Страница 3 из 5
* * *
Она стояла на остановке в странной вязаной шапочке и скромном сером пальто. Ничем не выделяясь и в то же время держа спину так прямо, что взгляд невольно фиксировался только на ней. В ее руках была простая сумочка, видимо, купленная в обычном магазине и, взглянув на свои ботинки, которые стоили больше ее годовой зарплаты, он немного смутился. Из-за домов показался автобус, и он понял: еще секунда – и она уедет. Он выбежал из машины и остановился прямо перед ней.
«Девушка, простите, вы сейчас уедете, а я буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь». Она посмотрела на него, как на ненормального, но он не отставал: «Понимаете, я ждал вас всю жизнь».
«Извините, – сказала она, – мне на работу надо». И села в автобус.
Молодой человек обогнал автобус, остановился рядом с большим офисным зданием, достал букет цветов, увидел вышедшую из автобуса девушку, улыбнулся и подошел.
В ее глазах читалось только подозрение: «Я спешу. Вы издеваетесь что ли?»
«Почему?» – тихо спросил он. «Потому что… Зачем вы меня преследуете?»
«Потому что хочу жениться», – тихо сказал он.
«Вы ненормальный? Подождите… я вас где-то видела. По телевизору! Вы шоу какое-то ведете! Невесту ищете!»
«Нет, я уже давно его не веду. Я увидел вас на улице, пару недель назад, и мне показалось, что вы – моя судьба. Вы – скромная, милая, обаятельная, мне нужна именно такая».
«Вы сейчас на камеру это записываете?»
«Нет. Я не работаю больше на шоу. Я не нашел там себе невесту. Я хотел бы жениться на обычной девушке».
«Вы меня не обманете!»
Рядом проходившая женщина громко сказала: «Смотри, любовь всей жизни упустишь».
Девушка развернулась и вошла в офисное здание.
Молодой человек вернулся к машине. В ней сидела съемочная группа.
«Перестали женщины верить в любовь», – тихо сказал он.
«Да, даже эпизод снять не смогли», – подтвердил оператор.
* * *
Перед небольшим домом с газоном и клумбой стояла на пешеходной дорожке девушка и смотрела на дом. На дороге появился грузовик, другая машина пошла на обгон, и мне ничего не оставалось, как съехать на тротуар и практически сбить девушку с ног. Она засмеялась.
– Простите, – смущенно сказал я.
– О, ничего страшного, вы меня рассмешили, я так давно не ездила на велосипеде, – она выглядела смущенной и немного застенчивой.
– Хотите, прокачу? – спросил я.
– О, нет, я не могу уйти. Я жду, – сказала она, но в голосе не было ни ожидания, ни печали.
– Ждете? – спросил я.
– Жду, – повторила она, – жду.
– Наверное, когда подойдет красивый молодой человек, – сказал я, не удержавшись.
– Нет, – ответила она, – жду, когда закончатся похороны.
– О, простите, простите, – теперь не на шутку смутился я.
– Вам не за что извиняться, – улыбнулась она.
– Умер кто-то близкий? – спросил я сочувственно.
– В принципе да, – ответила она не очень уверенно.
– Приношу искренние соболезнования, – сказал я.
– Вы не знаете, где можно взять на прокат велосипед? – она с удовольствием смотрела на мой, пыльный и видавший виды.
– Здесь недалеко. Но, может быть, вы воспользуетесь моим? – предложил я на удачу.
– Простите, нет, мне надо побыть одной, попрощаться с местами. Я поняла, где находится прокат, найду, – девушка говорила очень уверенно, возражать смысла не было.
– Вы уезжаете? Насовсем? – спросил я, надеясь потянуть разговор.
– Насовсем. Я долго здесь прожила, – ответила девушка.
– Для меня тоже время течет долго.
– Простите, – сказала она, улыбнувшись, – но похороны закончились, мне пора.
– Как жаль, – ответил я.
– Да как сказать, – улыбнулась она. – Когда тебе почти век, и ты смотришь на свои собственные похороны, поверьте, это совсем не плохой итог.
Девушка улыбнулась и плавно поплыла в сторону проката велосипедов.
