Страница 14 из 30
Глафира Ефимовна всегда казалась Нику самой интеллигентной в компании пожилых дам.
– Да нет же. Просто Нателла уде давно связалась не с теми людьми, –почти не разжимая губ пояснила Антонина Феофилактовна.
– Что конкретно вы имеете в виду? – подался вперед чародей.
В душе мало по малу разгоралось воодушевление от осознания близости важного открытия.
Аксинья Степановна чуть смущённо покашляла.
– Не для кого в нашем магическом сообществе давно не секрет, что Наташка промышляла ростовщичеством, – заговорила она как бы между прочим, в это время выкладывая из позабытых фишек узор на столе. – К ней приходили и сдавали колдовские вещицы. Я была против даже этого, ибо же неизвестно, что ей приносит и кто? Вдруг это уголовники, или краденное вообще? Но это ладно. Тебе интересно, что я думаю? Началом ее конца стало братание с Сарматовым.
Ник недоуменно поднял брови, когда увидел, как горько покивала Грибанова, а Антонина Феофилактовна многозначительно прибавила:
– К тому же я слышала, что она связалась с какими-то сомнительными организациями…
– Подождите-подождите, давайте по порядку, – остановил их Ник. – Кто такой этот Сарматов?
– Аркадий Палыч, антиквар, – пояснила Аксинья Степановна. – Продажная шельма, которая строит из себя аристократа.
– Тоже мне, дворянин в изгнании, – фыркнула Старикова. – Местный завсегдатай. Как у него еще печень не отвалилась: коньяк канистрами, наверное, хлещет.
Глафира Ефимовна повела головой по сторонам и вдруг кивнула за спину чародею.
– Вот он.
Ник обернулся через плечо и посмотрел на стройного щеголеватого мужчину в черном фраке, который беседовал с молодой девушкой. В руке он болтал бокал с бурым содержимым. У чародея чуть не отвалилась челюсть, но не при виде антиквара, а когда он узнал в собеседнице пожилого франта Алису Кольцову. Она была одета точно также, как и утром, щеки и глаза ее немного припухли, а губы то и дело складывались в неуверенную виноватую улыбку. На глазах Ника к беседовавшим подошла семейная пара одетая в черное. Женщина, взяв руки Алисы в свои, начала что-то говорить со скорбным лицом.
– Ааааа, вот и ее дочь заявилась… – заглянула за спину чародею Антонина Феофилактовна и недовольно пробрюзжала. – Не могла даже одеться нормально по случаю смерти матери.
Ник плохо ее расслышал. Все мысли вылетели у него из головы от удивления. Чародей не мог поверить, что видел сейчас перед собой девушку, которая несколько часов назад уверяла в том, что не знакома с магией. Он скрипнул стулом, спешно поднимаясь.
– Дамы, с вашего позволения, я покину вас, – не сводя взгляда с Кольцовой, Ник машинально отвесил поклон. – Спасибо за помощь. Если еще что-то будет нужно, я позвоню. Доброго вечера и еще раз выражаю свои соболезнования.
– Заходи как-нибудь на чай! – крикнула в след Грибанова.
Он, не оглядываясь, устремился к беседующим. Несложное заклинание, заимствующее у зверя четкость и резкость слуха, позволило чародею, не доходя пяти шагов, расслышать отрывок разговора.
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите… – Алиса потрясала головой с трудом выдавливая напряженную улыбку. – Вам хочется забрать ее мистические сувениры на память?
Ее собеседник, судя по рекомендации старушек господин Сарматов, был джентльменом лет пятидесяти. Джентльмен, потому что старомодный черный фрак с фалдами, напоминающими ласточкин хвост, монокль в левом глазу и набриолиненные волосы делали его похожим на героя романа девятнадцатого века. Но все это мало сочетались с тем, как он самым пренеприятным образом едва не зарычал на Кольцову.
– Ах, черт возьми, ну что же непонятного! –процедил он, как это делают все люди высшего света, почти не разжимая губ, чтобы не выдать слов. – Зачем мне ее дурацкие безделушки? Я имею ввиду настоящие колдовские артефакты, что хранила у себя Нателла, как ростовщица!
Так-так. Ник замер неподалеку, сделав вид, что очень заинтересован закусками на столике рядом. Они не кстати напомнили ему о пустоте в собственном холодильнике. В магазин он так и не успел съездить.
