Человек в движении

В целом ближневосточный этап нашего турне прошел для нас довольно гладко. Телевидение не обошло нас вниманием, мы дали множество интервью, а на участке между Иерусалимом и Тель-Авивом нас сопровождало множество инвалидов на колясках. Когда мы на следующее утро со всеми попрощались и заняли место в самолете, который вылетал в Новую Зеландию, нас не покидало чувство сожаления; мы все сошлись на том, что хорошо бы снова приехать в эту страну, просто так, туристами, чтобы никуда не спешить и до конца проникнуться здешней культурой.

Я, кажется, сказал, что мы вылетели в Новую Зеландию? Все равно, но только не напрямик. Чтобы сэкономить деньги на авиабилетах, нас отправили кружным путем: из Тель-Авива мы полетели в Копенгаген, там нас ждал день отдыха, затем из Копенгагена в Лос-Анджелес, а оттуда, пересев на другой рейс, через пять часов — в Окленд. И все эти утомительные пересадки, смены поясов времени, способные довести до полного изнеможения, только ради одного — потому что так дешевле. Мне это представляется извращенным представлением об экономии. Впрочем, кажется, настало самое время возвращаться назад. Итак, мы летели туда, откуда началась наша кругосветка.

Температура на улице стояла выше 32 °C. Снаружи в гостиницу доносился плеск воды — это ребятишки купались в бассейне, а всего в нескольких милях от отеля располагались одни из самых лучших в мире песчаные пляжи. В общем, здесь было все, что необходимо для отличного летнего отдыха.

Стояло рождество 1985 года.

У нас заканчивался недельный перерыв на отдых в Новой Зеландии, после чего предстоял трехмесячный этап в кресле-каталке — нам предстояло пройти 850 миль по Новой Зеландии и 2 тысячи 150 миль по Австралии. Аманда купила какое-то растение, которое должно было заменить нам рождественскую елку. Она приготовила маленькие украшения и развесила чулки с подарками для каждого из нас. Вдвоем мы предприняли обход магазинов в торговой части Окленда, где, улучив подходящий момент, я попросил ее исчезнуть на несколько минут, заскочил в магазин и купил ей пару бриллиантовых сережек.

Рождество это выдалось для нас довольно нелегкое, и не только потому, что стояло лето, а это само по себе нам казалось странным, но и из-за того, что мы находились в незнакомой стране, вдали от дома. Первое рождество в пути для участников турне «Человек в движении» — и теперь мы подозревали или даже могли с уверенностью сказать, что нам предстоит еще как минимум одно рождество, прежде чем мы доберемся домой. В глубине души каждый из нас задавался вопросом, сумеем ли мы все это осилить и кто из нас сумеет продержаться до конца, если тот когда-нибудь наступит.

Согласно первоначальному плану, мы рассчитывали финишировать в день закрытия «Экспо-86». Но с учетом темпов нашего продвижения не могло быть и речи о каких-то выдающихся успехах — мы слишком устали и не могли все как следует организовать. Перед нами встал выбор: превратить все наше предприятие в гонку и постараться финишировать к закрытию «Экспо» или успеть завершить турне по крайней мере до наступления зимы. А может быть, стоило напомнить себе еще раз о цели нашего путешествия — пробудить сознание людей и собрать средства в фонд помощи инвалидам?

Единственной возможностью для достижения этой цели могло быть некоторое снижение темпа, чтобы высвободить дополнительно два-три часа в день на различные общественные мероприятия и при этом обеспечить себе минимальное количество здорового сна. С учетом этих обстоятельств канадская зима была переведена из категории непреодолимых препятствий в нечто вполне преодолимое, а дополнительные шесть месяцев пути рассматривались нами как необходимое условие для достижения конечного результата. Стартовав в Аделаиде, мы решили сократить дневную норму пути до 50 миль.

Я понимал, что это правильное решение. Но на душе мне от этого было не легче.

Новозеландский отрезок нашего здешнего этапа начался у залива Брауна неподалеку от Окленда, на Северном острове. Мы стартовали ночью, раньше намеченного срока, потому что нас ограбили.

