Меж двух орлов

– Не спеши, отец. – Поспросил Борута, в душе понимая, что Сколоменд кругом прав. – Родит еще Нетта Скирмуту сына. Мне только с бабкой Миной поговорить надо, перед отъездом не успел.

– Вот даже как? – Брови старейшины поползли вверх. – Видишь что-то?

– Скорее, чую. Только вот пока не все из этого понимаю.

– Это бывает. – Успокоил сына старейшина. – Понимание приходит с опытом. Попаришься, выступишь на совете старейшин, а потом поговоришь с Миной. Заодно, на братаницу посмотришь. Тебе уже сказали, что Нетта девочку родила?

– Не сказали, но я и так знал. – Борута скупо улыбнулся. – Не успел перед отъездом сказать, не до того было.

– Да оно и сейчас… – Сколоменд вздохнул. – Рассказывай, что там у Анкада.

Рассказ не занял много времени. Борута старался излагать кратко, только то, что сам видел и слышал. Свои домыслы он пока решил держать при себе, позволяя отцу самому сделать выводы. Во-первых, он делал это из уважения к опыту Сколоменда. Во-вторых – Борута и сам был не совсем уверен, правильно ли он оценил происходящее.

После традиционной бани Боруту еще долго пытали старейшины. Потом, словно забыв о его присутствии, рассуждали о том, как же быть со всем этим.

– Надо Анкада звать! – Настаивал один из старейшин, известный своим противостоянием со Сколомендом. – Он поможет нам отстоять дедовскую веру!

– Ну да, – Отзывался другой. – Нам отстоять поможет. После того, как у себя все про… прозевал. Да так, что могилы дедов бросать приходится.

– Не судите Анкада строго. – Сколоменд нахмурился.  – Нам тут, на другом краю, и то союзников искать приходится. А каково Анкаду там, когда на него железный вал катится?

– Так зачем нам тогда какие-то союзники? – Настаивал первый старейшина. – Пусть Анкад приходит со своими воинами. Сородичи – лучшие союзники!

– Про Анкада я наслышан, какие там союзники. – Задумчиво парировал Сколоменд, – Сородичи уже и питье друг у друга из рук брать боятся. Нужен ли нам такой союз?

– А что же делать? – Последовали растерянные взгляды. – И бабка Мина говорила, что надо бы принять.

– Надо, значит, примем. – Сколоменд стукнул посохом, разом прекращая споры. – Только примем по-нашему. Не мы Анкаду кланяемся: «Приди, сородич любезный, нас от пущан оборонить». Его людям приют даем, которых орденцы с родных мест согнали.

– Анкад на такое не согласится. – Снова выступил первый старейшина. – Его гордость все знают.

– Не согласится – не придет. – Старейшина, который обвинял Анкада в ротозействе пожал плечами. – А старейшина Сколоменд прав, нечего нам тут свои порядки наводить. Со времен наших дедов еще, человеческая жертва богам только в случае крайней беды приносилась. И боги не жаловались. А они вон чего удумали! Это, если ж анкадовы люди начнут всех, кто пущанскому богу кланяется, на алтаре резать…

– Будет война. – Спокойно сказал Сколоменд.  – И тогда мы окажемся между двух стальных валов.

– Мы уже между ними. – Пробормотал сторонник Анкада. – А что боги нам и без жертв благоволят… Ты, Сколоменд, задумался бы. Это ведь твой дед, говорят, перестал жертвовать пленников богам. И что? Разве не видно по твоему роду, что боги гневаются?

– Это был отец моего деда. Впрочем, не важно. А что не так с моим родом? – Сколоменд поднял бровь в нарочитом удивлении. – Два взрослых добрых сына. Один – воин, второй – волхв, каких поискать. У одного как раз дите родилось, у другого – свадьба на той неделе. И за тех сыновей, которые погибли, мне перед богами не стыдно.

– Да, сыновья у тебя добрые. – Согласился первый старейшина с нарочитым сочувствием. – Но внука у тебя нет как нет. Девка одна…

– Ты его внучку не трожь. – Неожиданно вмешалась в разговор бабка Мина, которая, как обычно. Перебирала в углу бусы, гребни и какие-то прочие свои женские штучки. – Богам эта малышка угодна. Она несет свет всему селению. Ты за своей бы дочкой смотрел, а то скоро от зависти станет черной, как та речка.

Старейшины еще немного поругались и постановили. Первое: люди Анкада получали право прийти на земли Сколоменда и осесть в поселении. Чтобы всем хватило места, Борута сразу после свадьбы начинает строить в излучине реки новое поселение. И укрепить его должно, как настоящую крепость.

Второе, выслать на помощь старейшине Анкаду охотных помощников из молодежи. Пусть потихоньку набираются опыта, пока нет большой войны.

Кроме того, постановили укрепить стены и валы вокруг Ятвежи. А еще – добыть побольше оружия и доспехов для воинов. Последнее было делом непростым. Хорошее оружие и так стоило немало, а в последнее время орденцы плотно засели на торговых путях, не пуская караваны с железом не только к прусам и ядзвинам, но даже и к пущанам. Цены на хороший доспех взлетели до небес, а продавать их иноверцам никто не спешил.

– На восток пошлем обок. К русам. – Постановили старейшины, посовещавшись. – Мы с ними, конечно, не раз воевали в былые времена. Но и торговали тоже. У тех, правда, у самих оружие – на вес золота. Но зато торгуют с кем хотят, а не с кем орденский магистр позволит.

Когда совет закончился, ехать в Соколув было уже поздно. Поэтому Боруте пришлось поужинать простоквашей с хлебом (ничего больше от ужина не осталось) и отправиться спать. Зато рано утром, еще собираясь на тренировку, он подозвал мальчишку из пахолков и велел после завтрака легкой ногой сгонять в Соколув. Предупредить, что будет к обеду.

– И не спится ж тебе, Боруто!  – Ворчал Пьестило, поводя могучими плечами.  – Вон, и Небра сорвал ни свет ни заря. Человек, можно сказать, вторую ночь как женат.

– Не ворчи, Пьестило. – Мягко улыбнулся Борута, разглядывая сонных, но счастливых друзей. – Сам ведь знаешь, что с тяжелой дороги на перинах залегать нельзя. Все тело закаменеет, потом замучаешься, пока размахаешься.

– Так-то оно так… – Подошедший Небр подхватил дружескую перепалку. – Но женить тебя надо, Боруто. Глядишь, сам поймешь, почему нас с Пьестолой застояться не грозит. – Он подмигнул товарищу и вся компания дружно засмеялась.

После тренировки другой Небр, который Зубрович, позвал Боруту прогуляться до реки и поговорить.

– Сейчас,  – ответил тот, – только ополоснусь.

Наскоро вытершись и надев чистую рубаху, Борута пошел с другом в сторону реки. Он понимал, что если бы дело можно было обсудить при всех, обстоятельный Зубрович рассказал бы о нем за завтраком. А если бы дело могло подождать, то – после.

Услышанное то и дело заставляло Боруту сжимать кулаки. И только понимание, что прошлого не изменишь, заставляло как-то мириться с мыслью, что чьи-то грязные лапы касались его Мироси. Бедная, наверное, до сих пор отойти не может от ужаса. Уж не на это ли намекал хитрый Змиюка?

– Спасибо, дружище! – Борута крепко обнял Зубровича. – Родичу кланяйся.

– Непременно. – Зубрович рассмеялся и, похлопывая друга по плечу, поспешил успокоить. – Не переживай ты так за свою красавицу. Сам видел, она у тебя не робкого десятка. Если уж в самую колдовскую ночь с тобой по лесам бродить не побоялась… Когда к ней поедешь?

– Да вот, придется до обеда промаяться. Сразу-то с утра на голову людям падать неловко.

– Это да. Ну, ничего. До свадьбы тут уже меньше двух седьмиц осталось.

– Тем и утешаюсь. – Вздохнул Борута. – А пока к брату еще зайду. Мы с ним толком еще и не поговорили с приезда.

А в поместье Соколувских тем временем вовсю готовились ко встрече дорогого гостя. Пани Малгожата, спешно распорядившись добавить к обычному обеду «то и ово», не удержалась, чтобы не поделиться новостями с дочкой.

– Ох, Миросенько, умаялась я. – Рассказывала она, присев на лавку в покое, где дочка с хлопкой вышивали рубахи. – Ядзвин твой человека прислал, чтобы к обеду ждали.

Пани Малгожата остро глянула на холопку, и девушка, коротко поклонившись, быстренько отложила работу и вышла из покоя.

– Значит, вернулся, наконец-то. – Мирослава облегченно вздохнула, чувствуя, как ослабевшие руки опускаются на колени. – В Ятвеже его чуть раньше ждали.