* * *
На лавочке у пирса сидел старик и смотрел на яхты. Все остальные лавочки были заняты, и я подсел к нему. Его взгляд, скользнувший по мне, удивил. Это был полный силы взгляд, взгляд хищника, оценивающий противника. Но неожиданно старик улыбнулся. Он придвинулся и сказал: «Было время, я ездил на велосипеде, но потом выбрал море». «Старый морской волк», – подумал я. «Прихожу сюда каждый выходной и смотрю на корабли. Великолепное зрелище. Люди – великая стая высокоразвитых обезьян», – сказал он и грустно улыбнулся. «Вон видите ту красавицу?» – тихо сказал он. «Миллионы долларов, владелец прилетает на выходные и вывозит своих гостей. Она стоит на причале все оставшееся время, как будто вторая жена в другом городе. Корабли должны плавать». Он с тоской посмотрел на яхту. «Красавица», – тихо повторил он.
Я никогда не видел, чтобы человек был влюблен в яхту, как в женщину. Я приходил на этот пирс еще пару дней, пока был в городе, и каждый раз подсаживался к старику. В пятницу он сказал: «Приехал, приехал хозяин, поплывет». Я улыбнулся. Пришел и его день. Он с удивительной радостью смотрел на судно, так будто сам стоял за штурвалом. Впрочем, может быть, он и стоял. В понедельник старик был грустный и злой. «Все. Стоит. На причале. До следующих выходных». Я помолчал и сказал: «Эта яхта пять дней в неделю принадлежит вам. Вы можете на нее смотреть». Он усмехнулся и сказал: «Я это знаю. Но она нужна мне вся». Я впервые осмелился задать ему вопрос: «Вы бывший моряк?» «Нет», – ответил он. Я удивился. «Почему же вы так любите море?» «Потому что я бывший учитель литературы, который не умеет плавать», – тихо сказал старик, лукаво улыбнулся, а потом рассмеялся.
* * *
Есть страны – мужчины и страны – женщины. Так уж повелось. Испания – женщина. Женщина сильная и волевая. Только такие женщины могут танцевать фламенко. Для этого нужна цельность. Биение сердца Испании – стук каблуков. Говорят, фламенко – танец страсти, конечно, но еще это танец – сражение. Сражение между мужчиной и женщиной, в котором женщина всегда побеждает. Я знал, что проиграю, когда сел в первый ряд смотреть шоу. В темноте раздался стук и все залилось алым цветом. Потом заиграла гитара и вышла она. Небольшого роста, крепко сложенная, она с силой забила каблуками. А видел ее глаза, наполненные силой. Такую женщину невозможно пригласить выпить чашечку кофе или бокал вина. Такие женщины – королевы. Раз за разом, как искусный стрелок, она пускает стрелу тебе в душу и каждый раз попадает. Я был оглушен. Ее взглядом, ее стремлением, ее желанием, ее движениями. Это был огненный вихрь и вселенский холод. Я был потрясен. Не помню, как я дошел до бара и решил записать свои впечатления. Пытался подобрать слова, чтобы не упустить, сохранить этот момент потрясения. Мимо меня ходили какие-то люди, кто-то смеялся, кто-то что-то заказывал, я сидел над открытым файлом и не мог найти слов. Вдруг раздался тихий мягкий голос: «Вам понравилось шоу?». Я поднял голову и увидел милое женское лицо. «Очень», – сказал я. «И как я танцевала?», – спросила женщина. «Вы танцевали?», – переспросил я. «Вы только на меня и смотрели, глаз не отводили». И я понял, что потрясен снова.
* * *
Я ехал по пустынной дороге, редкие городки попадались на пути. Глаза слипались. Кофе, купленный сто километров назад, давно был выпит. Хотелось лечь на руль, закрыть глаза и ни о чем не думать. В этот момент фары осветили женскую фигуру, стоявшую на холоде в летнем, развевающемся на ветру платье. Я невольно бросил взгляд на термометр – минус 25. И я нажал на тормоз. Она села рядом. У нее были длинные вьющиеся волосы, белые, как будто присыпанные инеем, плавно спадающие на белое платье. В руках она держала бумажную коробку.
«Что вы тут забыли?» – спросил я по-английски. Женщина промолчала. Я повторил вопрос по-чешски. Ответа не было. Тогда я спросил: «Вы говорите по-русски?».
Женщина кивнула головой. Я рассмеялся. «Здорово! Не ожидал, что встречу соотечественницу. Может быть, включить сильнее обогрев?». Она покачала головой. В голове пронеслось: «Немая?». Женщина стала развязывать ленты на коробке. В коробке лежал торт, усыпанный клубникой.