Околозима

Хэруки хихикнула и спросила:

— А как же почерк?

— Она много лет занималась каллиграфией, поэтому мастерски подражает моему корявому почерку! — Улыбнулся я.

— Я думала, это работает наоборот!

— Я тоже, но бабушка убедила меня в обратном! Ничего не говори отцу и маме, хорошо? Это наш с тобой и бабушкой секрет.

— Не скажу! — С улыбкой пообещала Хэруки.

Переобуваясь у обувных шкафчиков, заметил входящего в школу Кейташи. Он поставил зонт в специальную подставку, сделал было пару шагов в нашу сторону, заметил меня и остановился, с нарочито-заинтересованным видом смотря в окно. Фиг с тобой, крестничек. Внезапно взгляд зацепился за выглядывающую из-за угла бывшую «незримую и неслышимую тень». Вздохнув, позвал с собой Хэруки и двинулся к сталкерше.

— Доброе утро, Одзава-сама, Аоки-сама! — Низко поклонилась она после кратких панических метаний.

— Доброе утро! — Кивнул я.

— Доброе утро, Курой-сан! — Поклонилась Хэруки, — Не обязательно называть меня «Аоки-сама», достаточно будет «сан».

— Это огромная честь, Аоки-сан! — Поклонилась девочка еще ниже.

— Сейчас иди в кабинет медсестры, пусть она поменяет пластырь! — Скомандовал я.

— Но… — Девочка прикрыла сделанную мной нашлепку руками.

Да, да, это наклеил ЛИЧНО Одзава-сама.

— Если рана загниет, зараза может проникнуть прямо в мозг. Тупой секретарь мне не нужен!

— Поняла! — Просветлела лицом Курой-сан и шустро потопала в нужном направлении.

— Не слишком ли ты с ней суров? — Спросила Хэруки, когда мы направились в класс.

— А у меня выбора нет, — Пожал я плечами, — Ты же знаешь, что я всегда за свободу воли, но девочке, увы, на себя плевать. Но не плевать на мои указания, поэтому… — Я развел руками.

— Поэтому такое отношение — для ее же блага, — Закончила за меня Хэруки и вздохнула, — Грустно, но, думаю, ты прав.

— Повезло мне с тобой! — Улыбнулся я Хэруки.

— Еще бы! — Гордо кивнула она и продемонстрировала одетое на палец колечко: — Я должна приложить все усилия, чтобы оправдать это!

— А мне придется приложить все усилия, чтобы оправдать твои усилия!

Хохотнули, церемонно пожали руки, хохотнули еще раз и пошли в класс, где поздоровались со всеми и двинулись к Кохэку — надо и ее ввести в курс дела.

— Значит, ты приручил очередную сумасшедшую, — Вздохнула она, выслушав наш рассказ, за что получила от Хэруки ребром ладони по макушке, — Извини! — Улыбнулась ей Кохэку, — А еще, судя по твоим словам, она записала меня в твой гарем.

— Видимо, да, — Пожал я плечами, — Сегодня поговорю с ней по этому поводу. Можно попросить тебя быть с ней поласковее?

— Не очень-то я горю желанием общаться с человеком, который ворует чужой мусор, — Вздохнула Кохэку, сложив руки на груди, — Но ты ведь уже все решил?

Я кивнул.

— А значит рано или поздно мы обе будем на тебя работать. Лучше начать привыкать к ней заранее, — Сделала она правильный вывод.

— Спасибо! — Поблагодарил я ее.

— Да ладно тебе, — Отмахнулась Кохэку.

Оставив девочек общаться до конца перемены, уселся за парту и прикинул сегодняшние послешкольные активности. «Shueisha» вышла на связь — «Махоутокоро» (японский «Гарри Поттер») им понравился, поэтому они хотят сразу всё — права на издание и манга-адаптацию. Придется снова слетать в Токио. Интересно, сколько керосину «хондовский» вертолет уже на меня потратил? После визита в Токио еще успею на пару часиков заглянуть к застоявшейся без дела рок-группе. Иоичи пару раз приходил в дом к сестре, своим нытьем мешая заниматься. Никакой дисциплины и почтения к гениальному мне! Но этим они с Мицуо мне и дороги. Вот сегодняшний урок отменить и придется — вместо него представлю родителям нового персонажа.

Уроки закончились, время поджимало, поэтому проводил Хэруки до литературного клуба. Курой-сан уже преданно ждала в коридоре. Попрощавшись с лучшей девочкой, махнул сталкерше следовать за мной, по пути выдавая инструкции:

— Во-первых, Фукуда Кохэку — моя дорогая подруга, но не более. Я — однолюб, и выбрал Хэруки. Гарема у меня нет и не будет.

