — Пожалуйста, сядьте. Тамалания здесь потому, что я посчитал момент подходящим. И я хочу воздержаться от дальнейших обсуждений. Предлагаю вам сделать то же.

Сфатион Теренер шумно опустился в кресло и оперся на стол локтями, переводя тяжелый взгляд прищуренных глаз то на Сина, то на Алану, и замолчал.

— Это неожиданность для многих из нас, — негромко сказал Келлфер, сидевший сразу за Келланом.

— Доказательства, — спокойно проговорила красивая немолодая женщина с высокой, увешенной жемчугом прической из золотых кудрей. — Не соглашусь с герцогом Сфатионом, если вы позволите. — Она кивнула красному герцогу, но ее внимательные глаза изучали Алану. — Появление наследницы Белых земель — важное событие абсолютно в любой момент. Особенно сейчас.

«Это Лианке Веронион, герцогиня Желтых земель, — услышала Алана голос Келлана. — Единственная женщина, которой был пожалован герцогский титул после смерти мужа. Рядом с ней сидит ее двоюродный брат, барон Амен Рианон, он командует ее войсками».

Алана на секунду забыла о своем незавидном положении и засмотрелась на красивые породистые лица с тонкими чертами. Рианон! Да это же отец Хелки!