Эй, влюбись в меня! Том - 2

Глава 52

Та лёгкость, с которой мы зашли на ГЭС, вызывала опасения. Ни персонала, ни охраны, ни солдат Олимпа. Огромное строение, значимость коего для города сложно приуменьшить, превратилось в крепость-призрак, за каждым углом и поворотом узких проходов которой скрывалась опасность: надуманная ловушка, несуществующая засада.

— Связь со своими ещё поддерживаешь? Где Ластик и Вор? — спросил я.

— Твоя подружка Лас заходила через северный проход, Вор с южного, — не теряя концентрации, пристально следя за Франческой, коротко ответила Дюйм.

— То есть этот проход не единственный? — пискнула Катя, чьи золотистые настороженные глаза так же внимательно вглядывались в спину идущей впереди Франчески.

— Нет, конечно… — недовольно выплюнула мать, интонационно обозвав Катю дурочкой.

Постепенно с осторожностью мы продвигались всё дальше вглубь станции. Помещение за помещением, блок за блоком мы прочёсывали внутреннюю часть вымершей ГЭС. Но ничего, кроме пустующих комнат, так и не нашли. Ни тел, ни личных вещей, даже следов крови найти не удалось. Тишина в радио эфире, тишина на подстанции, мир и время в этом месте остановились.

Глухой взрыв, а затем и лёгкая дрожь, последовавшая за ним, едва не сбила с ног Аню. Неужели не успели?! Пугающая мысль в моей голове заставляет взглянуть на девочек, подумать о том, как в случае беды их спасти.

— Северный пост, Дюйм, он здесь! — вслед за ещё одним взрывом раздался внезапный крик Ластика в голосовом канале. Сорвавшись с места, вновь заняв позицию впереди, мать рвётся по узким лестничным проходам вверх, на помощь своей подруге. За ней, минуя ступеньки, акробатически отталкиваясь только от перил, так же рвутся вперёд Кошка с Медоедом, за которыми стараемся не отставать и мы с Аней.

Пролёт, другой, проход по коридору и вновь лестница. Опять перила, ступени. Проходит меньше двух минут, и мы на месте. Впереди лишь полупустая прямая, за которой под скальными породами, усиленными сталью, находится смотровая. Справа за толстым стеклом в полумраке подсвечиваемого прожекторами морского дна кипит подводная жизнь. Слева открывается панорамный вид на значимую часть третьего уровня с его идущими вверх от центра города колоннами, многочисленными, выбитыми в скальных породах домами, бесконечно длинными, укутавшими всё вокруг трубами, а также уходящими ввысь опорами, созданными из самых прочных на земле сплавов.

Впереди вновь что-то взрывается, на этот раз гораздо слабее. Чёрный пороховой дым заволакивает дальнюю, уходящую чуть в сторону часть смотровой. Под действием кондиционеров и фильтрационных систем непроглядное облако быстро развеивается. Впереди, припав к земле, разбросанные по разным сторонам лежат двое, а в центре на небольшом выжженном пяточке стоит закутанный в рваные тряпки незнакомец.

Не было на нём того, что можно назвать «нормальным». Ни боевого костюма, ни обыденной одежды. Видно только босые изуродованные ранами ноги, вывернутые, регенерирующие руки и пальцы. Его чёрный плащ, изодранный в лохмотья, местами просвечивается насквозь. Ни оружия, ни соратников — ничего. И при всей той внешней глупой простоте, жалком виде, казалось, что он не способен постоять за самого себя, но от незнакомца исходила такая аура, такой эмоциональный контраст, что даже без использования силы всё внутри меня кричало об особой опасности данного индивида. Не многие герои при таких полученных ими увечьях смогли бы подняться на ноги. Ожоги, переломы, местами отсутствующие фаланги пальцев на руках и ногах, и, несмотря на всё это, человек, гордо стоявший впереди, ещё как-то умудрялся прятать своё лицо под остатками глубокого капюшона.

– А вот и долгожданные свидетели… — грубым хриплым голосом проговорил незнакомец. — Хватит притворяться, Тэн, поднимись, на тебя же сейчас смотрит вся твоя семья. Не стыдно?

Когда последнее из пороховых облаков развеялось, я наконец-то увидел лицо лежавшего у северного входа мужчины. Это был Андрей. На дрожащих ногах, помогая себе руками и опираясь на стекло, тот поднялся, а затем, вновь направив энергоклинок в сторону неизвестного, спросил:

— Лас, ты как?

— Жить буду. — Опираясь на руки, пытается встать женщина, а после добавляет: — Кеп, это он, Паук собственной персоной…

Силён сукин сын. Один против отца и Лас выстоял. Злодей из злодеев, цель номер один для каждого героя! Не ожидая каких-либо команд, Франческа, показав зубы, выхватывает пистолет, а после, сделав пару выстрелов, озверев, кидается вперёд. Каждая из пуль, выпущенных Медоедом, достигает цели. Часть головы мужчины разносит вдребезги вместе с куском груди, где у обычного человека находится сердце.

— Сдохни, ублюдок! — выпустив когти в прыжке, намереваясь снести тому остаток головы, кричит Франческа.

На превращённом в кашу лице возникает зловещая улыбка.

— Как грубо… — произносят губы, поверх которых виднеются лишь только остатки черепа. Тело мужчины взрывается, отбрасывая не ожидавшую подобного Франческу обратно в нашу сторону.

Энергетическое защитное поле костюма Цивини проседает практически до нуля, мощная взрывная волна едва не пускает трещину по мною выставленному барьеру. После этого сработавшая система безопасности здания опускает на стеклянные стены прочные железобетонные жалюзи. Яркий белый свет, освещавший помещение, сменяется тревожно красным. Воздухоочистные приборы вновь принимаются очищать смотровую, в которой ровно на том же месте точно так же, как и десять секунд назад, обрастая мясом с ног до головы, стоит развороченный человеческий скелет. Чёрными провалами отсутствующих глаз он, будто видя насквозь, таращится в заслон, за которым ещё не так давно плавали рыбы.

— Такой прекрасный вид испортила… — как только шея и голова обросла мышцами, произносит живой мертвец.

— Изменение реальности не помогает. Физические атаки бес… полезны… — Измученный голос отца, всегда и во всем казавшегося мне непобедимым, в очередной раз заставил сердце дрогнуть. Подняв прочность своего кинетического щита, оттягиваю за спину сёстрам отошедшую от шока, кричащую и обещающую разорвать врага на куски Франческу.

— Бешеная регенерация, это ведь его сила. Ластик, сможешь отменить? — подскочив к подруге, помогая той подняться на ноги, спрашивает мать.