Что, если это мы

Парень оборачивается с легкой тревогой на лице.

– Я вас знаю? – спрашивает он Намрату.

Это не он.

Не Хадсон. То есть да, это очевидно Хадсон – по крайней мере, он откликается на Хадсона, – но это не мой Хадсон, если моего Хадсона вообще так зовут.

У меня начинает кружиться голова. Этот Хадсон тоже ничего: выразительные скулы и просто невероятные брови. Теперь он смотрит на нас с выражением явного недоумения, а я готов провалиться сквозь землю.

– Хадсон. Из летнего лагеря? – без запинки спрашивает Намрата.

– В жизни не был в летнем лагере.

– Ох, простите. Наверное, я обозналась.

– А вашего знакомого тоже зовут Хадсон?

– Ага, – отвечает Намрата, глазом не моргнув. – Хадсон Панини.

Какого черта? То есть Намрата только что на полном серьезе изобрела друга из летнего лагеря и назвала его Хадсоном Панини?!

– Ух ты. Звучит куда эпичнее, чем Хадсон Робинсон.

– И не говорите. – Намрата хватает меня за руку. – Ну, удачи с вашими тостами, Хадсон Робинсон.

– Я заказывал панини, – отвечает тот растерянно, но мы уже на полпути к столику, за которым нас ждет Джульетта.

– Ну?! – спрашивает она, как только мы плюхаемся на стулья.

– Я убью Намрату, – мрачно сообщаю я.

Она фыркает.

– Прошу прощения?

– ХАДСОН ПАНИНИ?

– Вдохновлялась тем, что видела.

– Гениально, – вздыхает Джульетта.

Я сползаю по спинке стула.

– Господи, какое унижение.

– Да ладно? – вскидывает брови Намрата. – Ты даже рта не раскрыл, маленький неблагодарный засранец.

– Потому что это не он! Не тот парень.

– Прикинь, я догадалась. Не похоже, чтобы он тебя узнал.

– Значит, это вообще левый Хадсон? – уточняет Джульетта.

– Или бывший бойфренд, – пожимает плечами Намрата. – В таком случае ты должен мне коктейль, потому что я раздобыла тебе его фамилию.

– Погодите-ка, – бормочу я.

Остаток мысли сметает эмоциональным ураганом.

Потому что Намрата может ошибаться. А может и не ошибаться.

Возможно, Хадсон Робинсон – Хадсон в бейсболке, Хадсон с потрясающими бровями – и вправду бывший Парня-с-коробкой. Это, кстати, объясняет бейсболку: наверняка он с самого расставания пребывает в такой депрессии, что даже голову не моет.

Срань господня.

Хадсон Робинсон. Нет, я не сталкер, не подумайте. И не собираюсь заявляться к нему на порог. Но ведь все мы есть где-то в интернете, верно?

Что, если мне действительно суждено было встретить Парня-с-коробкой? И что, если мне суждено найти его снова? Пусть даже таким странным способом, как слежка за парнем, который в первую очередь и привел его на почту.

«Хадсон Робинсон» – набираю я в гугле. И нажимаю Enter.

Глава восьмая

БЕН

После очередного утра на галерах мне меньше всего хочется знакомиться с будущей бывшей девушкой Дилана. Однако я все равно еду в центр – просто чтобы оказаться подальше от школы и неожиданной боли, которую причиняет смех Хадсона и Харриет над их новыми общими шутками. Шутками, к которым я больше не имею отношения.

Когда я выхожу из метро, Дилан ждет у аптеки с термосом Dream & Bean в одной руке и роскошным букетом в другой.

– У тебя Лицо Убийцы, – заявляет он вместо приветствия. – Более того, Лицо Раскаявшегося Убийцы. Можешь сменить его на какое-нибудь более приличное, пока мы не дошли до Саманты? Если мне уместно высказать мнение, модель «Счастливый Лучший Друг» была бы в самый раз.

Окей, будет Дилану Счастливый Лучший Друг. Хотя меня искренне выматывает каждый раз знакомиться с его подружками, сближаться с ними, а потом терять их расположение сразу, как только Дилан с ними порывает.

– Пожалуйста, – отвечаю я, нацепив фальшивую улыбку. – А розы – не слишком банально?

– Когда мы вчера смотрели «Титаник», Саманта упомянула, что это ее любимые цветы, – говорит Дилан с такой гордостью, будто помнить слова собеседника дольше двадцати четырех часов – выдающаяся способность, доступная далеко не каждому.

