Синдикат

— Обязательно.

Бес расплатился наличными, сунул машинку в пластмассовый контейнер для завтраков, выложенный изнутри салфетками, а контейнер отправил в треугольный однолямочный рюкзак с вшитой бронепластиной. Рюкзак можно было использовать по прямому назначению, а также в качестве эрзац-защиты наподобие усеченного бронежилета.

— Еще зайдешь? — спросил Гном.

— Не знаю, — честно ответил Бес. — Как получится.

— Не пропадай, — сказал Бирюк.

— Постараюсь. Слушай, — не удержался от подколки Бес. — А ты никогда не пробовал одеваться по погоде, а не алгоритму?

— Зачем? — искренне удивился конструктор. — Наука нам дана во благо. Кстати, вот, по тогдашнему разговору…

Он протянул Бесу магнитный диск, похожий на классическую дискету, но с кристаллическим напылением.

— Насчет твоей идеи, той, что насчет учебника и подписки. Мы здесь кое-что накидали. Но… не выйдет. Коммерчески бесперспективная вещь. Хотя и жаль.

Конструктор тяжело вздохнул с неприкрытой грустью.

— Проверим, — упрямо сказал Бес. — Ладно, бывайте. До встречи…

— Снимите шляпу, господа, наш друг уехал кой-куда, — процитировал Бирюк. — Возвращайся живым, еще над чем-нибудь подумаем, ты не скучный.

Глава 7

— Все как договаривались, — черепной телефон синтетически воспроизводил голос Кадьяка, мертвый и неприятный, из-за него во рту оставался привкус жеваной ваты. — Встретимся на месте.

— Ты уже в пути?

Бес задал вопрос без надежды на ответ, однако получил его.

— Лечу, — хмыкнул наемник, и стало ясно, что Кадьяк отправился в агломерацию Москва-Ленинград каким угодно способом, только не самолетом. Или, наоборот, в самом деле купил билет на что-нибудь баллистическое и путает следы по принципу «сказать правду и пусть все решат, что это неправда».

— К твоему появлению все будет готовое, — закончил иностранец. — То, что зависит от меня.

— Тогда до связи, — лаконично завершил разговор Бес.

Да, Кадьяк наверняка вылетел, иначе ему просто не успеть вовремя оказаться на месте и закончить все мероприятия к прибытию заказчика. Непростая задача в наши нелегкие времена — путешествовать по воздуху, будучи сталеваром. Это автоматически подразумевает ограниченные рейсы или частный перелет. Зачем наемник упомянул об этом в разговоре, который могут перехватить?..

Предательство?

Бес отвернулся к окну, сжал кулак до хруста неоднократно чиненых механизмов. Под перчатками из тонкой щегольской кожи едва слышно заскрипело покрытие из огнеупорной пластмассы, изрядно поцарапанной и облезшей. Сталевар постарался успокоить дыхание.

Поезд-магнитоплан «Амурская Стрела» глотал километры по семьдесят штук в час, готовясь к выезду за пределы мегаполиса и переходу на расчетные пятьсот пятьдесят. Сейчас трасса поднялась на высокой эстакаде, рассекая целый лес разнотипных построек на западе Хабаровска. Здесь было на удивление мало внешнего света и голограмм, начинался дождь, так что окружающий мир потонул в мареве болотно-зеленого цвета. Словно город погрузился на дно морское, где свет рассеивается и все обретает расплывчатые, нереальные очертания. По контрасту «гостевой» вагон магнитного поезда казался очень ярким и обжитым. Огромные окна по бортам и в крыше открывали великолепный обзор и создавали ощущение аквариума наоборот — ты едешь в светлой стекляшке и созерцаешь океанскую пучину изнутри.

У Беса был «мерцающий» билет без допуска в элитную часть поезда. С девяти вечера до девяти часов утра пассажиру предоставлялся доступ к ночлежной ячейке, как в капсюльном отеле, только еще меньше, остальное время он мог заниматься чем угодно в длинной гусенице поезда, больше похожей на комфортабельную электричку-переросток. Хотя грех жаловаться, здесь были терминалы доступа к «кругам», включая некоторые, требующие весьма дорогого абонемента. Неплохие буфеты, дискотека, несколько компактных кинотеатров, спортивный зал с баней и бассейном, даже настоящая библиотека. Кресла позволяли более-менее комфортно подремать, на каждом шагу располагались телевизоры с возможностью заказать просмотр фильма или телепередачи из обширного каталога. В общем двое суток можно перетерпеть.

