Страница 15 из 46
Глава 8
Глава 8
Год 1917, январь 17, поздний вечер. События происходят в здании министерства внутренних дел на улице Набережная реки Фонтанка.
«Людей вокруг мало. Работать не с кем — одни кретины. Оттого и бардак в стране».
К/ф «Бандитский Петербург».
Можно сказать, что настал час. Это было то самое время, когда уже не получится отыграть вспять и, как говорится, сделанного не воротить. Ну а логичным следствием предпринятых ранее шагов, мог стать совет министров, который собрался в кабинете Александра Дмитриевича благодаря хлопотам Курлова. К тому моменту, как в здание министерства внутренних дел прибыли Протопопов и премьер Голицын, на улицу Набережной реки Фонтанка успели прибыть все те, кто принял приглашение Курлова.
Ну, а те кто не принял и не важно на самом деле по каким причинам — что же, каждый делал свой выбор сам. Мальчики господа министры были взрослыми и самостоятельными, а следовательно — вполне осознанными.
Павел Григорьевич встретил Александра Дмитриевича у дверей министерского кабинета. Невыспавшийся, немного осунувшийся, но с появившимися в глазах хищническим блеском. У Курлова сейчас было то самое состояние, когда тебе кажется, что все ни по чем и море по колено. Оно и к лучшему, второе дыхание, как правило, открывается именно в такие моменты.
Протопопов протянул генералу руку, пожал крепко и похлопал Курлова по плечу, выражая свою искреннюю благодарность
— Балк и Хабалов? — спросил министр.
— На месте, — доложил Курлов.
Протопопов кивнул генералу и зашёл в двери своего кабинета. Федя шёл за Александром Дмитриевичем по пятам, держа руку рядом с пистолетом. Князь Голицын перед тем как зайти в кабинет замер по стойке смирно, приподнял плечи, а потом опустил их вместе с тяжелым выдохом.
Перекрестился.
Наблюдавший за ним Курлов улыбнулся, а когда их глаза встретились — подмигнул премьеру.
— Заходите, милостивый государь, как без премьера и на совет.
Голицын ничего не ответил.
Зашёл.
Следом зашёл Курлов, который закрыл за собой дверь на замок изнутри, дабы никому не удалось проникнуть следом, даже если сильно захочется. Ну а чтобы наверняка, так у двери со стороны коридора, стоило ей закрыться, тотчас выросла парочка крепких министерских охранников, с оружием наготове.
Мышь не проскочит.
Муха не пролетит.
Оказавшись внутри, Протопопов остановился, оглядел собравшихся. Если до того в кабинете стоял галдёж и шло обсуждение, то теперь все разом замолкли, а некоторые министры даже начали подниматься со своих мест, чтобы поприветствовать вошедших. Безусловно, всегда можно сказать, что приветствовали они своего премьера — князя Голицына, а не ненавистного многими министра внутренних дел. Только вот факт оставался на лицо — смотрел каждый из присутствующих (даже из тех, кто не поднялся со своих мест) на Протопопова и только на него. Это именно его ждали и именно у него были в гостях...
Надо ли говорить, что, как уже было отмечено выше, приглашение на совет приняли далеко не все. Теперь в своих догадках министр внутренних дел мог удостоверится лично. Так не пришёл государственный контроллер Феодосьев, министр торговли Шаховский, министр народного просвещения Кульчицкий, ну и обер-прокурора Раева здесь тоже не было. С чем связан отказ этих господ и был ли он вообще (возможно, хотя маловероятно, что Курлов не застал этих людей там, где рассчитывал их найти), Протопопову предстояло разобраться в будущем и возможно не самом обозримом. Однако в кабинете министра внутренних дел присутствовали все те, в руках которых оказалась сосредоточена судьба России. Министр земледелия Риттих, который поднялся и приветствовал Протопопова стоя. Министр путей сообщения Кригер-Войновский собственной персоной, который уже стоял, когда Александр Дмитриевич вошёл в кабинет. Ну и остальные тоже были здесь, будь то военный министр Беляев, министр финансов Барк или министр иностранных дел. А ещё... был здесь тот человек, кого Протопопов ожидал увидеть едва ли. Речь о председателе Государственного совета господине Щегловитове. Лидере части министерского кабинета из тех самых щегловитовцев, о которых мы уже не раз говорили в противовес к треповцам. Иван Григорьевич был человеком преклонного возраста, небольшого роста, сбитый крепко и седой. Он был одним из немногих, кто при появлении Протопопова остался сидеть за столом и не шелохнулся, не считая нужным и возможным удостаивать Адександра Дмитриевича подобной чести. Хотя, положа руку на сердце, оная Протопопову была не положена.
