Страница 12 из 15
— Лаврова. Вот не поверишь, бесит меня страшно, хотя ничего плохого никогда не делал. Как старостой в прошлом году стал, так и пытается выслужиться. Вроде на одном факультете учимся, мог бы и добавить Агушину чисто по-факультетски. Но нет, правильный слишком.
Я кивнул, соглашаясь, хотя под конец дня мысли уже начинали от меня совсем ускользать. Довольно скоро мы подошли к длинному приземистому зданию, как и все остальные выполненному из камня. А ведь даже Кремль у меня частично деревянным был. И тут Карамзин увидел, что я сцепил зубы и берегу руку, которой Щедрова ухватил.
— Что с твоей рукой? — тихо спросил он, заходя внутрь здания.
— Не знаю, кажется, жилу потянул, — прошипел я, потому что запястье болело с каждым мигом все сильнее.
— Вот же черт, — Карамзин смотрел сочувственно, продолжая идти по темному коридору. Шли мы недолго, уткнувшись прямиком в дверь, которой коридор и заканчивался.
Дверь выглядела массивной, но открылась совершенно бесшумно, и мы вошли в огромный зал. Часть стен было завешана зеркалами, настолько большими и чистыми, что дух захватывало. Вдобавок в зале то тут, то там были расставлены различные приспособления, предназначение которых были мне неизвестны. Долгов сидел на низкой лавочке, одетый, как и мы, только без верхней рубахи, и наматывал на руки какие-то тряпки. Поднявшись к нам навстречу, он насмешливо взглянул на насупившегося Карамзина, но ничего не сказал и выгонять Дмитрия не спешил. Потом он перевел взгляд на меня, увидел уже начавшее распухать запястье и замысловато выругался.
— Полагаю, ты снова, хм, дурачился? — он выразительно приподнял бровь. — Романов-Романов, и что мне с тобой делать? — я неопределенно пожал плечами, а Долгов грубо ухватил мою поврежденную руку и поднял ее. От боли я прикусил до крови нижнюю губу, чтобы не заорать, чувствуя, как по щеке прокатилась слезинка. Слабость перед наставником последнее дело показывать, но я ничего почему-то с этим поделать не смог. Пока я думал о слабости тела, от рук наставника полилась успокаивающая прохлада и вскоре боль отпустила. Вот только Долгов не собирался меня отпускать. Он взял такую же узкую тряпку, которую только что наматывал себе на руки и принялся туго мотать мне на запястье. Затем тоже самое он проделал с другой рукой. — Еще раз увижу без намотки — не обижайся, — пригрозил Долгов, отпуская мои руки. — Так, я вижу, что тот, кто учил тебя слегка постоять за себя, общей физической формой не заморачивался, скорее всего, просто пару приемов показал. — Он задавал вопрос и сам тут же на него отвечал, избавляя меня от очередного вранья. — Так, и с чего же нам начать? — он потер подбородок, потом перевел взгляд на Карамзина и поморщился. — Похоже, что с основ. Тогда приступим, — моя недавняя травма, похоже, никак не повлияла на его решимость загонять меня как спешащий гонец лошадь. — Ну что стоим? Побежали вдоль зала трусцой, живо! Хоп-хоп-хоп, — и он несколько раз хлопнул в ладони.
Я никогда не бегал. В жизни. Даже будучи ребенком. Это был для меня совершенно новый опыт, от которого очень быстро сбилось дыхание и начали болеть ноги. Долгов не обращал на такие мелочи внимания и легко бежал рядом с нами, отвешивая нелицеприятные высказывания, чаще всего сравнивая нас с Карамзиным с беременными каракатицами, причем в пользу последних. Я потерял счет этим кругам вдоль зала. А ведь это, как я полагал, только начало. И мы сами сюда пришли, нас никто на аркане не тащил. Во время очередного круга, когда я уже с трудом переставлял ноги, Долгов заявил, что сделает из нас приличных боевых магов. Это обещание заставило меня внутренне содрогнуться. Почему-то промелькнула мысль о том, что живым я из этого зала не выйду. Рядом тяжело дышал Карамзин, и мысли постепенно полностью покинули мою многострадальную голову. Так что один плюс я от занятий в этом зале уже получил, остаток дня я вообще ни о чем не думал.