Страница 45 из 127
Здесь народ не любит дела "сурьёзные" с юнцами обсуждать, часто прям требуют прислать для переговоров кого постарше, а лучше чтоб сразу хозяин явился. Поэтому моих молодых порученцев регулярно выпроваживали с наказом привести начальство, ну а они, естественно, приводили меня — ха, ещё более молодого. Ох, как прикольно смотрелись физиономии этих зачастую убелённых сединами деловых умников, когда они понимали, с кем же им в результате торговлю вести придётся! Пару раз я еле смех сдержал.
В четверг мы наконец-то отправились в Енисейск. До самого отплытия оставались сомнения, что нам удастся завершить все сборы к назначенному дню, но, слава богу, управились. На борту буксира четыре человека команды и четыре пассажира: Софа, я, Гришка Суриков и Федька. Пароход, издав на прощание пронзительный гудок, стал, наращивая обороты, отгребать от берега. За ним на пеньковом канате потянулась баржа с продуктами, купленными для погорельцев. Среди накрытых брезентом мешков с мукой и крупами вольготно расположились весёлые и довольные каменщики енисейской артели. Эту неделю мужики вкалывали как проклятые, по шестнадцать часов в сутки, и теперь, получив у Панкрата Алексеевича окончательный расчёт, могут пару дней побездельничать.
Федька заливисто свистит и машет рукой оставшимся на берегу "пионерам". Доволен пацан, как папуас, объевшийся сливочного масла. Ещё бы, командир огромное доверие выказал — попросил помочь в отборе мальчишек для заводской школы. А что? Мне толковые ребята нужны? Нужны. Причём очень. Лишь из умных удаётся воспитать хороших руководителей и помощников. А кто у нас может быстрее всех выявить наиболее перспективных кандидатов на обучение, так сказать самых активных проныр и хулиганов? Правильно, Федька. Он, кстати, заодно и пиар-кампанию на пацанском уровне проведёт, мол, да у нас там такое... такое... у-у-у... вам и не снилось.
Не... мы с Софой, конечно, тоже будем присматриваться к желающим переселиться в Красноярск, под наше крылышко (по тем же девочкам я только на неё и полагаюсь), но всё же уверен: вождь "пионеров" работу по отбору наиболее сообразительных нам сильно облегчит.
Над ухом раздался оглушительный свист. Блин, и этот туда же!
— Григорий, хватит свистеть. И рожу попроще сделай, слишком уж она у тебя довольная. Не забывай: ты на работе.
Вот же охранничек! Учишь, учишь балбеса, а у него детство в попе никак не отыграет. Это ж когда я с такими темпами из бизонов крутых спецов-то воспитаю? Лет через двадцать, что ли?! Ох мама, роди меня обратно! Захотелось непечатно высказаться. Ну хотя бы в полголоса. Но минутное раздражение быстро прошло, и накатила трезвая оценка действительности: "А чего это ты, Сашок, с самого утра ворчишь, как старый дед? Хочется отдохнуть и расслабиться? Последние недели здорово вымотали? Так ляг поспи, и всё пройдёт". Хм... точно.
— За старшего остаёшься, а я спать пошёл. Присматривай за Федькой, не хватало ещё, чтоб он в реку свалился, скачет ведь, как обезьяна, по всему пароходу.
Всё! В койку, и баиньки. Целых два дня ничегонеделания. О-о, ка-айф! Хочешь — спи, хочешь — созерцай осенние красоты Енисея. Лепота! Надо бы почаще длительные отгулы устраивать, а то не жалею я себя любимого. Ой не жалею.
Очнулся лишь часа через четыре. Во меня укачало-то! Выбрался из тесного кубрика на палубу и очумело огляделся. Ого, уже Атамано-Шиверский перекат проходим! Насколько помню, это довольно сложный участок реки. Течение здесь ускоряется до десяти километров в час, к тому же и неприятные подводные камушки имеются. Впрочем, наш капитан с Енисеем знаком лучше кого бы то ни было и уже сбросил ход. Идём мы сейчас даже медленнее, чем вначале. Интересно, а почему меня не разбудили?
— Неужели наш засоня проснулся? — с улыбкой прокомментировала моё появление Софа.
— Вообще-то, я просил будить в случае опасности.
— Капитан сказал, пока тревожиться не о чем.
— Да-а? Ну, будем надеяться, он знает, о чём говорит.
Перед поездкой мы с ним обсуждали проход лишь через Казачинские пороги, но я почему-то считал необходимым и на этом перекате принять особые меры предосторожности. Те же пробковые пояса всем раздать. Зря, что ли, я их делал?
— Не хмурься, лучше посмотри, как красиво вокруг.
А и правда, только после слов Софы я ощутил всю прелесть открывающейся панорамы. Ниже переката Енисей с обеих сторон сжимается подступающими горами, это место называют Атамановской трубой. Высокие скалы почти нависают над водой, правый берег проносится в каких-то пятидесяти метрах от борта судна, при этом и река, и скалы освещены ярким солнцем. М-да-а... прямо-таки завораживающее зрелище. Особенно сейчас, когда растущие по берегам деревья укрыты осенней, багряно-жёлтой листвой. Мне как-то раз уже доводилось плыть этим маршрутом из Красноярска аж до Дудинки, но та поездка выдалась летом, и всё выглядело иначе.
Эх, красотища! Кстати, помнится мне, в той жизни где-то тут поблизости находилась одна из достопримечательностей Советского Союза — сверхсекретный город Железногорск. Он же Атомград, он же Красноярск-26, а для некоторых просто "Девятка". И секретный он был потому, что в нём работал подземный горно-химический комбинат по производству оружейного плутония. Суждено ли ему возникнуть и в этой реальности? Ой, кто знает, кто знает. Может, я его и построю.
Та-ак, а где помощнички? Ага, Григорий в корабельной рубке с капитаном болтает, а Федьку туда, похоже, не пустили, и он теперь, заглядывая внутрь, старательно плющит нос об оконное стекло, пытаясь хотя бы зрительно познать священные тайны судовождения. Ха, все при деле, и я могу спокойно посидеть на лавочке рядом с Софьей Марковной.
Вскоре подошло время обеда, и нам прямо на палубе накрыли стол тем, что Бог послал и кухарка в дорогу положила. А дальше мы так и сидели за столом всей путешествующей компанией, лениво обсуждая проплывающие мимо берега. Миновали устье реки Кан. Солнышко спряталось, небо нахмурилось, но холодный осенний дождь прошёл стороной, зацепив нас лишь краешком. В восемь вечера встали на ночлег. Нужно основательно отдохнуть, завтра утром будет самый трудный этап проводки судна.