Достоевский / Dostoyevsky

ДОСТОЕВСКИЙ. Да. Мне тоже. Я поддерживаю вдову моего брата и его детей, а также сына моей жены.

АННА. Так вы женаты?

ДОСТОЕВСКИЙ. Нет. То есть, да. Был. Она умерла. Я встретил ее в Сибири, когда был солдатом. Но тогда она была замужем за кем-то еще.

АННА. Вы очень ее любили?

ДОСТОЕВСКИЙ. Раз я безумен, она, безусловно заслуживала любви.

6

Ваша жена такая красивая

(Сибирь. ДОСТОЕВСКИЙ и МАРИЯ. АННА остается и наблюдает из теней).

МАРИЯ. У нас есть рыба? Я знаю, в Сибири рыба есть, но все, что я могу найти у нашего мясника – это мозги. Понятия не имею, куда он девает саму корову, но от мозгов меня уже тошнит. Что ты ел на каторге?

ДОСТОЕВСКИЙ. Помои.

МАРИЯ. И из чего их готовили?

ДОСТОЕВСКИЙ. Если честно, не хотел знать.

МАРИЯ. Ты представляешься мне человеком, который хочет знать все, даже если правда раздражает или ужасает. Особенно в последних случаях. Ты жил на помоях несколько лет. А теперь ты солдат, по-прежнему ешь помои. И скоро тебя освободят. Тогда ты снова начнешь писать романы, поэтому сможешь позволить себе помои получше.

ДОСТОЕВСКИЙ. Ты, похоже, многое обо мне знаешь.

МАРИЯ. Я знаю о тебе все. Нечего здесь делать, кроме как сплетничать и совокупляться, и сплетничать о совокуплениях. Что? Ты шокирован моей грубостью?

ДОСТОЕВСКИЙ. Нет. Ты откровенна. Я ценю это в женщинах.

МАРИЯ. Нет, не ценишь. На самом деле тебя это пугает. Но что человеку здесь терять, говоря правду. Только свою душу. В чем состояло твое преступление? Ты кого-то убил?

ДОСТОЕВСКИЙ. Я был политическим заключенным.

МАРИЯ. Я думаю, что мужчины, которые играют в политику, тупее, чем плесень на сыре.

ДОСТОЕВСКИЙ. Я не играл. Это было моим преступлением. А может, я играл, и оказался в проигрыше. В России все – азартная игра.

МАРИЯ. Мое преступление состояло в том, что я вышла за пьяницу, который утащил меня в Сибирь, чтобы стать таможенником. Он думал, это блестящий карьерный ход, наняться на скучную работу с мизерным жалованием на задворках вселенной, потом уволиться и пить, не просыхая. Теперь он всю ночь пьет, а весь день ищет работу, которая оплатит его выпивку.

ДОСТОЕВСКИЙ. Твой муж – руины благородного характера.

МАРИЯ. Он – пьяный идиот. Не могу вспомнить, почему я вышла за него. Должно быть, случилось помутнение сознания. Я вышла за человека ниже моего статуса, и теперь не могу спрыгнуть с поезда. Мой отец верил, что его дочери должны получить хорошее образование, поэтому мы проводили много времени, читая Канта и играя на пианино, от которого мне нынче не больше пользы, чем козлу. Хотя, полагаю, козел может съест пианино, если в достаточной степени проголодается. Моя следующая музыкальная композиция: «Козел, поедающий рояль». Она идет после «Рояля, выбрасываемого из окна третьего этажа» и до «Рояля, поедающего козла». Мне так отчаянно скучно, что я просто не знаю, о чем говорю. Но ты тоже несчастен. Несчастные люди притягиваются друг к дружке, как магниты. Тебе лучше держаться от меня подальше, а не то ты влюбишься в меня, и поскольку мне твоей не быть, захочешь покончить с собой, но вместо этого напишешь роман. Здесь все такое уродливое и глупое, и все женщины такие уродливые и глупые, что все мужчины, тоже уродливые и глупые, решают, что они в меня влюблены. Это проклятие.

ДОСТОЕВСКИЙ. Обещаю не влюбляться в тебя.

МАРИЯ. Да. С обещаниями у мужчин полный порядок. Лично я против тебя ничего не имею. Просто не способна на любовь Не на страсть. На страсть способна. Даже на похоть. Но не на любовь. И только не к тому человеку. Я сломана жизнью. Как и ты, разумеется. Жизнь – продолжающаяся череда несчастий, завершающаяся катастрофой, которая обычно разрядка напряжения. Поэтому люби меня, если без этого никак. По, пожалуйста, окажи мне любезность – не вешайся.

ДОСТОЕВСКИЙ. Вешаться я не собираюсь.

МАРИЯ. Да, сейчас ты это говоришь, но когда узнаешь меня лучше, захочешь повеситься Мужчины постоянно стремятся повеситься из-за меня. В моем родном городе они болтались на деревьях, как сосиски. Я слышала, у тебя бывают припадки.

ДОСТОЕВСКИЙ. Иногда случаются приступы болезни. Возможно, это какая-то форма эпилепсии.

МАРИЯ. Ты лаешь, как собака?

ДОСТОЕВСКИЙ. Нет.

МАРИЯ. Пена идет изо рта?

ДОСТОЕВСКИЙ. Нет. Хотя, да. Иногда.

МАРИЯ. И как часто такое случается?

ДОСТОЕВСКИЙ. По-разному. Наверное, раз в месяц.

МАРИЯ. В полнолунье? Как у оборотней?