– Вы ходили на свидание?

– Нет, устроили киносеанс по скайпу.

– На три часа? Он же целую вечность идет!

Дилан важно кивает.

– Строго говоря, на четыре. Мы останавливались, чтобы поболтать.

– Впечатляет, – говорю я, нимало не кривя душой. Особенно это впечатляет с учетом того, что позапрошлой ночью Дилан тоже не спал, так как переживал из-за Саманты, не ответившей ему насчет песен Эллиотта Смита. (В итоге выяснилось, что она просто не успела их послушать.) (Разумеется, ей понравились все до одной.) – И как тебе?

– Скажем так: я ожидал, что корабль утонет раньше.

– Да ты наверняка зевал, пока он не начал тонуть.

– Окей, я зевал, пока он не начал тонуть.

По дороге к кофейне Дилан едва не переходит на бег. Я с трудом поспеваю следом, ловя обрывки рассуждений, что Джек и Роза вполне могли уместиться на двери или хотя бы греться на ней по очереди. На углу Дилан резко тормозит.

– Так, ладно. Как я выгляжу?

Я бегло оцениваю мешки у него под глазами и новую футболку с логотипом «Крутяцкого кофе», в которой Дилан смотрится довольно непривычно.

– Супер. Только термос свой спрячь.

Дилан пихает мне его в руки с таким ужасом, будто это граната, я от неожиданности пихаю его обратно, и так мы им и перебрасываемся, пока я не догадываюсь убрать термос в рюкзак.

– Это уже смешно, – ворчу я, когда мы заходим в «Крутяцкий кофе».

Судя по витающему внутри запаху, здесь просто обязаны кучковаться амбициозные писатели, которые распяли бы меня уже за первые три абзаца ВВВ.

Саманта стоит за прилавком – ослепительная, как весеннее солнце. Заметив нас, она на секунду отрывается от чьего-то заказа и машет в знак приветствия. Темные кудри убраны под фирменную шапочку цвета хаки, сине-зеленые глаза так и сияют при виде Дилана. Не успеваю я перевести дух, как она улыбается нам поверх плеча покупателя – и бац! Если бы я сравнил ее зубы с первосортными жемчужинами, это было бы для них даже как-то оскорбительно.

Что ж, по крайней мере, теперь я стопроцентно уверен в своей гомосексуальности. Потому что будь я хоть на один процент бисексуален, уже пал бы к ее ногам просто за счет энергичности и харизмы.

Дилан смотрит на Саманту так, будто от нее исходит ангельское свечение, и я мимолетно задумываюсь, когда потускнел для Хадсона. Если я для него вообще когда-нибудь светился.

Черт. В зале остался всего один свободный столик.

– Я займу место, – говорю я Дилану, уже поворачиваясь, чтобы уйти, но он хватает меня за локоть.

– Сделай заказ! Без тебя я точно ляпну какую-нибудь глупость.

– Бро, ты справишься.

– Я чуть не зашел сюда с вражеским кофе!

Поэтому я вздыхаю, снова изображаю Счастливого Лучшего Друга и остаюсь в очереди – даже когда парень, выглядящий в точности как подающий надежды молодой писатель, занимает последний столик и открывает ноутбук с черновиком (несомненно) нового «Гарри Поттера». Окей, на нем хотя бы можно отдохнуть взгляду. Яркие глаза, темная кожа, стрижка «цезарь» и футболка с Человеком-факелом. Будь я посмелее – как Артур с почты или Дилан при знакомстве с Самантой, – я бы определенно сделал первый шаг. Подсел к нему за столик, спросил, как дела, непринужденно поболтал о литературе, попутно выяснил, нравятся ли ему парни, сделал комплимент, дождался ответного, взял его номер, влюбился. Будь я посмелее, ага.

Мы добираемся до прилавка, и Саманта радостно перевешивается через него, чуть не сбив вертушку с печеньями возле кассы.

– Меня хлебом не корми, дай пообниматься! – заявляет она. И, как вскоре выясняется, преступно преуменьшает – потому что по обнимашкам у нее минимум черный пояс. – Так приятно наконец познакомиться, Бен!

– И мне, Саманта. Ведь Саманта, верно? Не Сэм? Не Сэмми?

– Меня только мама зовет Сэмми. Слышать это от кого-то другого… странно, мягко говоря. Спасибо, что спросил. – Саманта оборачивается к Дилану. – Привет-привет!