Радужные листики

Василий вытащил из рюкзака поварёшку, зашёл по колено в воду и стал колотить по воде с булькающими звуками. Три-четыре удара - пауза, затем опять.

- Сом слышит, - продолжил он объяснять, - и идет на «квок», потому что звук в воде похож на тот, что они издают во время жора. Так что жадность и обжорство должны его погубить.

Постучав так минут пять, Василий выбрался на берег, взялся за конец верёвки, и они стали ждать.

Ничего особого пока не происходило. Шарик всё также висел в воздухе, раскрошенную булку потихоньку сносило течением, разве что мелкой рыбёшки вокруг прибавилось (всё-таки для них булка – это редкий деликатес, в реке её найти чрезвычайно тяжело). Разговаривать было нельзя, разве что шёпотом, и от припекающего солнышка и ничегонеделания Машу потянуло в сон, к тому же она и встала этим утром очень рано (по крайне мере, по её представлениям). Глазки непослушно закрывались, потом она их стоически открывала, потом они опять закрывались. Чем закончилась эта борьба Маша не помнила, но хорошо помнила, как неожиданно в её уши ворвался вопль: «Есть!»

Маша вскочила, ничего не понимая, немного ошарашенная. Что-то ведь нужно было делать. Она оглядывалась по сторонам в поисках источника шума, а шум был повсюду: у воды Василий пыхтел и что есть сил перетягивал на себя обвитую через толстый ствол верёвку, другим концом уходящую под воду и чуть ли не звенящую от напряжения, а вода бурлила, как будто там, на дне просыпался вулкан. Над головой куда-то в небо уносился шарик, отправившийся на свободу, в остальном же вроде ничего особо не изменилось. Девочка наконец сориентировалась и стала помогать Василию тянуть. Вдвоём у них дело пошло успешнее, и из воды показалась их содрогающаяся ловушка, в которой что-то сильно билось. Вытянули один конец на берег, затем другой, и вот перед ними на песке оказалась выдержавшая испытания деревянная конструкция Василия с уловом: внутри трепыхался большущий сом.

Маша раскраснелась, и от азарта совершенно забыла, что она была против этой охоты. Василий же просто светился от счастья. Он подошел к ловушке и поставил на неё ногу, согнув другую руку в приветствии:

- Маша, сфотографируй меня, пожалуйста с этим, - попросил он, - ведь никто не поверит.

Маша взяла телефон и щёлкнула его. На голове мальчика не хватало разве что лаврового венка. Василий сам взялся за телефон и стал общелкивать добычу со всех сторон.

- Ну что? – нагнулся он над головой сома и заглянул ему в глаза. – Думал, что ты – царь реки? А вот и нет! Человек – царь реки. А ты - просто рыба, вернее - будущее рагу. Никого больше кусать не будешь, тебя кусать будут, вернее кушать.

Сом затих и внимательно смотрел на своего победителя. От его взгляда Василию стало как-то не по себе.

- И что теперь с ним делать будешь? – поинтересовалась Маша. – В тележку он не поместится, как домой везти?

- Его еще прибить нужно, - сказал Василий, - треснуть по голове колотушкой.

Он пошёл поискал толстый сук, вернулся с ним к своей добыче, потоптался возле клетки: и так приспособится, и этак.

- Нет через решётку не получится, - сказал Василий. – Вот ведь ещё проблема.

- А если его выпустить из клетки, – предложила Маша.

- Так он тут же в реку удерёт, - засомневался Василий. – Нет, тут нужно что-то другое. И вообще, - решил он, - давай лучше ты. Мужское дело – добыть еду, а всё, что готовить – это уже по женской части.

- Ну уж нет, - воспротивилась Маша, - я никого убивать не буду! - Она подошла поближе и тоже заглянула сому в глаза. – Как побитая собака смотрит. Ну как у тебя на него рука поднимется?

- А у меня и не поднимается, - проговорил Василий, - смотрит на меня, и такой укор в глазах, и мольба. Что-то я даже распереживался.

