Страница 13 из 80
Где-то посередине дорога образовала полукольцо, обогнув площадку, на месте которой вполне мог бы разместиться целый дом.
- Это наша площадь, - пояснил Василий, - сюда автолавка приезжает, здесь повешена доска объявлений, здесь все собираются, чтобы что-нибудь обсудить.
Тут же в начерченном на земле круге стояла девочка в сиреневом платье и с двумя косичками, примерно Машиного возраста, и лихо размахивала палкой, а вокруг неё три мальчика и ещё одна девочка, тоже с палками в руках, пытались сбить пустую консервную банку в её ногах. Пыль стояла столбом, все что-то азартно кричали.
- Они что, дерутся? – воскликнула Маша, - и бегом бросилась в круг. – Да как вам не стыдно, все на одного, – закричала она на ребят, - а ну отойдите, а то получите!
Ребята удивлённо уставились на Машу. Тут подоспел Василий:
- Маша, они не дерутся, они в пекаря играют. Ребята, - это Маша, она из города к бабушке Агафье приехала, её внучка.
(Если кто не знает, то пекарь – это не только тот, кто выпекает хлеб, но и старинная забава, когда палками выбивают банку из круга с разного расстояния).
- А, городская, - протянул один из мальчишек. У него были такие же непослушные вихры, как у Василия, только тёмные; ростом чуть повыше Маши, и весь крепенький, как боровичок. – Я - Глеб, я в трёх домах от вас живу, дом такой зелёный, на коньке еще конь вырезан.
- Очень приятно, - поздоровалась Маша, - дом у вас очень красивый, а конь – просто как живой.
- А я – Катя, - обратилась к Маше девочка из круга, - спасибо за помощь. А он, - она показала на высокого мальчика лет четырнадцати, - мой брат Гоша. Мы там живём, - указала она на стоящий недалеко красивый дом, покрашенный оранжевой краской с синим фронтоном. А ты смелая, не побоялась одна против всех.
- Григорий, - представился Катин брат. Будешь с нами играть?
- Нет, - перебил его Василий, - я Маше деревню показываю, лучше завтра.
- Я – Оля, - представилась невысокая (естественно, по сравнению с Машей) худенькая симпатичная светловолосая девочка, чем-то очень похожая на Василия.
- Она – моя младшая двоюродная сестра, у нас год разницы, - сказал Василий, - тоже на лето приезжает, у них дом рядом с нашим, ещё увидишь.
- А я – Саша, - сказал круглощёкий полноватый мальчик, тоже где-то тринадцати – четырнадцати лет, - у нас красный дом, а на коньке петух.
- А здесь что, на всех домах разные фигурки? – удивилась Маша.
- Конечно, - подтвердил Василий, - их так раньше и называли все, и номера были не нужны: дом с петухом, с конём, с гусём, даже дракон есть. Конёк потому так и называется, что обычно его украшала фигурка коня. Как ты помнишь, конь – это символ солнца. А так это охлупень – бревно, закрывающее стык скатов крыши.
- Ну ладно, ребята, - обратился Василий ко всем, - мы дальше пойдём, до завтра.
- До свидания, - попрощалась и Маша, - приятно было познакомиться.
И они отправились дальше. Каждый дом, который они проходили, имел свою историю, свои орнаменты, цвета и украшения. Всё это было в диковину Маше, такого она раньше никогда и нигде не встречала. Так они дошли до конца деревни.
- А вот здесь я живу, - показал Василий на последний дом, - Хочешь, покажу тебе какие наличники я сделал, дедушка даже разрешил ими окно украсить.
- И какое? - поинтересовалась Маша, разглядывая причудливые узоры на доме.
- Пока только на сарае, - вздохнул Василий, - но я стараюсь, да и сделал по-новому, пойдём, посмотришь. – И потащил её за рукав к сараю.
Посмотреть на творчество Василия действительно стоило. Сарайчик был небольшой, обшитый досками – потемневшее от времени дерево, шиферная крыша, дверь, да окошко. Первое ощущение, возникшее у Маши – посреди пустыни цветёт роза, так выделялся орнамент, покрытый свежей розовой краской, тоже со всякими узорами, на фоне однообразной темно-серой стены. Окошко смотрело в лес, и со стороны деревни ни один глаз не мог лицезреть труд Василия.
