Глазами пришельца

— Неважно, — деликатно ответила Оля.

— Поможем? — Рад взял в руки учебники, которые принесла девушка.

— Поможем, — заговорщицки ответила Оля, и на щеках выступил лёгкий румянец.

Через полчаса Рад закончил листать и эти книги.

— Теперь пусть поспит до утра, — учитель встал. — Однако здесь прохладно, как бы наш испытуемый не подхватил насморк.

— А когда со мной? — спросила Оля и смутилась.

— Сейчас, — Рад сходил в кабинет и принёс тонкое одеяло. — Ну, вот. До утра ничего с ним не случится. Надеюсь, он сказал родителям, что пробудет у меня всю ночь. Не хотелось бы знакомиться с его мамой.

— А я сказала, что переночую у подруги, — сообщила Оля.

— Почему не сказала правду? — спросил Рад.

— Правду? — Оля прикусила нижнюю губу, вспомнив слова Светланы Алексеевны. — А кому она нужна, эта правда? И вам такая слава ни к чему.

— Какая слава? — не понял Рад.

— Мало ли что люди подумают, — Оля отвернулась.

— Зачем же тогда пришла, если так рискованно?

— Методом вашим заинтересовалась.

— Тогда прошу, — Рад, не став больше допытываться, указал на двери кабинета. — Твоим здоровьем рисковать не будем. К тому же вдруг кто-нибудь войдёт, увидит тебя на одном мате с Сергеем, вот тогда от славы не отмахнёшься.

В кабинете Рад усадил Олю на деревянное кресло:

— Не так удобно, конечно, но теплее. Закрой глаза.

— А кто будет записывать? — забеспокоилась девушка.

— Зачем писать по второму разу? У вас будут одинаковые ключи.

— Если этот метод такой действенный, то почему его не применяют на практике во всех школах? — Олю неожиданно охватил страх перед экспериментом. — Это же так здорово! За одну ночь выучить всю школьную программу!

— Не всё так просто, — отвёл глаза в сторону Рад. — Слишком много знаний накоплено человечеством. Все они не смогут поместиться в одной голове. В какой-то момент начнёт действовать эффект Сенклера… английского учёного. Старые знания будут бесследно исчезать, заменяясь новыми. Так что в далёком будущем люди, отправляясь в неизведанные пространства Вселенной, будут либо представлять собой команду узких специалистов, либо полностью зависеть от бортового компьютера. Второе предпочтительнее.

— А что такое компьютер? — поинтересовалась Оля.

— Это такое хранилище знаний, искусственный разум, — Рад сделал выговор самому себе: наверное, не стоило применять неизвестный ученице термин. — Вот такой непростой выбор встанет перед человечеством уже, возможно, в двадцать первом веке. Но нам в двадцатом, это пока не грозит. Да и не буду я перегружать ваши головы излишней информацией. Приступим.

Оля с замиранием сердца закрыла глаза и тут же начала падать куда-то, окружённая клубами не то тумана, не то облаков. Но вот вынырнула из них, и увидела землю с высоты птичьего полёта, от горизонта до горизонта. Сто! Голос прогремел раскатами грома. Понятно, сто коров пасётся на склоне горы. Сто два! Сто два цветка на клумбе перед зданием конторы совхоза. Сто четыре! И Оля продолжала считать ромашки на лугу, деревья вдоль дороги, дома в посёлке. Когда гром прекратился, облака вновь обступили со всех сторон, но на этот раз они были похожи не на туманную сырость, а мягкие пуховые подушки…

***

Проснулась в полной темноте, лишь узкая полоска света пробивалась сквозь неплотно закрытую дверь. Из спортзала доносился заливистый храп. Потихоньку выглянула наружу. Храп нёсся из ниши. А в дальнем углу спортзала, на скамеечке рядом с дверью, выходящей на улицу, учитель примерял коньки.

— Доброе утро? — Оля вышла из кабинета и глянула в окна. На улице было темно. — Или ещё ночь?

— Да нет, утро, только очень раннее, — ответил Рад.

— А что вы собираетесь делать?

— Не терпится проверить лёд, — обречённо вздохнул Рад.

— Так не видно же ничего! — Оля улыбнулась.

— Вот и хорошо. Никто не увидит моих падений.

— Падений? — удивилась Оля и, догадавшись, воскликнула: — Вы не умеете кататься на коньках?!