ДОСТОЕВСКИЙ. Что-то в этом роде.

МАРИЯ. И на теле ты отращиваешь волосы?

ДОСТОЕВСКИЙ. Если потребуется, могу попытаться.

МАРИЯ. Мне тебя жалко. Но недостаточно для того, чтобы влюбиться. Хотя ты становишься более привлекательным, когда я представляю тебя кричащим и катающимся по земле с пеной на губах. Нет. Я лгу. Как я понимаю, сейчас тебе хочется меня поцеловать. Это трагично. Если ты меня не поцелуешь, то уйдешь несчастной, а если поцелуешь, несчастной уйду я. В вопросах любви всегда кто-то уходит несчастным. Фактически, все уходят несчастными. За исключением людей, которые не уходят. Но они самые несчастные. Если ты прикоснешься ко мне, я закричу.

(Он хочет ее поцеловать, решает, что не следует этого делать, все равно хочет, но буквально перед тем, как их губы соприкасаются, входит ИСАЕВ, крупный мужчина, пьяный. ДОСТОЕВСКИЙ отпрыгивает).

ИСАЕВ. Достоевский. Я вижу, вы познакомились с моей женой. Вы ее уже поцеловали?

ДОСТОЕВСКИЙ. Нет.

ИСАЕВ. Хороший человек. Или дурак. Вероятно, последнее, поскольку, как я понимаю, вы – писатель.

ДОСТОЕВСКИЙ. Был. До ареста.

ИСАЕВ. Мне нужен человек, умеющий писать и читать, чтобы учить моего маленького сына. Как думаете, для вашего ума нагрузка не будет чрезмерной?

ДОСТОЕВСКИЙ. Не знаю. Все-таки я офицер, и у меня есть определенные обязанности.

ИСАЕВ. Да, я видел вас на плацу. Из осла получился бы лучший офицер. Вы сможете учить моего сына, когда не будете маршировать не в ту сторону и проигрывать деньги в карты.

МАРИЯ. И чем ты собираешься ему платить? Волшебными бобами?

ИСАЕВ. Коровы съели волшебные бобы, но я ему заплачу, со временем. Он мне доверяет, так?

ДОСТОЕВСКИЙ. Разумеется…

ИСАЕВ. Видишь? Он дурак. Такой и нужен нашему сыну. Самый умный персонаж пьесы всегда Дурак.

МАРИЯ. Ты не должен доверять моему мужу. Он никогда не заплатит тебе, и мы будем сидеть в этом паршивом городишке, пока наши души не сгниют. В этом паршивом и лишенным надежды месте наш маленький мальчик вырастет невежественным варваром.

ИСАЕВ. Нет, если мы наймем этого дурака, чтобы учить его. Скажите мне правду, дурак. Вы думаете, моя жена красивая?

ДОСТОЕВСКИЙ. Ваша жена очень красивая.

ИСАЕВ. Вы хотите с ней переспать?

ДОСТОЕВСКИЙ. Разумеется, нет.

ИСАЕВ. Почему нет? Что с вами не так? Посмотрите на нее.

ДОСТОЕВСКИЙ. Она замужем.

ИСАЕВ. И кого это останавливало?

ДОСТОЕВСКИЙ. Любого добропорядочного человека.

ИСАЕВ. Если вы сможете найти добропорядочного человека в этой вонючей крысиной дыре, я бы с радостью пожал ему руку.

МАРИЯ. Сначала тебе нужно вытереть свои. Мой муж моет руки только по воскресеньям.

ИСАЕВ. Жизнь слишком коротка, чтобы вновь и вновь тратить время на бессмысленные ритуалы. Зачем мыться, если ты тут же снова перепачкаешься? Земной шар слеплен из грязи, как и мы. Моя жена – патологическая чистюля. Она только и делает, что моется. Я говорю ей, ты до мяса сотрешь свою прекрасную кожу, но она никогда меня не слушает.

МАРИЯ. Потому что ты несешь чушь.

ИСАЕВ. Я несу чушь, потому что людей, которые говорят правду, убивают или ссылают в Сибирь.

МАРИЯ. Мы уже в Сибири.

ИСАЕВ. Но мы преступления не совершили. А он, доложен отметить, совершил. У него были идеи. В России иметь идеи – очень серьезное преступление. У хорошего россиянина никаких идей нет. Только водка. Если чувствуешь приближение идеи – быстро, еще водки. Идеи – вот что убивает россиян. Водка тоже, но с водкой они умирают счастливыми. Или, по крайней мере, глупыми, а это, во многом, одно и то же. Идеи приносят только несчастье. Вы – человек со множеством идей, и вы очень, очень несчастны. А теперь вы еще влюбились в мою жену, а это величайшая катастрофа, какая только может выпасть на долю мужчины. Я знаю, о чем говорю, я еще больший дурак, чем вы. Я – человек, который любит свою жену. Нет повести печальнее на свете. (Он пьет, обнаруживает, что бутылка пуста, переворачивает ее). Еще и водка закончилась. Жизнь становится все трагичнее. Я иду искать работу. Но при удаче не сумею ее найти. Позаботьтесь о моей жене в мое отсутствие. Я уже могу сказать, что мы станем большими друзьями. Будем сидеть и пить вместе, и я расскажу вам, как прекрасна моя жена, когда голая, и вы будете очень, очень несчастным. А потом вы уйдете и напишите книги о людях, которые несчастны. И все, кто прочитают эти книги, станут несчастными. Вот почему искусство так прекрасно и удивительно. Но не столь хорошо, как совокупление.