- А почему розовый, - спросила Маша.
- Другой краски не оказалось, - пояснил Василий, - я задумывал жёлтый, но ничего, когда привезут заказ, перекрашу.
Окно было квадратным и обрамляла его довольно таки странная конструкция. Все наличники были прямоугольными треугольниками! Края самых длинных сторон треугольников (в математике такая сторона называется гипотенузой) напоминали узор ёлочка.
- И в чём же это новое слово в изготовлении наличников? – спросила Маша.
- Так посмотри, - довольно пояснил Василий, - если мысленно каждый наличник повернуть к окну, как поворачивают ставни, то они его все и закроют, что верхнюю половину – верхний и правый, что нижнюю – нижний и левый.
- А ёлочка зачем – это символ воды такой? - уточнила Маша.
- Нет, - сказал Василий, - это символ зубов! Вот он смысл оберега: наличники – это ворота, если злая сила попытается проникнуть в окно, то они мгновенно закроются и зубчиками перекусят всю нечисть. А когда закроются, то образуют значок молнии, как на электрических столбах рисуют. Это значит: не лезь – убьёт. Да и розовый цвет пока подходит – выглядят добродушно, и никто ничего не заподозрит. Сейчас причелины1 для сарая вырезаю, тоже таких нигде не будет. Ну что, где ты ещё такое встретишь? И чего дедушка только на сарай согласился?
- Нигде, - честно ответила Маша. А про себя подумала: «Да, дедушка у Василия – тонкий дипломат».
Глава 13. В которой Маша претерпевает метаморфозы.
На следующее утро Маша, как и обещала Кроту, сказала бабушке, что идёт на луг посмотреть цветы, и отправилась прямёхонько к лопухам на задний двор. Крот уже её там дожидался.
- Готовы? - спросил он, протягивая Маше голубые листики.
- Готова, - ответила Маша, - хотя немного страшно.
- Не волнуйтесь, всё будет хорошо,- успокоил её Крот.
Маша взяла первый листик и, разжевав его, проглотила. Вкус, прямо скажем, был не из самых приятных. И тут же Маша начала уменьшаться, рост её стал только полметра. Единственным непредвиденным моментом оказалось то, что одежда почему-то уменьшаться вместе с Машей не стала, и стоя, укрытая с ног до головы своим сарафаном, она размышляла о том, как же ей теперь быть.
- Давайте второй листик, - послышался голос Крота.
- Не могу, - сказала Маша, - мне совершенно нечего надеть. И почему ваши листики не действуют на одежду? У меня теперь нет ни подходящей обуви, ни платья.
- Как почему не действуют? – удивился Крот. – Ведь их же нужно прожевать. А разве ваши платье и туфли умеют жевать?
- Про одежду ничего не скажу, - ответила Маша, а вот про обувь иногда говорят, что она каши просит. Выходит, что тогда умеет. Только у меня туфельки хорошие, я за ними ухаживаю и им каша не требуется.
- Ну ничего, я вам лист лопуха сорву, им можно обернуться, - предложил Крот.
Тут Маша вспомнила, что в кармане сарафана лежит новенький носовой платок и вытащила его.
- Спасибо, лопух не потребуется, - сказала Маша, - у меня нашёлся прекрасный отрез ткани, да еще и в цветочек, будет как раз.
Она съела ещё один листик, потом ещё один. Обернулась в платок на манер туники и выбралась из-под сарафана. Теперь она была одного роста с кротом.
«Однако, как преобразился мир, - подумала девочка». Теперь он уже не казался таким спокойным и безопасным. Оказывается, если ваш рост меньше десяти сантиметров, то у вас появляется довольно много новых возможностей куда-нибудь угодить: то ли заблудиться на собственном участке, то ли попасть к кому-нибудь на обед, то ли ещё что-нибудь подобное и малоприятное. И когда рядом возникла огромная лягушка, а над головой послышался крик ястреба, Маша быстренько полезла в кротовую нору, от греха подальше.