Снова наемник

– Где Зина? – вспомнив его первые слова, спросил Паулюс.

– Я здесь. – Простучав каблучками по железным ступенькам, к нему спустилась дочь.

– Что ты хотела?

– Мне необходимо поговорить с тобой, – твердо сказала она.

– Это важно?

– Очень.

– Хорошо, – подумав, согласился он. – Но не больше десяти минут.

– А это мой почетный караул? – Серов посмотрел на четверых крепких парней и усмехнулся.

– Слушай сюда! – оглянувшись и не увидев никого, кто бы мог сообщить Паулюсу его слова, зло процедил Гогин. – Если ты только…

– Когда ты молчишь, – улыбнулся Серов, – выглядишь умнее. Если ты пискнешь, я устрою вам крупные неприятности. – И, не обращая внимания на побагровевшего от злости Гогина, неторопливо пошел к борту.

Перед ним встали двое боевиков. Еще двое напряженно замерли сзади.

– Убери их, – посоветовал Ковбой, – или будет небольшой кипиш, что на языке уголовников означает скандал с мордобоем. Перевод, возможно, не вполне точный, – улыбнулся он. – Но по сути верный.

– Пусть гуляет, – бросил парням Мюллер.

– Вы само великодушие, – склонив голову, серьезно поблагодарил его Ковбой.

– Нашли что-нибудь? – спросил Вениамин троих осматривающих каюту Серова мужчин.

– Нет, – сказал один.

– Система работает, – заглянув в дверь, сообщил коренастый парень.

– Крутой мужик, – уважительно отозвался о Сергее стоявший рядом с Вениамином плотный мужчина в тельняшке. – Наверняка он что-то сделал. А вот что? – Он вопросительно взглянул на парня.

– Хрен его знает. Ты бы его спросил.

– Все, – отрубил Вениамин, – уходим.

– Значит, ты хочешь попытаться завербовать Серова? – недоверчиво посмотрев на дочь, спросил Паулюс.

– Ты сам говорил, что принуждать таких, как он, бесполезно и даже опасно.

– Я говорил немного не так, – поправил ее отец. – Но в целом верно. И как же ты думаешь влезть к нему в душу?

– Просто побуду с ним некоторое время, – ответила Зинаида. – Без твоих головорезов, без подслушивающих устройств. Ведь он все-таки человек. У него наверняка есть, как и у всех людей, слабости. В конце концов, какие-то…

– У таких, как Серов, – отрезал Палусов, – слабостей нет. Его готовило государство, а там слабости выжигали. Он Солдат с большой буквы. Мне здорово повезло, – неожиданно для Зинаиды признался он. – Когда Лудова сообщила, что подружилась с женой Серова, я был просто ошеломлен, сначала даже не поверил. Думал, Серова преувеличивает, рассказывая о муже как о супермене. Но, слава Богу, догадался навести справки. И когда узнал, что он бывший офицер группы ДОН, – Палусов, словно переживая все заново, удивленно покрутил головой, – решил… – Он замолчал.

«Вот в чем дело, – догадалась Зинаида. – Лудова нашла Серова для отца, а не для Бунина. Но тогда выходит, что…»

– О чем думаешь? – спросил отец.

– Ты разрешишь мне день побыть с Серовым в городе? Твои люди для твоего спокойствия могут вести наблюдение. Но я обещала…

– Конечно, – кивнул он. – Но надеюсь, ты не подведешь меня? – Он улыбнулся. – Не хотелось бы, чтобы Серов пропал. У меня на него большие виды.

– Но он на грани срыва. Видеокассеты перестали поступать, так что он…

– С его женой и детьми, – убежденно проговорил Палусов, – все в порядке. Постарайся объяснить ему это. И сейчас их жизнь зависит от него.

– Тогда я заберу его? – Она шагнула к двери.

– Почему ты мне не сказала о полученной Раковым посылке? – с мягкой укоризной спросил он. – О том, что произошло у него в квартире?

– Зачем? – удивилась она. – Я знала, что ты все узнаешь. А я по-бабьи могла сказать что-то не то.

