Страница 4 из 7
Чье-то дыхание рядом сбивало философские мысли. Я открыла глаза и посмотрела на желтые потолки со светильниками и стены, на одной было окошко на пост медсестры. Знакомая больничная обстановка: палата с функциональной кроватью посередине, аппараты для оказания неотложной помощи и уже привычный для меня запах антисептиков. Похоже, что я находилась в палате интенсивной терапии. Слева стоял мужчина в белом халате и наблюдал за мной попутно давая поручения медсестре, суетливо записывающей назначения. Постепенно слух начал улавливать и различать слова.
– Добрый вечер, Анна! Меня зовут Игорь Дмитриевич, я врач военного госпиталя. Я приехал заниматься вашим лечением по просьбе начальника Вашего супруга. Вы находитесь в городе Нижневартовск, в палате интенсивной терапии окружной клинической больницы. Вы помните, что с Вами произошло?
– Да, помню. – Произнесла я хриплым голосом. Горло было сухим и раздраженным, говорить было больно.
– Вы были подключены к аппарату искусственной вентиляции легких, поэтому вам сейчас тяжело говорить. – Объяснил врач.
– Что со мной? – Я говорила медленно, выдавливая каждое слово, из своего измученного трубками горла.
– У вас закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга средней степени тяжести с травматическим субдуральным кровоизлиянием, а также незначительные колото-резанные раны, полученные от осколков лобового стекла самолета без повреждения сосудов, связок и внутренних органов, растяжение связок левого плечевого сустава второй степени, переломов нет. Нами было проведено оперативное вмешательство для удаления инородных тел. Вы находились в медикаментозном сне неделю, это было необходимо, чтобы дать организму время на восстановление. – Я внимательно выслушала врача. Мне не нужны были разъяснения, будучи медиком, я понимала все что он мне сказал по моим диагнозам. Горло продолжало болеть, будто изнутри его царапали кошки.
– Можно мне попить, мое горло…
– Галина, принесите пожалуйста стакан с теплой водой для Анны. – Сказал врач, повернув голову к медицинской сестре.
– Хорошо, Игорь Дмитриевич, через минуту вернусь. – Галина вышла из палаты, передав врачу мою историю болезни.
– Ваши родители предупреждены о происшествии и каждый день узнают о вашем состоянии. – При слове о родителях, у меня будто сердце остановилось, ведь я знала, как они меня любят и будут переживать.
– Мои родители, наверняка, места себе не находят. Боже! Они же уже не молодые. Зачем вы им сказали?
– Мы обязаны были сообщить ближайшим родственникам. Таковы правила, вы же знаете. – Закрыв глаза руками, я обессилено кивнула. Мои родители… сколько же им пришлось пережить за эту неделю, пока я находилась в медикаментозном сне… С моих глаз покатились слезы.
– Анна, вам очень повезло, вы на удивление легко отделались, учитывая, что вам пришлось пережить. – Врач все также стоял рядом и спокойно наблюдал за мной, пока я пыталась переварить всю поступающую информацию.
В это мгновение вошла медсестра со стаканом воды в руке. Игорь Дмитриевич нажал на пульт от функциональной кровати и приподнял изголовье кровати.
– Возьмите пожалуйста. – Галина протянула мне стакан. – Не спешите, пейте медленно. Ваш желудок отвык от пищи и воды за неделю.
Теплая вода обволакивала мое горло, постепенно успокаивая и увлажняя рот, горло, пищевод. Я чувствовала, как вода стекает в желудок. В этот момент не существовало ничего вкуснее. Я пила маленькими глотками, стараясь растянуть удовольствие. Выпив большую часть стакана, я вновь обратилась к своему собеседнику.
– Игорь Дмитриевич, как мой муж? Где он? – Доктор немного помолчал, видимо, подбирая слова.
– Он лежит в соседней палате. Его состояние стабильно тяжелое.
– Что с ним?
– Анна, вам не стоит сейчас волноваться.
– Пожалуйста, я должна знать! Умоляю вас! – Он тяжело вздохнул.
– Сотрясение головного мозга, очаговая травма головного мозга с внутричерепными гематомами, закрытый перелом двух ребер с разрывом левого легкого. Сейчас он без сознания. В таком состоянии пока рано выводить его из медикаментозного сна. Возможно, травма повлияет на его психическое состояние.