И вагоны были шире обычных, причем намного, так что магнитоплан со стороны больше походил на плоскую многоножку, чем на змею. Места хватало двум рядам кресел по бокам, банкеткам в середине и оставалось еще два широких прохода. Бес покосился на нескольких детей, которые заигрались, несмотря на поздний час. Вздохнул и откинулся на мягкую спинку, чувствуя себя голым — оружие пришлось запломбировать и сдать в багаж.

Состав понемногу набирал скорость, проносясь над автомобильными трассами. Затем прошел сквозь сюрреалистический комплекс зданий хабаровского филиала Дальстроя. Здесь все было составлено из нагроможденных друг на друга кубов и полуцилиндров, которые соединялись подвесками ведомственного трамвая — наследие «административного коллапса» шестидесятых из которого страну долго и тяжко выводила вторая кибернетическая революция. Трамвай все еще работал, несмотря на дремучую архаичность. В этом районе света почти не было — рабочий день давно закончился, а рекламное сопровождение государственных комплексов было ограничено. Лишь сияла большая и очень лаконичная панорама-вывеска с «промстройсвязьупр» чего-то там.

Сталевар глянул на часы, которые указывали половину одиннадцатого. Он устал, но понимал, что в ближайшие пару часов глаз сомкнуть не удастся. Сначала надо успокоиться, продышаться, расслабиться…

Бес поезда не любил, с железной дорогой (так же как и с дальним автобусным сообщением) у него отношения хронически не складывались. На сидячих местах начинало болеть колено, почему-то левое и без видимых причин, боль не унималась, если только не вытягивать ноги на всю длину. В положении лежа опять же болели колени, а затем ощущения расползались выше и ниже, от бедренных суставов до стоп. Из интересного приключения поездки превращались в сплошное мучение.

Двое суток… всего лишь двое суток, даже меньше.

Телевизор в стойке комплексного обслуживания транслировал новости. Бес полагал, что его деяния пока в дуроскоп не попали, однако включил хабаровский криминальный канал. Терпеливо подождал промотки рекламного сообщения.

«Будущее — пустота неслучившегося. Такой же пустотой следует делать и прошлое. Немало конторских самураев жестоко поплатились за беспорядок в своих ЭВМ и нерабочую переписку в служебное время. Текстовая надстройка «Агитпроп», с ней вы превращаетесь в электронного призрака!»

Дети шумели, Бес морщился и пролистывал страницы, закрывая спиной экран, просто так, на всякий случай.

Самым ярким криминальным событием агломерации оставалась перестрелка, устроенная агентами «Диснея» и «Селзника» прямо в центре Владивостока. Разборка за цифровой образ Элвиса Пресли шла уже больше года и стоила здоровья, а то и жизней немалому числу агентов. «Дисней» был корпорацией довольно-таки жуткой даже по нынешним меркам, синдикат владел огромными и совершенно закрытыми владениями на территории Штатов, имел собственную полицию, внутреннюю валюту и настоящую армию. Но и Голливуд в лице «Selznick Inc.» не сильно уступал темному царству злой мыши. Оставалось понять, где Приморье, а где Элвис. Не иначе «Союзмультфильм» включился в игру, намереваясь отхватить долю по ходу явственно наметившейся гонки виртуальных знаменитостей. Технология только обкатывалась, а высокооплачиваемые профессионалы уже гибли за будущие прибыли титанов развлекательной индустрии.

«Стрела» миновала полосу застройки недорогих гостиниц с поясами красных огней и однотипными прямоугольниками светящихся окон — в эконом-классе односторонние стекла пока еще встречались не повсеместно.

Так, что тут еще… китайские контрабандисты заказали на комсомольском авиастроительном заводе бронекатер с пулеметной установкой для перевозки краденых машин. Забавно, казалось бы, система господства трестов устоялась, а преступность, которой полагалось стать более респектабельной и менее вызывающей, никак не желает уйти в тень.