Синдикат

Василь помолчал, глядя на пистолет.

— Время дорого, — поторопил Бес, глядя поверх ствола без мушки с холодной беспощадностью высококвалифицированного профессионала.

— Последствия ты прикинул? — осведомился пахан. — Дурилка тупая. Найдут ведь.

— Да. Сейф!

— Падаль, — сказал в сердцах Василь и пошел к стене, где стоял высокий и красивый стеллаж с инструментами, которые редко пускали в ход. Машина получала качественное и дорогое обслуживание в кооперативной мастерской.

— Не глупи, мой никель уже не так хорош, но бросать в меня молотками не нужно, — предупредил Бес. — Не успеешь.

— Как будто мне есть, что терять, — горько усмехнулся Василь.

— Я верну деньги, — сказал Бес и шагнул в сторону, что в случае пальбы не попасть в сейф, а то мало ли какая там система блокировки.

— А как же, — хмыкнул директор, сдвигая в сторону стеллаж. За ним открылась металлическая плита дверцы капитального хранилища.

— Верну, — упрямо повторил Бес. — Я не вор. Деньги мне нужны для дела. Заработаю, все возмещу.

— Ты не вор, — вздохнул пахан, вводя комбинацию. — Теперь пятнадцать секунд надо ждать.

— Сказал же, не финти! — зло приказал наемник. — Не сработает твоя аварийка, не будет сигнала, никто не придет. Так что теперь открывай правильно. Последнее предупреждение.

Василь постоял несколько мгновений, сгорбленный, тяжело упершись лбом в дверцу сейфа.

— Ты не вор, — повторил он, не оборачиваясь. — Ты крыса, поганая крыса. А я тебя за человека считал…

— Я человек и я верну башмалу, — Бес почувствовал, как едкий гнев захлестывает душу. — Открывай!

— А то что? — снова хмыкнул Василь, повернув голову к стрелку. — Я же отсюда не выйду.

— Вколю ингибитор, заснешь. Мне тебя убивать не надо, я хочу только деньги. Считай, в долг беру.

— Педрилка ты гнилая, — покачал головой директор. — Кому дуговик шьешь? У тебя только один шанс — грохнуть меня здесь и метнуть по следам лисьим хвостом. Иначе башмала в глотке застрянет, не потратишь.

Бес промолчал, сжимая рукояти лафета.

— Ну и что мне терять? — вопросил пахан, демонстрируя неровный оскал золотых зубов. — Что с одного конца, что с другого, все под шконарь. То бишь на кладбище.

Время уходило. Волшебная коробочка, сделанная Гномом, работала исправно, но имела короткий ресурс и была одноразовой. У грабителя оставалось минут двадцать на то, чтобы забрать ценности, а также замести следы, не попасться на выходе и покинуть район, где «Затон» держал весь порядок. Каждое мгновение было на счету.

— Я добро помню, — глухо проговорил Бес. — Я тебя убивать не хочу. Мне нужны деньги. Отдай добром, заснешь, будешь живой. Потом рассчитаемся, когда мое дело выгорит. Если нет, я тебе печень прострелю, все равно протез. Для начала.

— Пиздобол-затейник, — Василь цыкнул зубом. — Глупо я с тобой попался… глупо. Ну что ж… Подавись, скиршатина.

Он снова пробежался пальцами по круглой клавиатуре, открыл массивную дверцу и сделал пару шагов в сторону.

— Еще дальше, — каркнул Бес.

Василь выполнил указание, вразвалочку, как человек, которому некуда спешить. Бес переместился, чувствуя в теле удивительную легкость, словно и не было за плечами нескольких лет, полных мучений с неисправным хромом и постоянной боли. Гнев сменился радостным возбуждением, которое, впрочем, почти мгновенно перегорело в ярость, как только наемник заглянул внутрь, стараясь не выпускать из прицела кооперативного директора.

— А… где?.. — только и выговорил сталевар, скрипя зубами. — Больше! Должно быть больше!

— Облом тебе, тварина, — широко оскалился пахан. — Сегодня день прокурорского заноса, а ты и не знал, верно? Надо было «медведика» выносить вчера или завтра. А сегодня там половинка от заначки.

Ноги задрожали как после тяжелейшей пробежки. Сталевар чувствовал неприкрытый страх, а в голове царил сумбур. Бес предусмотрел все кроме одного, самого главного — в хранилище может не оказаться нужной суммы. А без этого весь план рушился в мгновение ока. Отступать было поздно, то есть нужную сумму следовало добрать менее чем за час и неизвестно где.