Алиса обескураженно хлопала глазами, отчего сердце Ника предательски дрогнуло. Она выглядела ланью, загнанной в угол матерым хищником.
– Простите меня, Аркадий Павлович, но я ничего такого не нашла у мамы дома.
Сарматов поджал губы, а Ник виновато покривился. Ведь это он был виновником нападок антиквара.
– Ну, право слово, зачем же вы отпираетесь? – развел руками Сарматов. – Зачем вам нужны эти артефакты? Не сочтите за грубость, но с вашим магическим потенциалом, они бесполезны. А если же вы хотите заработать на их продаже, то, в свою очередь, незнание рынка приведет вас к тому, что вы останетесь в дурочках. К тому же, – он оживился, – я не прошу вас подарить их мне, я готов заплатить. – он потянулся в карман. – Поверьте, я профессиональный антиквар и оценщик со стажем. Я дам вам столько, сколько эти предметы по-настоящему заслуживают.
Девушка в смятении отступила на шаг назад.
– Я не…
– Прекратите лгать! – рявкнул Аркадий Павлович и схватил ее за руку.
Алиса попыталась вырваться, но пальцы мужчины крепко сомкнулись на ее запястье и притянули к себе. Ник в один шаг пересёк разделяющее их расстояние. В душе заклокотал гнев. Его внутренний джентальмен восставал против такого обращения с женщиной и, как правило, действовал незамедлительно.
– Отпустите девушку, – негромко потребовал чародей, ничуть не хуже Сарматова сияя благожелательной улыбкой в зал.
Оба одновременно обернулись к чародею. Глаза Алисы округлились в испуге, а аккуратные губки под стать им сложились в точеное «о».
– Откуда вы только взялись, – посетовал Сарматов, но пальцы все-таки разжал. Кольцова тут же спрятала руки за спину и отстранилась.
– Какие-то проблемы? – тем временем светским тоном поинтересовался Ник, бросив говорящий взгляд на антиквара.
Тот за какую-нибудь секунду принял чинный вид, преобразившись из алчного тирана в оскорблённого аристократа.
– Дерзость молодого поколения- чума нашего века. – глубокомысленно заметил антиквар, протирая монокль платком.
– Поэтому вы решили добиться взаимности силой? – усмехнулся чародей, прищурившись.
Он испытал какое-то садистское удовольствие, когда увидел, как вытянулось лицо Аркадия Павловича. Возможно все-таки было в чародее что-то от злого гения. Щеки Алисы запунцовели.
– Господин Фельсенбург, что вы! Это не то, о чем вы подумали! – воскликнула девушка.
Ник едва не рассмеялся. Им не нужно было знать, что чародей располагал большей информацией, чем Сарматов наверняка рассчитывал, поэтому имело смысл продолжать играть роль пылкого заступника. Антиквар как раз хотел что-то сказать, как вдруг застыл и медленно поднял глаза. Чтобы смерить чародея от макушки и до пяток взглядом ему пришлось высоко запрокинуть голову. Глаза Аркадия Павловича оказались темными и мутными, как у человека, вечно скрывающего свои исинные намерения.
– Господин Фельсенбург? – переспросил Сарматов вдруг с приторной усмешкой. – Не тот ли это Фельсенбург, о котором лет десять назад писали все газеты Подвешенного мира? Дело, вопиющее в своей беспрецедентности? Ученик убивший своего учителя и друзей…
После этих слов Ник в значительной степени утратил интерес к смеху. Как и каждый раз при упоминании об этом сердце предательски дернулось, и чародей гигантским усилием воли не позволил себе вздрогнуть.
Вместо того Ник гордо вскинул подбородок и холодно заявил:
– Вы не корректны в формулировках. Все было не так. А если вы подразумеваете под беспрецедентностью оправдательный приговор, то согласен, такое встречается довольно редко, хотя подобные случаи уже бывали. – его тон стал подчеркнуто безэмоциональным. – Сойдемся на том, что я вхожу в узкую вип-группу.
Алиса слушала их с видом полного непонимания, словно бы мужчины вдруг заговорили на африкаансе, зато змея Сарматов все понял отлично.
– Не приведи небо, попасть в эту, так называемую, вип-группу, –высокомерно хмыкнул Аркадий Павлович. – В вашем положении стоит вести себя более уважительно по отношению к другим волшебникам, господин Фельсенбург. Некоторыми даже ваше появление здесь может расцениваться, как дерзость, – посоветовал ему антиквар тоном далеким от дружеской добросердечности.