— Поняла! — Серьезно кивнула Курой-сан.

— Во-вторых, вот… — Достав из сумки блокнот, протянул ей, — Здесь — все, с кем нам придется взаимодействовать. Учить на память необязательно, но разобраться стоит. Если появится кто-то новый, добавишь сама. А это… — Вынул из сумки ежедневник, — Мой ежедневник. С этого момента я к нему и не притронусь. Теперь это — твоя обязанность!

— Я не подведу, Одзава-сама! — Приняла она ежедневник с низким поклоном.

Совесть чиста — туда нужно записывать не так уж и много, по свободному времени девочка будет «в плюсе» — если уж у нее хватало времени рыться в моем мусоре без урона учебе, это не помешает тем более. Кстати…

— Ты избавилась от мусора?

— Да! Было сложно и грустно, но я выбросила мои драгоценные сокровища! — Кивнула она.

Тоже мне сокровища!

— Теперь — о твоем здоровье. Больше никаких долгих прогулок под дождем! Если ты заболеешь… — Я посмотрел на нее, мол, додумай сама.

— Одзава-сама останется без своего верного секретаря!

Умничка!

— Впредь я как следует буду заботиться о своем здоровье! — Пообещала она.

— Все иногда болеют, это нормально, поэтому, если заболеешь, не пытайся скрыть это от меня. Сразу звони доктору и выполняй все его рекомендации. Само собой, сразу после доктора нужно будет предупредить меня.

— Как скажете, Одзава-сама! — Поклонилась она и спросила с явным превосходством в голосе: — Вы сегодня не удостоите своим присутствием жалких подделок?

— Теперь об этом, — Вздохнул я, — Я оценил твой энтузиазм, поэтому ты сейчас и здесь. Но не смей оскорблять моих фанатов! — Рыкнул я, заставив девочку съежиться, — Без фанатов любая творческая единица смешна и бессмысленна! Они — главное, что у меня есть, и я благодарен им всей душой! Ты поняла?

— Да! Простите, Одзава-сама! — Она попыталась упасть в «большой сорян», но я был наготове и успел ее подхватить.

— Больше в такой позе не извиняйся! Пол грязный, а мой секретарь должен выглядеть безукоризненно!

— Да, Одзава-сама! Я все поняла! И про фанатов тоже! Я — чуть лучше других, но они все равно важны!

Боюсь, лучшего результата мне не светит. Ладно, хотя бы так.

— Теперь поговорим об отношении ко мне. Твоем и других людей.

— Все должны поклоняться Одзаве-саме! Он — главная ценность Японии! Нет, всего мира!

— Вот тут… — Легонько прикоснулся я пальцем к ее макушке, заставив Курой-сан мило покраснеть, — Можешь считать как угодно, но «наружу» это просачиваться не должно! Как японец, я глубоко почитаю добродетели своего народа, главная из которых — скромность и уважение к окружающим, поэтому изо всех сил стараюсь не подхватить звездную болезнь.

— Как и ожидалось от скромного Одзавы-самы! — Восхищенно выдохнула девушка.

— Ты права! — Кивнул я, — Скромность и демократичность — наше все, поэтому я очень расстроюсь, если ты начнешь кого-то обвинять в непочтительном отношении ко мне.

— Поняла! Никто и никогда не услышит от меня ничего подобного! А кого мы ждем? — Спросила она, потому что к этому моменту мы уже переобулись, оделись в плащи, и, вооружившись зонтиками, стояли у школьных ворот.

Посмотрел на часы и ответил:

— Ждем управляющего нашей семейной фирмы. Его имя ты можешь найти в блокноте, — Включил я небольшую интерактивную составляющую в процесс обучения.

Девочка оживилась, достала блокнотик и нашла нужную запись:

— «Кониси Рику!» — Произнесла она, — «Нормальный мужик»? — Вопросительно подняла она на меня глаза.

— Вот такие у меня краткие характеристики! — Улыбнулся я ей, — Привыкнешь!

— Коротко и ёмко — как и ожидалось от Одзавы-самы! — Оценила она и убрала блокнотик обратно.

— Я поговорил с отцом. Подработка в фирме будет официальной, поэтому нам нужно познакомиться с твоими родителями. Когда это можно сделать?

Курой-сан задумалась на пару мгновений, потешно почесав щечку пальцем и ответила: