Страница 2 из 15
2
– А он неплох, – сказал Игорь, повернувшись к Дрону.
– А я тебе о чём говорил! – откликнулся Андрюха. – Он даже не понимает, как здорово поёт.
– Ты говоришь, он живёт в твоём доме?
– М-м-м, ну да, в первом подъезде. Он узнал, что я играю на гитаре, и позвал послушать себя и свою «банду». Конечно, они играют всякую туфту, а так… Кстати, обрати внимание, они даже гитары подстроили, а это уже хороший знак. Он мне говорил, что однажды слышал, как мы с тобой пели в моей квартире. Это мы с тобой так орали, что было слышно на улице! А меня одного он слышал несколько раз. Мы часто играли в подъезде, там так звучит… э-э-э… говорят, в церкви такое же звучание.
– Скажешь тоже – в церкви…
– А что? Ты же слышал вокал на пластинках Пресли? Как будто его записывали в храме…
– Ага, или в твоём подъезде… Дрон, вот ты говоришь, создадим группу – а где мы возьмём гитары со звукоснимателями? Как мы их озвучим? Ты же понимаешь, что контрабас не будет звучать, как бас-гитара.
– Игорёк, завтра я тебя веду на экскурсию в магазин «Лейпциг», и ты увидишь настоящую бас-гитару, а ещё соло и ритм. Погоди, давай ещё послушаем. Они какой-то инструментал затеяли.
Ерохин и товарищи начали неспешно играть популярную песню «Рыжик» из репертуара Тамары Миансаровой. Прохожие со всё возрастающим интересом слушали ребят, но потом кто-то сказал, что появились милиционеры, и ерохинская компания в темпе покинула «сцену», причём каждый гитарист ушёл в свой выход, дабы сбить блюстителей порядка со следа. Но никто их след брать не собирался, и представитель власти неспешно ушёл в сторону кинотеатра, а жизнь подземного перехода вернулась к своему обычному режиму.
– Ну что, пошли? Я всё понял. Да, твой Ероха хорош. Но у него своя группа, и вряд ли он захочет играть с нами, тем более наших Shadows. Зачем ему, умеющему петь, нужны мы? – начал нудить Игорь.
– А мы его научим нашей музыке. Она значительно интересней его бесконечной «цыганочки». И потом – он же должен… м-м-м… расти!
– А он об этом знает?
– Так мы его спросим. А ещё мы предложим ему петь в нашем ансамбле, а мы будем у него на подпевках.
– Да петь «битлов» у нас и без него неплохо получается!
– Неплохо, – оптимизм Дрона зашкаливал, – а надо, чтобы мы были лучше всех. Короче, завтра я зову тебя и Ероху в «Лейпциг» и попробую его уговорить поиграть с нами на басу…
– Только где его взять?
– А мы… м-м-м… сделаем этот бас!
– Дрон, не дури. Какой из тебя Страдивари?
– Никто из нас с тобой и не будет делать басовку. Я знаю Серёгу. Когда я, добыв дерево и инструменты для производства этого баса, скажу, что решил его смастерить… Да он меня тут же «уволит» и доделает всё сам! А он, к слову, большой мастер – что брюки сшить, что электричество починить, что гитару сделать. Вот увидишь…
– Да зачем мы ему? Он и так герой для своих бандюганов.
– Вот посмотришь, он сделает бас, и ему захочется на нём сыграть. У него-то усилков нет, и никакая гитара такого низа не даст, как наша будущая басовка через аппарат.
– Ну, Дрон, ты даёшь… У нас нет баса, нет усилителей, а ты говоришь об этом, как будто всё это в фабричной упаковке ждёт нас и мечтает, чтобы мы на этом сыграли.
– Игорёк, у нас этого нет, зато у нас… м-м-м… есть мечта на этом сыграть, а это даже более мощный аргумент, чем все твои дурацкие сомнения. Кстати, ты в курсе, что у нас в актовом зале есть кинопроектор и усилитель «Кинап»? Так вот я с киномехаником уже обо всём договорился.
– О чём?
– О том, что он поможет наши электрические гитары, которые мы обязательно приобретём, подключить к акустической системе актового зала. Вот так!
– Класс… Ну что, ко мне? Поиграем и попоём что-нибудь, пока родители не легли спать?
– А-а-а… не, – наконец выкатил свою фразу Дрон, – мне ещё надо сочинение дописать, а то меня предки сожрут.
– Что ж, привет предкам. У тебя мамашка просто чумовая! Она со мной общается, как подружка… Тебе с ней повезло.