- А давай его выпустим обратно, - с надеждой предложила Маша. – Домой мы его все равно не довезём, тем более живого. Убивать его тоже не станем. Ты его поймал, победил, всё себе доказал. Фотографии у нас сделаны. Он же всё понимает. Я попрошу его, чтобы он больше никого на речке не пугал. Он точно больше не будет. Ну, Васенька, ну пожалуйста.

Мальчик постоял, размышляя, потом отрезал кусок верёвки и завязал узелок на хвосте сома.

- Вот, - сказал Василий, - это теперь наша метка, это теперь наш сом. А ты, - посмотрел он в глаза рыбины, - ЗАПОМНИ, что если ещё раз кого-нибудь из ребят укусишь, я тебя обязательно поймаю, и уже не отпущу, на котлеты отправишься. Моё слово – закон. Понятно?!

- Понятно, понятно, - ответила за сома Маша, - погладив того по голове. – Ох, скользкий какой! Ты уж, пожалуйста, больше не кусай никого из нас, живи в своей реке, охоться сколько влезет, но только на рыбёшку. Запомнил, мой хороший?

Сом конечно же молчал в ответ, ведь рыбы не могут говорить, но его взгляд говорил очень о многом. Казалось, что он всё понял, и условия принял. Василий с Машей выволокли клетку к воде, мальчик отбил крышку, и сом устремился в реку.

- Пооомни! – крикнул ему вслед Василий.

- Ты поступил правильно, - поддержала его Маша, - животные никогда не убивают на охоте больше, чем им требуется для еды. Только человек ненасытен, только человек может убить ради удовольствия. Тогда он сам превращается в безумного зверя. Нельзя таким становиться.

- Ну ладно, - вздохнул Василий, - конструкцию я завтра разберу, поехали домой, только давай длинной дорогой, что-то мне сегодня снова с быком встречаться не хочется.

Они сели на велосипеды и отправились по домам. Пока они ехали Маша успела подумать: «Какой охотничий денёк выдался. Вначале, охотились на нас, потом уже охотились мы сами. Но, по крайней мере, никто в результате сильно не пострадал. И то хорошо».

А Василий ехал и думал: «Всё-таки женщин на охоту брать не стоит, сдерживают они нас, мужчин в битвах, не дают развернуться, слишком уж в них инстинкт самосохранения развит».

О чём думал сом, уплывая вверх по реке, мы никогда не узнаем, но самое интересное то, что больше о нём в этих краях никогда не слышали.

О чём же думал бык, застывший, как статуя, на лугу, мы можем только догадываться. Но наверняка среди его мыслей была и та, что от женщин одни беды: ведь если бы не эта «свирепая» девочка, то как бы он порезвился с глупым мальчишкой, как бы пободал его велосипед, потоптался на нём.

Глава 48. В которой Маша применяет тонкое искусство маскировки.

Маша вернулась домой почти к ужину.

- Ну что, где была, что видела? – спросила её бабушка.

- Ох, бабушка, - стала рассказывать Маша, - на реке была, сома видела, и представляешь – даже гладила. Василий всё-таки его выудил. В этот раз без жертв обошлось. Мы с сомом серьёзно поговорили, насчёт чтобы не кусал больше никого, и отпустили.

Про быка Маша по скромности решила умолчать, с ним всё могло закончиться не так благополучно. Чего бабушке зря волноваться?

- Ну Василий, ну рыболов, - удивилась бабушка, - всё-таки очень упорный мальчишка растёт, толк из него будет. Мой руки, садись, покормлю тебя. Кстати, пока тебя не было, к тебе девочки заходили, приглашали на площадь вечером поиграть. Так что, если хочешь, то сейчас самое время.

Маша быстренько поела, потом выкатила велосипед из сарая и поехала по деревне. Велосипед – это вам не пешком ходить, намного приятнее, и, что ещё важнее, намного быстрее. Вжик – и вот на месте.

Все уже собрались. Не было только Саши, он, оказывается, ногу подвернул и сидел дома. Ребята обступили Василия, который что-то им очень увлечённо рассказывал, при этом отчаянно жестикулируя.

«Наверно, про сома хвастается, - подумала Маша».

- Ну Маша, - обрадовался Василий, увидев её, - ну подтверди ты им, что ты своим киаем быка остановила. Не верят ведь.