На утреннем заседании Думы Щегловитов кстати присутствовал, но так чтобы встретиться с ним лицом к лицу — это было впервые. Что ж, ничего против присутствия Щегловитова на экстренном совете кабинета, Александр Дмитриевич в принц ее не имел. Потому как сегодня, здесь и сейчас, в кабинете министра внутренних дел предстояло выработать конкретные решения и хотелось верить, что Иван Григорьевич пришёл сюда именно за этим.
Наш герой зайдя в свой кабинет пожал руки Хабалову и Балку, и не обратил внимание на остальные протянутые ему руки (опять же протянули руки далеко не все из присутствующих). Некоторых, как министра земледелия Риттиха, Протопопов лишь похлопал по плечу вместо настоящего приветствия. А вот некоторых господ, как того же Добровольского, даже не удостоил взглядом. Дело тут было не в том, что Протопопов проявлял к этим людям неуважение. А в том, что он отчётливо давал им понять, кто на сегодняшнем совете главный, как бы некоторые из присутствующих не хотели обратного.
Иван Григорьевич Щегловитов, видя это, медленно поднялся, предварительно потушив свою сигарету в пепельнице. Поправил свой пиджак, чтобы сидел лучше.
Впился глазами в Протопопова (Голицын, мявшийся за спиной Адександра Дмитриевича был ему совершенно не интересен) и протянул ему руку для рукопожатия.
— А вот и главный виновник торжества, я так понимаю? — спросил он сухо.
Своим обращением к Протопопову он явно показывал, что понял ситуацию верно, а заодно не собирается играть в дурацкие игрульки с полумерами. Не до того сейчас. Ну а протянутой рукой, похоже давал понять, что отнюдь не прочь обсудить с Александром Дмитриевичем насущные проблемы. Ну и конечно, Щегловитов обозначал, что вопросы в совете министров не могут быть решены без его участия.
Протопопов пожал руку, несколько секунд они держались за руки друг друга и смотрели друг другу в глаза.
— Вы присаживайтесь, Александр Дмитриевич, в ногах правды нет, — продолжил председатель Государственного совета, как могло показаться, улыбаясь ехидно.
Протопопов не особо любил использовать в жизни разного рода цитаты из фильмов и сериалов, но тут почему то не удержался — больно рожа у Щегловитова была наглая. Протопопов сжал руку Щегловитова, причём так, что послышался хруст костей.
— В жопе тоже, Александр Григорьевич, нет правды, — улыбнулся министр внутренних дел криво, сказав эти слова так, чтобы слышно было только господину Щегловитову. И добавил. — Сядь на место.
Понятно, что с последними словами улыбка как-то сразу пропала с лица Щегловитова, которому прямо указали, кто в доме гость, а кто хозяин. Непонятно, намеревался ли тот «задружить» Протопопова или хотел показать министру его место, но попытка провалилась.
Задумавшись лишь на несколько секунд, Александр Григорьевич присел за стол, вытащил вторую сигарету, собрался закурить. Протопопов, как человек не терпящий табачный дым даже прикинул в этот момент — а не стоит ли усилить нажим на председателя и попросту, мягко выражаясь, вытащить сигарету изо рта Щегловитова, чтобы засунуть тому в задницу, но сдержался. Равнодушно наблюдал за тем как с кончика сигареты Щегловитова пополз табачный дым, устремляясь вверх к потолку. Присел за свободное место у стола. Руки сложил на столешницу и затарабанил пальцами по дереву, дожидаясь, пока рассядутся остальные.
Видя, что Протопопов настроен серьезно, а Голицын (у кого-то таки сохранялась иллюзия, что главный здесь Николай Дмитриевич, которая впрочем быстро улетучилась) ищет пятый угол и обливается потом, члены кабинета рассаживались в полной тишине. Обескураживало их и то, что единственными людьми, с которыми Протопопов поздоровался за руку, были Балк и Хабалов, на а рукопожатие с председателем Государственного совета и рукопожатием не назовешь.