Мы останавливались в гостинице «Поенама мотор инн». Это квадратной формы здание с бассейном во внутреннем дворике и с залом для приемов. Поскольку там отмечалась свадьба местных жителей — маорийцев и в ресторане все места были заняты, кое-кто из нас решил поужинать где-нибудь в другом месте. Пока мы отсутствовали, кто-то залез к нам в номер через окно, которое мы оставили открытым для вентиляции, отворил изнутри дверь и утащил одежды и оборудования стоимостью примерно три тысячи долларов — по большей части все это было сделано по заказу и годилось только для меня.

Пропали также магнитофон Аманды и моя пленка, на которой я записал Свои впечатления о Греции. Но обиднее всего было исчезновение специально для меня сшитой одежды. Она была скроена с учетом особенностей моего телосложения, так чтобы не возникало складок, из-за которых я мог натереть ссадины. Кроме того, мои вещи сплошь пестрели нашивками с эмблемами наших спонсоров. Любой мало-мальски разумный грабитель должен был первым делом постараться избавиться от них. Однако то, что произошло в течение нескольких последующих часов, назвать разумным было никак нельзя.

Накануне к нам присоединился брат Аманды Майк. Парень он здоровенный, в свое время играл в юношеской хоккейной лиге, и начиная с той минуты, как был установлен факт кражи, он взял на себя роль полицейского — причем гораздо более профессионально, чем настоящие полицейские, которых прислали заниматься расследованием этого дела. Ему удалось обнаружить, что охранник, дежуривший у входа в гостиницу, фактически пропустил мимо себя грабителя, после того как тот покинул наш номер. («Привет». — «А, здравствуйте, добрый вечер».) Затем этот малый зашел к себе в кабинет и позвонил к нам в комнату — проверить, все ли в порядке. Поскольку телефон молчал, он решил, что причин для беспокойства нет.

Майк также нашел кое-что из наших вещей возле забора во дворе нашего мотеля. Все остальное вор, очевидно, перекинул на другую сторону, где его ждал сообщник. Майк сумел раздобыть описание подозрительной машины, о чем сообщил полицейским. Те даже не удосужились позвонить и передать эту информацию. Они просто топтались на месте, делали какие-то записи, время их дежурства закончилось, и они явно думали о том, как бы поскорее попасть домой. Лишь время от времени говорили в свои переговорные устройства: «Машина 54, где вы?» Хорошо еще, что они смогли наш мотель отыскать, куда им до грабителей.

Но во всем этом деле была и своя положительная сторона. Новозеландская газета «Геральд» поместила на своей первой странице большую фотографию и посвятила нам передовую статью. Теперь люди хотя бы знали, что мы находимся здесь и ради чего. Местные жители стали приходить с подарками — они несли одежду, а кое-кто и деньги, — а у нас дома в Ванкувере члены клуба Анза (Австралия — Новая Зеландия) были настолько потрясены случившимся, что загорелись желанием как-то сгладить этот инцидент и объявили компанию по сбору средств, чтобы оплатить расходы по возмещению некоторого нашего имущества.

Но все равно это было паршивое начало для Нового года. Казалось, все идет не так, как следует.

Во время пересадки в Лос-Анджелесе Дон положил нашу видеокамеру вместе с грудой всех прочих вещей. Я наказал ему ни при каких обстоятельствах не спускать с нее глаз. Он же доказывал, что положил ее рядом с нашим багажом (он рассчитывал, что она будет в поле зрения всех остальных членов нашей группы). Мне известно только то, что кто-то прихватил камеру и унес с собой, а заодно и бесценную пленку с записью нашего путешествия по Ближнему Востоку. Когда мы очутились в аэропорту Окленда, обнаружилось, что во время пересадки потерялись два ящика с оборудованием — в одном из них находились две коляски. (Спустя какое-то время одна из них нашлась.)

Организационные сложности возникали у нас из-за разногласий между сотрудниками нашего оффиса в Ванкувере. Их было трое, и у каждого имелась своя точка зрения по поводу управления всем мероприятием. Мне было все равно, кто из них троих лично отвечает за управление всем проектом, — главное, чтобы все согласовывалось со мной. Именно поэтому я постоянно предпринимал усилия, чтобы поддерживать связь с нашей штаб-квартирой, — только так я мог участвовать в принятии важных решений. Мечты о том, что я буду лишь крутить колеса и проводить общественные мероприятия, растаяли, как прошлогодний снег. В итоге нас ждал отрезок пути куда более трудный, чем все, что было до сих пор.