– Вообще-то да, – легко принял он ее объяснение. – Иди, – Палусов улыбнулся, – обрабатывай Серова. Только не влюбись. – Он шутливо погрозил пальцем. – Серов – видный мужик. – Когда дочь вышла, улыбаясь, покачал головой. – Умна. И хватка мертвая, как у мужика. Но меня тебе, доченька, не переиграть. Что она задумала? Впрочем, мне обо всем сам Серов расскажет. Ведь пока он у меня в кулаке. Но он как-то вдруг ожил. С чего бы это? Почему молчит Фигаро? Ведь он получил то, что хотел. Если он решил держать меня на этом всю жизнь, – губы Палусова дрогнули в зловещей улыбке, – то своей смертью не умрет. Это я тебе, Фигаро, обещаю. – Откинувшись на спинку кресла, достал из коробки сигару, отрезал кончик, поднес к носу. – Умеют табак делать, – зажмурившись от удовольствия, буркнул он. – Ладно. С Фигаро скоро все станет ясно. А вот то, что делает Колдун… – Щелкнув зажигалкой, поднес язычок пламени к сигаре. – Похоже, он действительно возомнил о себе бог знает что. Ну что же, всему есть предел. Ты пытаешься прыгнуть выше головы. Я и предоставлю тебе такую возможность.

Колдун достал мелко дрожавшими руками небольшой сейф, осторожно поставил его на стол. Снял с шеи шнурок с ключом. Оглянувшись на запертую дверь, вставил ключ в прорезь, отпер сейф и со вздохом открыл крышку. Набрал на диске второй крышки цифровую комбинацию. Вторая крышка открылась сама. Под светом настольной лампы засверкали уложенные в ряд алмазы. Кончиками пальцев он провел по ним, вздохнув, широко улыбнулся.

– Если бы не ты, Яков, – прошептал он, – этого у меня не было бы. И это еще не все. – Оглянувшись, словно боясь, что кто-то увидит алмазы, закрыл первую крышку. Набрал цифровой код. Раздался легкий металлический щелчок. Он закрыл вторую крышку и взялся за ключ.

– Может, давай выпьем? – посмотрев на лежавшего на кровати Шерифа, предложила Алевтина. – А то ты в последнее время какой-то задумчивый стал. Иди, – достав из сумки с красным крестом бутылку коньяка, позвала она. – Чем закусить, надеюсь, найдешь.

– Что ты здесь делаешь? – не шевелясь, спросил он. – Только не надо сказок про любовь, – насмешливо предупредил он. – В жизни не поверю, что ты Колдуна любишь!

– Это почему же? – наливая коньяк, поинтересовалась она. – Если из-за того, что маленький, – Алевтина гулко засмеялась, – то как мужик он очень даже ничего.

– Ты же неплохой медик, – рывком сев, проговорил он. – Видная баба. Тебе детей рожать надо, а ты людей убиваешь.

– А вот это тебя не касается! – залпом осушив стакан, выдохнула Алевтина. – Ты тоже мужик видный, так какого черта торчишь здесь? В холуях у Вальки ходишь?

– Валентин Васильевич спас мне жизнь, – хмуро напомнил ей Иван.

– Я знаю. Ты поступил как настоящий мужик. Это же надо! – непритворно ужаснулась она. – Спрыгнуть за борт во время шторма! Ведь на смерть шел. – Представив это, поежилась. – Бр-р-р. Ведь, по-моему, самое страшное – утонуть.

– Но ты вроде тоже обязана Валентину Васильевичу жизнью? – Шериф внимательно посмотрел на нее.

– Это он так думает! – Она засмеялась. – И я пока постоянно благодарю его. – Подняв стакан, протянула его Шерифу. – Выпей, полегчает. Что с тобой? – спросила Алевтина. – Ты как вернулся из Петропавловска, так места себе не находишь. Что случилось?

– Ничего особенного. – Он поднес стакан к губам. – Просто надоело палачом быть. Понимаешь, – горько сказал Шериф, – пока я сидел в долине безвылазно, как-то не думал об этом. А в город попал, и все. – Помотав головой, Иван одним большим глотком выпил коньяк. – Там жизнь, смеются дети, люди куда-то торопятся или, наоборот, идут медленно, гуляют влюбленные. Во многих домах слышится смех. Почти…

– А нищих ты видел, – перебила его Алевтина, – которые в мусорных ящиках роются, чтобы найти какую-нибудь еду? А мордоворотов, которые старух, что последнее из дома вынесли, чтобы кусок хлеба купить, обирают? Или как «новый русский» на «мерседесе» на скорости целует кралю и, сбив кого-нибудь, сунет гаишнику доллары и потерпевшему столько, сколько он никогда не видел, и дальше катит? Или ты на это внимания не обращал? – едко сказала она. – А ведь это тоже жизнь. Сегодняшняя жизнь. И поверь, Ваня, – устало сказала она, – грязи и нищеты гораздо больше, чем веселого смеха. К тому же, – криво улыбнувшись, она посмотрела на него, – если бы ты сейчас жил в городе, все равно был бы чьим-нибудь солдатом. И при первой опасности твой хозяин подставил бы тебя.