– Ладно, не тяни на своих, они у тебя тоже очень даже ничего. А моя матушка… Так она на «Мосфильме» работает – волей-неволей должна соответствовать. Всё, пока!
– Пока.
3
Родители Игоря получили квартиру в новом московском районе, и его семья теперь соседствовала с журналистами и дипломатами, работниками органов и профессурой московских вузов. Он начал невольно сравнивать и анализировать жизнь, а ещё принялся читать нужные книги, которые ему подкидывала старшая сестра, учившаяся в продвинутом архитектурном институте. Фамилию Игорь носил Кулик, и в старой школе его никто не звал по имени – все величали его Куликом, правда, кто-то пытался назвать его Птицей, однако это прозвище к нему не прилипло, и в новую школу он пришёл просто Игорем Куликом. Но как-то раз кто-то назвал его Болотом, и это прозвище приросло, точно родное, и вскоре он уже отзывался на него, и это никак не напрягало парня.
Наверное, лишние квадратные метры повлияли и на родителей нашего героя, и однажды отец подарил ему приёмник «Сакта», и Болото все вечера рыскал по коротким волнам, разыскивая забугорные песни. Он к тому времени окончил музыкалку по классу баяна, и его просто не могла не заинтересовать эта мелодичная, с красивыми гармониями, сыгранная на необычных инструментах музыка. Энергия, с которой пелись эти песни, увлекала и подчиняла Игоря. И он, вникнув в суть новой для него культуры, начал её примерять на себя. Сначала он попробовал сыграть полюбившиеся мотивчики на баяне. Получалось похоже, но как-то не так… Как – не так, он ещё для себя не решил, но не так. И Игорь никому не показывал, как звучит «Twist again» на трёхрядной гармошке. Но однажды его школьный сосед по парте Юрка Давыдов сыграл тот же твист на гитаре – и Болото понял: «Вот оно! Гитара, гитара и ещё раз гитара».
Вы помните, что сердобольный Никита Сергеевич Хрущёв ввёл в те годы в школах производственное обучение, и Болото, как и все его сверстники, учился 11 лет, параллельно получая профессию авторемонтника. Практику класс Игоря проходил на автобазе, и за год он научился притирать клапана в распределительном блоке автомобиля и мыть в мороз в солярке грязные детали движка машины. И была первая зарплата, и на неё Болото купил себе недорогую, впрочем, и не самую дешевую гитару. Какое-то время он откладывал момент освоения инструмента, зато после «выступления» Юрки Давыдова он решил, что время пришло. Кстати, Игорь, наверное, исходя из эстетических соображений, купил себе шестиструнную гитару, не хотел быть похожим на всех дворовых музыкантов, которые играли на семиструнках. Он обратился к своему приятелю Вите Кондакову, который целый месяц ходил в гитарный кружок при заводе, прежде чем бросить почему-то опостылевшие занятия, и тот показал, как настроить шестиструнку, как взять основные аккорды, чтобы подыграть себе популярные во дворе песни. В тот же вечер Игорь вытащил баян и подстроил струны под ноты: ми, си, соль, ре, ля, ми. Это было легче всего… Потом предстояло освоить аккорды. Кондак не заморачивался на постановке руки, и поэтому будущему музыканту пришлось самому искать правильное положение пальцев и кисти, чтобы струны в аккорде звучали. Он помнил свои первые уроки игры на баяне и быстро сообразил, что пальцы должны ставиться на гриф практически перпендикулярно ему, чтобы не демпфировать другие струны. Собрав воедино ля-минорный аккорд, Болото почувствовал, что гитарный строй разъехался, и он неспешно подстроил струны. Имея определённую усидчивость, приобретённую ещё во времена музыкалки, Игорь с достойным упрямством начал осваивать новый инструмент.
Сказать, что получалось быстро, не скажу, но, наверное, быстрее, чем у просто новичка. Часа по четыре в день Болото мучил свою гитару, и под таким любовным натиском она не устояла. Игорь знал песни из репертуара своей сестры, которые она и её одногруппники по институту пели в компании. Он даже подыгрывал им эти песни на баяне. И у него получилось… Никто не показывал ему, когда надо менять гармонию, он это чувствовал. Болото подсмотрел, как ребята во дворе ритмически оформляют свой аккомпанемент, и, придя домой, сумел – конечно, не сразу – повторить пару-тройку «боев» из арсенала дворовых музыкантов. Короче, через две недели Игорь закатился на школьную вечеринку и ко всеобщему удивлению спел несколько песен из репертуара сестры и даже подыграл ещё ребятам, которым тоже хотелось поучаствовать в импровизированном концерте.