Глазами пришельца

— Зачем тебе знать?

— Ты мне нравишься. Я, можно сказать, поражён стрелой амура. И каждую секунду жалею лишь об одном, что мы учились в разных школах. А так бы я тебя давно разглядел.

— Мы столько раз встречались на конкурсах художественной самодеятельности и на комсомольских слётах! А в прошлом году даже в трудовом лагере, который вы соизволили посетить на два дня. Это была такая честь для нашего коллектива.

— Оля, не надо иронизировать. Я не виноват, что мой папа — Лужский. Родителей не выбирают. И их можно понять. Каждый желает сделать всё возможное и невозможное для своих детей. Не каждый может. Ну, повезло мне с родителями. Что делать? Отказываться от их помощи? А ради чего?

— Закончим этот разговор. А то я уже и не знаю, завидовать или жалеть тебя.

— За что жалеть?

— Что-то я не так выразилась.

— Какая ты колючая. Я к тебе со всей душой. Знаешь, Оленька, наши глаза застилает пелена. Но в один прекрасный день эта пелена спадает. И человек начинает видеть и воспринимать всё по-новому. Вот и я, видел же тебя раньше. А пелена мешала разглядеть. И вдруг словно прозрел. И вспыхнули чувства.

— А у меня пелена ещё не упала, — Оля с досадой оглянулась на окошечко киномеханика. Почему не начинает. И тут же подумала, а как себя будет вести в темноте новоявленный кавалер? Что если распустит свои холёные ручки?

— Некоторые всю жизнь ходят слепые в этом плане. Я помогу тебе прозреть.

— Неужели?

— Да. Кстати, я умею гадать. Дай мне свою ладонь.

— Мне уже давно всё нагадали. Тебя что интересует? Моё прошлое, настоящее или будущее?

— Меня интересует всё.

— Родилась я, в отличие от некоторых, здесь, в Луганово. Выросла, заканчиваю школу, конечно, не с золотой, но с серебряной медалью. Буду учиться дальше в Красноярске. Стану учительницей, выйду замуж…

Слова Оли заглушили возгласы в последних рядах. И тут же погас свет. Начался фильм. Но с задних рядов поползла змейка приглушённых голосов. Словно весь клуб решил поиграть в испорченный телефон. Вот новость докатилась и до ряда, где сидела Оля.

— Слышали?! Родионыч разбился! Насмерть!

И время остановилось. Замерли в нелепых позах герои кинофильма, застыл звук на кричащей ноте, остановилось дыхание. Потом медленно всё начало приходить в движение. Но глаза будто заволокло туманом. Вот она, пелена! Пряталась где-то, ждала своего часа. И дождалась. И спадёт ли когда снова? Как об этом думать? Как смотреть кино?! Он погиб! Нет его! Это не может быть правдой! Это какой-то розыгрыш!!! Ведь было уже так под Новый год. Сейчас она пойдёт и всё узнает. И пелена растает. А куда она пойдёт? Не важно. Сидеть нельзя! Нет сил больше сидеть!!! И Оля встала, скинув с плеч руку Романа. Даже не заметила, как он обнял её. Суетливо, на непослушных ногах пробралась к выходу, пересекла фойе и выскочила на улицу, мимо удивлённой контролёрши. Роман ринулся следом. Но в фойе дорогу преградили Антон и Володя.

— Иди, смотри кино, — угрожающе посоветовал Антон.

— Вы ещё будете мне указывать, — Роман попробовал прорваться, но Володя остановил его ударом в грудь. — Двое на одного?

— Трое, — из зала выскочил Сергей.

— Неудачники, — процедил Роман. — Мы ещё встретимся.

— Давай, чеши грудь! — крикнул вслед Сергей. — Что, заварушка намечается?

— Я её догоню, — Володя направился к выходу.

— Ты куда? — окликнул Сергей.

— Он по делам, — остановил друга Антон. — А нам с тобой держать оборону.

— А что случилось?

— Родионыч погиб.

— Ух ты! А я думаю, что это шум такой. И что, из-за этого драться будем?

— Может, и не будем, — успокоил Антон, но тут же обречённо добавил: — Нет, будем.

Из зала выскочил Роман в сопровождении нескольких парней.

— Наших бьют! — заорал Сергей.

— А ну, брысь на улицу! — вскочила контролёрша, хватая стоящую у стены швабру. А из зала уже вываливалась толпа любопытных. Кого бьют? Кто бьёт? И за кого встать грудью?!