– Господи! – Я попыталась вытереть слезы с лица, но они продолжали идти. Сложно было взять себя в руки.
– Вами обоими занимаются лучшие специалисты военного госпиталя. Мой коллега лечит Алексея. Его начальник, генерал Виктор Александрович, тоже здесь. Мы сделаем все, чтоб спасти его! Но пока не выясним все и не удостоверимся в том, что есть положительная динамика в состоянии, для него лучше будет прибывать в состоянии медикаментозного сна. Его организму необходимо время. – У меня было ощущение, что он что-то недоговаривает мне. Я внимательно изучала спокойное лицо врача, и судя по тому, как он посмотрел на Галину, а та, кивнув, вышла, я была права в своих подозрениях.
– Есть что-то еще, что вы не хотите мне сообщать, верно? – Он посмотрел на меня, взвешивая решение.
– Да, Анна! Есть еще кое-что. Сейчас сюда зайдет мой коллега. – Он что-то отметил в карточке и сделал несколько шагов в сторону окна, очевидно, освобождая место для коллеги. В этот момент вошел другой врач, а за ним Галина.
– Анна, позвольте представить. – Начал говорить Игорь Дмитриевич. – Мой коллега – нейрохирург Андрей Николаевич. Он прибыл сюда вместе со мной, и занимается лечением вашего супруга.
– Здравствуйте, Анна! Как вы себя чувствуете? – Спросил Андрей Николаевич.
– Сложно ответить, пытаюсь осознать все произошедшее.
– Не торопитесь, Анна. Всему свое время. Сейчас ваша задача отдыхать и поправляться.
– Спасибо, но я все же хотела бы узнать о состоянии мужа.
– Анна, Алексей говорил Вам об участии в генетическом эксперименте? – Спросил Андрей Николаевич.
– Да… говорил. – По моему телу пробежал холодок.
– Его организм дает сбои, и мы не понимаем к каким последствиям это ведет. Он не дает лечить себя, и в то же время он не восстанавливается сам, как это было множество раз до случившейся катастрофы. Мы уже вызвали наших генетиков из лаборатории в Канаде. Нам всем придется набраться терпения.
– После прошлой авиакатастрофы он уже на следующий день пришел в себя, я это знаю, потому что сама меняла ему повязки.
– Да, нам это известно. Но в этот раз все иначе.
– Иначе? В каком смысле? – Спросила я.
– Мы наблюдаем появление внутренних кровотечений. Стенки сосудов начали разрушаться вместо того, чтобы регенерировать. Такое ощущение, что организм атакует свои же клетки. Поэтому сейчас мы не можем вывести его из медикаментозного сна.
– Значит, сейчас Вы не можете ответить, выживет он или нет?
– К сожалению у меня и у моих коллег за период наблюдения за Алексеем определенного прогноза не сложилось, мы не знаем, восстановится ли его организм настолько, что сможет функционировать самостоятельно, когда мы выведем его из сна и отключим от аппаратов.
– Что ж, спасибо доктор, за подробное разъяснение. – Вздохнула я.
– Анна, Вам необходимо больше отдыхать, постарайтесь уснуть. – Начал говорить Игорь Дмитриевич. – Я зайду к Вам позже, возможно у меня будут новости о Вашем муже.
– Анна, пожалуйста, не делайте преждевременных выводов. Мы сделаем все возможное для вас и вашего мужа. В данный момент вам необходимо подумать о себе. – Сказал Андрей Николаевич, дотронувшись до моей руки, в знак поддержки. А потом они все ушли, оставив меня одну.
Я ничего не ответила, когда дверь закрылась, я перевернулась на левый бок и смотрела в одну точку, на стену между подоконником и батареей, на подушку капали слезы. Так я и уснула.
Утром следующего дня ко мне заходила медсестра, попыталась дать успокоительное, но я отказалась его пить, она молча поставила два стакана на прикроватную тумбочку, одну с водой, вторую с лекарством. После нее зашел мой лечащий врач.
– Доброе утро Анна!
– Доброе утро.
– Как вы себя чувствуете?
– Постоянные головные боли, головокружение, неприятные, болезненные ощущения при попытке двигать глазами из стороны в сторону.