— Повернись, — выдавил Бес, чувствуя, как судорога сводит живот, колет желудок. — Ингибитор надо колоть в основание шеи.

— Нахуй пошел, — исчерпывающе сообщил Василь. — Шмаляй в лицо, ссанина.

Бес сжал губы, рукоять-магазин пистолета заскрипел под сжавшимися пальцами. Василь с достоинством выпрямился, одернул куртку, поправил воротник и пригладил короткие волосы. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул, будто пробуя на вкус каждый кубический сантиметр воздуха

— Прожил я долго и знатно, — заключил пахан. — Так что умирать неприятно, но хоть не совсем обидно. Стреляй, пидорюга, на том свете сочтемся.

«К черту здоровье» — подумал Бес и сделал глоток.

А бренди хороший. И как-то быстро закончился…

— Повторить, — коротко, со злостью приказал Бес очень кстати вернувшемуся автоматику.

«Тварь ли я дрожащая?» — всплыли в памяти давние строки. С печальным и однозначным ответом — да, тварь. И еще какая.

Вспоминать не хотелось. Не вспоминать не получалось. Бес накатил и заказал сразу третью дозу, отлично понимая, что уже стал объектом внимания ведомственной охраны Министерства путей сообщения. Но удержаться не мог.

«Черт с ним, сердцем, надо выпить. Больше выпить. Не думать, не вспоминать…»

Здравствуй… Бес, — улыбнулась Кицунэ. — Я тебя не ждала. Но хорошо, что ты пришел.

— Здравствуй, — сказал наемник, расправляя плечи. Хотя он с утра воспользовался прачечной и душевой жилого комплекса, Беса не покидало ощущение грязи, вязкой нечистоты по всему телу. Он потел, так что рубашка липла к телу, к горлу подступал желчный комок, в пищеводе будто застряла гусеница, покрытая ядовитой щетиной.

— Проходи, разувайся, — попросила девушка, запахивая халат с драконами, очаровательно поношенный, выцветший от многократной стирки, уютный и очень домашний. — А ты здорово смотришься!

Она улыбнулась еще шире и дружелюбнее.

— Я ненадолго.

Бес сглотнул. Костюм давил на плечи, словно подбитый баллистической тканью в несколько слоев и, казалось, провонял едким потом. Новые туфли (со шнурками, которые сталевар ненавидел, но образ требовал) показались меньше на два размера. Билеты хранились в нагрудном кармане и жгли сердце как раскаленный металл.

— Ты что-то хотел?

Улыбка девушки чуть поблекла, Ки начала понимать, что происходит нечто странное, однако еще не сообразила, что именно.

Кибернетик достал пистолет.

— Бес… — прошептала Кристина, лицо «японки» побелело. — Зачем ты пришел?

— Я…

Голос дрогнул, засипел, будто несмазанные слова застряли в пересохшей глотке. Бес глотнул, чувствуя как нарастает ощущение грязности, словно бывший арбитр искупался в выгребной яме.

— Я тебя граблю, — выдохнул он.

— Что?

Кицунэ смотрела на Беса непонимающе, подняв руки, сжав кулачки на уровне ключиц, будто заслоняясь от недоброго гостя.

— Я. Тебя. Граблю, — раздельно проговорил Бес, крепче сжимая пистолет. Недорогая поделка дрогнула в его руке, наемник перехватил оружие плотнее, поднял на уровень глаз, целясь в лицо «японки».

— Бес… — прошептала она. — Но как же так…

— Я плохой человек, — мучительно выдавил Бес. — И мне очень нужны деньги. У тебя есть, я знаю. Наличные и анонимная электронка. Ты накопила, собиралась выкупать свой контракт. А сберкассе не веришь.

Слова рвались на волю сумбурно, беспорядочно, как будто сами собой.

— Бес… — повторила Ки. — Но так же нельзя. Это все, что…

Она не закончила, голос дрогнул и сорвался.

— Можно! — гаркнул, почти закричал Бес. — Я верну, — выдавил он спустя пару мгновений. — Я верну тебе все… но потом. А сейчас мне очень нужно… очень!

Хотелось сказать много и сразу, объяснить, оправдаться, как-нибудь погасить в светло-зеленых глазах Ки огонек недоверия, удивления, нарастающего понимания и наконец презрения. Хотелось показаться не абсолютным, законченным подонком хотя бы в этих глазах.