***

Оля шла по улице, ничего не видя, спотыкаясь и чудом удерживаясь на ногах. Куда она шла? Всё вокруг исказилось, как в кривом зеркале. Она не узнавала ни домов, ни дороги. Даже воздух стал чужим. Володя догнал девушку, осторожно подхватил под руку, когда она в очередной раз споткнулась и встретился с полными слёз глазами.

— Оля, ещё ничего неизвестно, — попытался успокоить девушку.

— Он жив, — пролепетала Оля и вдруг разразилась долго сдерживаемыми рыданиями.

Володя растерянно оглянулся. Рядом, возле калитки уснувшего дома, приткнулась к забору широкая лавочка. На неё и усадил осторожно девушку. Оля уже плакала навзрыд, уткнувшись в его плечо. Володя неуверенно поглаживал по волосам, повторяя, словно заевшая пластинка:

— Ну, не надо, Оля. Не надо. Успокойся. Всё будет хорошо.

— Что будет хорошо? — на миг подняла убитые горем глаза девушка. — Его нет, ты понимаешь?

— Понимаю, — и снова голова уткнулась ему в плечо. Сколько так сидели? Минуту, час? Рыдания постепенно перешли во всхлипы. Оля немного успокоилась. Рука Володи, обнимающая девушку, занемела, но он боялся пошевелиться.

Из темноты вынырнул прохожий. Разглядев парочку на скамейке, подошёл.

— Закурить не найдётся? — спросил виновато.

— Не курю, — ответил Володя.

Оля стремительно выпрямилась.

— Да я тоже не заядлый курильщик, — прохожий внимательно пригляделся. — Володя, что ли? В темноте и не узнать.

Василий тяжко вздохнул и уже было собрался продолжить путь, чтобы не смущать, как он думал, влюблённых, но в последний момент махнул на приличия и уселся рядом на скамейку.

— А у нас горе-то какое, — медленно произнёс.

— Да знаем мы, — попробовал перебить его Володя, почувствовав, как напряглась Оля.

— Лёшка уже трепанулся? Я так и думал, — Василий посмотрел в небо. — А ведь меня тоже звала, эта падла. Ручки свои протягивала. Только зачем я им такой, побитый и поцарапанный? Наверное, побоялись испачкаться. А Родиона забрали. Как он дрался! Высший класс!

— Кого забрали, куда забрали? — скороговоркой спросила дрожащим голосом Оля, наспех вытирая слёзы.

— На небо. Я же его в Краснотуранск вёз. На мотоцикле. А тут эти. Только не в летающей тарелке, а на летающем тумане. Напали. Бабёнка у них жутко боевая оказалась. Всё молниями стреляла. А Родион не струсил. Один против троих! Кто бы мог подумать, что простой смертный против инопланетян устоит! Впрочем, и не устоял…

— А ты где был? — Володя старался понять, трезвый Василий, или пьяный.

— Я что, — махнул рукой Василий. — Они меня как салфетку смяли. Сознание отключили. А когда в себя пришёл: ни инопланетян, ни Родиона.

— Так Родион Родионович не погиб? — булькающим от волнения голосом спросила Оля.

— Не знаю, — покачал головой Василий. — Сейчас уже, наверное, и погиб. Может, его на летающей тарелке по запчастям разбирают. Я только, что у майора Федина был. Он пообещал узнать. Только как? У него же связи с небом нет. Ладно, пойду я. Всего хорошего.

Василий встал и пошёл, постепенно поглощаемый темнотой.

— Что он такое сказал? Что он сказал?! — теребила Володю Оля.

— Да бред какой-то. Наверное, у него от аварии крыша поехала.

— Я иду к Федину! — Оля решительно встала.

— Я с тобой, — Володя даже не попробовал отговорить её, так как видел, что это бесполезно.

Майор Федин не пригласил ребят в зал, где в это время смотрела телевизор жена, но принёс два стула и усадил гостей у порога.

— С чем пришли? — спросил после того, как ребята нерешительно присели.

— Виктор Викторович, — стараясь говорить как можно спокойнее, начала Оля. — Вы что-нибудь знаете о Родионе Родионовиче?

— А что я должен знать? — осведомился майор.

— У вас только что был Василий, — напомнила Оля.

— Ах, это, — Виктор Викторович усмехнулся. — Да, не часто такое случается. Хотя уже дважды летающую тарелку наблюдали. И совсем его рассказ со счетов списывать нельзя.