Страница 31 из 61
«В сложившейся обстановке, из-за нехватки мужчин, многие русские женщины ищут себе спутников. Им можешь быть ты. Если решишь принять ухаживания — воля твоя, но имей в виду, что твоё назначение в Россию скорее всего станет постоянным. Мы помогаем им восстанавливать страну и должны давать, а не забирать».
Когда Эванс знакомился со своей наземной командой, то узнал, что Мария Черматова была бабушкой оружейницы, ухаживавшей за пушками истребителя и отвечавшей за загрузку снарядов, соответствующих цели вылета. Во время оккупации Нижнего Новгорода немцы убили пожилую даму и всю семью. Уцелела только одна она. Полковник ни с кем ещё не был толком знаком, и спросил, можно ли назвать самолёт её именем. Жест нашел в дивизии понимание, и американского морского лётчика тепло приняли в русском истребительном подразделении. И вот он летит вновь, чтобы сбросить на немцев напалм в память о погибшей бабушке. Противник бросил на юг, к «Волжскому пути», тяжёлые бронетанковые силы. Они угрожали северному флангу прорыва.
Над головами мелькнули МиГ-19[80]. Они обеспечивали воздушное прикрытие тяжело нагруженных истребителей-бомбардировщиков, скользивших над самым лесом. У немцев и так оставалось немного самолётов, и большую их часть уже вогнали в землю, но рисковать не стоило. Полковник прижал машину ещё ниже. Старые уроки до сих пор оставались в силе. Держись ниже, жми на полную, и выживешь. Он делился своими навыками с русскими лётчиками и сам учился у них. Одной из сильных сторон Су-7 была большая скорость у земли, более тысячи ста километров в час. С боевым радиусом около четырёхсот километров один вылет длился меньше часа. С другой стороны, за день приходилось делать два, а то и три вылета.
Самолёт подрагивал и трясся, напоминая старый F2G, но из-за большей скорости ощущения были хуже. Некоторые толчки едва не вырывали ручку управления из пальцев. Каждый вечер он пытался как-то расслабить ушибленную спину, но почти ничего не помогало. У скорости был и другой эффект. Эванс едва успевал рассмотреть, что происходит прямо по курсу. Только деревья давали драгоценное предупреждение о повышении местности или других преградах. Пролетевшие мимо трассеры он толком даже и не заметил. Вторая пара, идущая позади, разберётся с неизвестным стрелком.
Слева вспухли облака дыма. Это работают другие истребители, разнося немецкую колонну. Полковник обратил внимание, что русские пилоты склонны атаковать головные машины. Разумное решение. Останови передних, встанут все. Просто били они слишком густо. Тони повёл своё звено немного в сторону, параллельно, чтобы потом довернуть и ударить по хвосту. Если им повезёт, то именно там будет уязвимая техника и КШМ, а зенитки ближе к голове. Внизу промелькнула старая железнодорожная линия со следами боёв. Чтобы развернуться, потребовалось время. «Суперкорсар» тоже не был балериной, но при маневрировании на Су-7 вызывал приятные воспоминания. Кроме того, у «Сухого» были проблемы со срывом потока на передней кромке стреловидных крыльев. Их оснастили аэродинамическими гребнями, но решение получилось неполным. Это означало, что в вираже любое неверное движение могло снизить подъёмную силу на конце крыла нулевой. Самолёт свалится в плоский штопор, а на такой малой высоте запаса для вывода не будет. Эванс держал столбы дыма примерно на уровне левого плеча, предполагая, что длина колонны более-менее обычная, и поворот вынесет их прямо на замыкающие машины.
Клубы чёрного дыма внезапно подсветились фонтаном алого пламени. Скорее всего, немцы кого-то сбили. Авиации, достойной упоминания, у них не осталось, но недостатка в средствах ПВО они никогда не испытывали. Дорога стремительно приближалась, манёвр получился на отлично. И он угадал с составом техники в хвосте колонны. Внизу, завидев истребители, забегали фигурки, водители выскакивали из кабин и прятались кто куда.
Загрохотали пушки, отправляя трассирующие очереди в затор, образовавшийся внизу, и добавляя беспорядка. Машины сталкивались в попытках разъехаться. Бесполезно. Полковник выровнял «Сушку» и нажал пуск. Контейнеры немного вибрировали, и ракеты рассеивались чёткими овалами, накрывая один участок за другим вдоль линии прицеливания. Больше всего ему нравились огромные 450-мм С-20. Су-7 брал таких всего шесть, но каждая обладала разрушительной мощью полутонной бомбы. Но и маленькие С-8 справились. Они сочетали осколочно-фугасное и зажигательное воздействие, превращая зону поражения в огненный ад. Заметив, как Борода выпустил свои ракеты, Эванс ударил по сбросу баков с напалмом, чтобы те перепрыгнули уже стоящие грузовики и лопнули над серединой колонны. Дело сделано, можно идти домой.
Да только не тут-то было. На отходящем вираже «Мария» содрогнулась, на приборной панели вспыхнули индикаторы неисправностей. Рули резко потяжелели, хотя и без того не отличались лёгкостью. Позади замаячил чёрный дым. Ему прилетело чем-то тяжёлым, возможно даже 88-мм.
— Горишь, товарищ полковник, — сказал Михаил. Со временем в мирный обиход вернулось обращение «гражданин», а «товарищ» означал того же человека, что прежде — сослуживца.
Когда они срабатывались, Борода даже не заикался о возможности катапультирования. И русские и американцы сошлись на том, что неразумно покидать самолёт рядом с войсками, которые ты только что бомбил и обстреливал. Они наверняка обиделись и примут тебя со всем радушием. Но «Мария», даже с такими повреждениями, держалась в воздухе, вполне управлялась и Тони знал, где они. До Волги примерно семьдесят километров, достаточно просто держать на восходящее солнце. Это было хорошо, но и только. Остальные новости были плохими. Скорость и высота падали, керосин и энергия заканчивались. Мысли, что делать — тоже.
Двигатель стучал и вибрировал, плевался огнём и дымом, кашлял, но не останавливался. Указатель топлива слишком быстро клонился влево, значит, баки пробиты. С другой стороны, до Волги пять минут лёта, и даже в таком состоянии он дотянет. Ветер сносил самолёт немного боком, и этот дрейф выводил его как раз на реку. Вцепившись в ручку, Эванс не мог утереть пот со лба, и увидел голубую полоску уже прямо у себя перед носом. Поперёк протянулись два понтонных моста, по одном ползли танки и другая тяжёлая техника, по другому грузовики. «Мария Черматова» скользнула над обрывом и коснулась воды точно между мостами. Ремни врезались в плечи, Тони ткнулся лбом в головки винтов, которые крепили плексиглас фонаря к переплёту. Изначально это место покрывалось резиной, но она быстро высыхала и осыпáлась.
Су-7, поднимая фонтаны брызг, мчался к левому берегу. Уже было видно людей, бежавших к предполагаемому месту столкновения. Полковник сгруппировался. Истребитель ткнулся в берег, обломал крыло об дерево, развернулся и врезался в камни. Сапёры подбежали, вскрыли кабину ударами кирок. Эванс почувствовал, как его стремительно извлекают из месива плексигласа и металла, и вытаскивают на травку. «Мария» начала тонуть, но у неё на борту оставалось ещё достаточно взрывчатки, чтобы устроить небольшое бедствие. Очевидно, что спасать там уже нечего, самолёт погиб.
— Эй, американец! — позвал его сержант, который привёл спасших его сапёров. Пожилой седой дядька с совершенно новой Звездой Героя на гимнастёрке. В руке он покачивал бутылку дорогой водки, где оставалось ещё несколько приличных глотков. И, что самое главное, протягивал её Эвансу.
Бывают моменты, подумал полковник, когда некоторые подарки поистине бесценны.
Наступая, русские проникли на юг дальше, чем он ожидал. Фланг они прикрыли болотами Каспийской низменности. Стрелковые дивизии I казахстанского фронта двигались напрямик к Астрахани. Дон и оборонительные сооружения Волго-Донского канала до сих пор держались, но по правде говоря, на них не очень-то и давили. Русские зачистили районы к северу, подошли к берегу реки и остановились, после чего ограничились регулярным обстрелом фортов из орудий. Очевидно, готовится атака основной ударной силы, тяжёлых танков I Белорусского фронта.
80
Советский реактивный сверхзвуковой истребитель, глубокое развитие конструкции МиГ-17. В СССР в основном использовался в частях ПВО, на рубежом активно воевал. Кое-где эксплуатировался до начала XXI века.
81
Село в северо-западной части Калмыкии.