— Ну, почему же не умею, — нахмурился Рад. — Умею, — и тихо добавил: — Теоретически.

— А Светлана сказала, что у вас диплом, что вы откроете у нас настоящую школу фигурного катания! — изумлению девушки не было предела.

— Обязательно открою, — уверил Рад. — Только вот потренируюсь немного.

— Можно вам помочь? — вызвалась Оля. — Я неплохо катаюсь.

— Не откажусь, — согласился Рад. — Только во что бы тебя одеть?

— Мой костюм идеально подходит для катка, — Оля хвастливо повернулась перед учителем.

— Вдруг замараешь? — Рад невольно залюбовался фигурой девушки, обтянутой толстыми вязаными штанами и таким же плотным свитером.

— Постираю. Зато никакие морозы не страшны! — и побежала выбирать коньки.

Первые шаги дались Раду нелегко. Но постепенно, подражая Оле и вспоминая всё, что он смог найти и прочитать в школьной библиотеке о конькобежном спорте, Рад поехал. Сначала спотыкаясь и падая, потом всё увереннее и увереннее.

— Как у вас хорошо получается! — искренне обрадовалась Оля, разбудив сонную темноту звонким смехом.

— Учительница хорошая, — улыбнулся в ответ Рад.

Они катились, взявшись за руки.

— Ещё два-три раза, и я смогу учить других, — заметил Рад, которому очень понравилось катание.

— Обязательно сможете, — лицо Оли восторженно сияло. — У нас в восьмом классе черчение вёл Иван Иванович. Он всю жизнь плотником проработал. А на пенсии в школу пригласили. И справился. Если бы не запил, то и дальше бы учил.

— Всё-таки черчение отличается от фигурного катания.

Больше Рад ничего сказать не успел. В темноте его конёк наехал на какое-то мизерное препятствие. Но этого хватило, чтобы учитель физкультуры, немыслимо изогнувшись, оказался на льду. При этом увлёк за собой девушку. И всё бы ничего, но при падении Рад больно ударил её коньком по ноге. Но она только тихонько ойкнула, хотя лицо передёрнулось от боли.

— Больно? — сразу встревожился Рад.

— Чуть-чуть, — и слёзы покатились по щекам.

Рад помог девушке подняться, но, сделав шаг, она тут же присела.

— Понятно, — Рад подхватил девушку на руки и понёс в спортзал, стараясь ступать коньками в глубокий снег.

— Не надо! — попробовала освободиться Оля.

— Лучше не шевелись, — предупредил учитель. — А то упадём и покалечимся ещё больше.

Оля затихла, прижавшись к сильной груди учителя. И молчала, пока он заносил её в спортзал, помогал снять коньки, когда опустил на кресло в кабинете. И лишь встрепенулась изумлённо, когда скомандовал:

— Снимай штаны. Кровь уже просочилась. Наделал же я делов!

— Вы не виноваты, — пролепетала Оля, не зная, что делать. Попробовала задрать гачу, но штаны слишком плотно облегали ногу, а рана находилась почти у колена.

— Вот прикройся, — догадался о её мучениях Рад и, протянув большое полотенце, отвернулся.

Морщась от боли, девушка быстро сняла штаны и прикрылась полотенцем.

— Всё? — и получив утвердительный ответ, Рад нагнулся к ноге. Удар конька пришёлся по кости, рассёк кожу. — Хорошо, штаны толстые, а то бы перелома не избежать.

Дальше Оля ничего не понимала. Вместо того, чтобы смазать рану йодом и перебинтовать, учитель начал поглаживать голень, сильно нажимать пальцами, попадая в такие точки, что болевые импульсы прошивали всё тело.

— А что вы тут делаете? — на пороге возник Сергей, с жадностью обозревая голые ноги одноклассницы.

— На коньках покатались неудачно, — спокойно объяснил Рад, в то время как девушка покраснела до кончиков волос. — Ногу слегка повредили.

— Хорошо, что слегка, — деловито заметил Сергей. — На носу конкурс художественной самодеятельности! Без солистки нас могли оставить.

— Что уставился? — наконец справилась со смущением Оля.

— Ничего и не видно, — отпарировал Сергей, продолжая нагло следить за действиями учителя.

— Подай бинт и йод, — сказал Рад. — Впрочем, йода нет, давай зелёнку.