Страница 40 из 76
Крис снова смотрит на меня, но теперь взгляд его голубых глаз полон ярости.
— Ты знаешь, кто он, Натали?
— Крис, пожалуйста.
— Ты в курсе, кто он?
— Это просто смешно.
Крис делает шаг ко мне, сверкая глазами.
— Нет, не так. На самом деле это вопрос жизни и смерти.
Я выпила слишком много вина, чтобы спокойно разбираться с этим дерьмом. Я требую:
— Что это, мать твою, должно значить?
Крис повышает голос.
— Это значит, что твой сосед - второй по рангу член русской мафии, Нат. Это значит, что этот парень, с которым ты спишь...
— Я никогда этого не говорила.
— ...лжец, профессиональный преступник и убийца. Он убивает людей, Нат. Забирает жизни. Это его работа. Знаешь, как они его называют?.. Жнец. Типа, как «мрачный жнец»? Ну, знаешь, скелет в плаще с косой, который приходит за твоей душой?
Жнец.
Моего парня прозвали в честь мифического олицетворения смерти?
От мысленного образа Кейджа с горящими красными глазами, выглядывающими из-под капюшона черного плаща, меня прошибает озноб.
Стараясь говорить ровным голосом, я произношу:
— Все это не имеет ко мне никакого отношения. Теперь пришло время пожелать тебе спокойной ночи и уйти. Моджо!
Я подзываю пса свистом. Он подбегает, игнорируя Криса, и направляется обратно внутрь, вбегая в дом через открытую дверь позади меня.
Крис делает еще один шаг вперед. Я делаю шаг назад. Гнев в его взгляде заставляет мое сердце биться быстрее, и мои глаза расширяются.
Затем я чувствую запах алкоголя в его дыхании, и мой пульс учащается.
Я констатирую встревоженно:
— Ты выпил.
— Как и ты. Твои щеки всегда краснеют после нескольких бокалов вина.
Это правда. Я склонна краснеть. Я также склонна к теориям заговора и наихудшему сценарию, впечатляюще продемонстрированному моим мозгом, который вопит мне, что Крис собирается убить меня.
Он говорит:
— Знаешь, как я узнал, что ты с ним спишь? Когда ты говоришь неправду, ты смотришь вверх и вправо. Всего долю секунды. Когда я спросил тебя, трахаешься ли ты с ним, ты именно так и сделала.
То, что он заметил во мне такой незначительный тик, пугает меня до глубины души.
Одновременно это заставляет меня задуматься, что еще он заметил.
И почему он так пристально присматривался ко мне.
— Тогда ты точно заметишь, что я не смотрю вверх и вправо сейчас, когда говорю тебе, что ты начинаешь меня пугать.
Крис собирался сделать еще один шаг вперед, но остановился как вкопанный.
Он иступленно заявляет мне:
— Я бы никогда не причинил тебе вреда. Подтверждается это тем фактом, что я не сказал федералам, что, по моему мнению, ты и этот тип – Жнец – повязаны. — При этих словах его зрачки расширяются. — Потому что, если бы я это сделал, ты бы сейчас сидела в военной тюрьме на строгосекретном объекте в наручниках, допрашиваемая парнем по кличке Змеиный Укус, который ловит кайф от вида человеческой крови и женских криков. — Теперь официально. Крис съехал с катушек. — И не меня тебе следует бояться. Я просто парень, который хочет для тебя лучшего. Я могу сказать тебе, Нат, со стопроцентной уверенностью, что Казимир Портнов для тебя не самый лучший вариант.
Значит, он знает настоящее имя Кейджа. Он навел о нем справки.
Это заставляет мое беспокойство перерасти в панику.
Если Кейдж узнает, что Крис пошел к федералам, и федералы теперь следят за ним… возможно, Кейдж больше не появится здесь.
Может быть, я никогда больше его не увижу.
На несколько мгновений я впадаю в панику, а затем меня охватывает гнев.
Как смеет этот парень - с которым я встречалась всего пару месяцев, с которым я даже не трахалась - вести себя так мелочно, территориально, по-пещерному.
Я переступаю порог открытой двери, хватаю дробовик, прислоненный к стене в углу, и встаю лицом к Крису, сжимая ствол винтовки в левой руке, приклад упираю в пол.
Я твердо говорю:
— Это частная собственность. Моя собственность. Я уже просила тебя уйти, но ты этого не сделал. Так что ты не только беспокоишь и пугаешь меня, но и вторгаешься на чужую территорию. И учитывая наши прошлые отношения, твою одержимость моим соседом и твою манию преследования меня с постоянными выездами-проездами мимо моего дома, которые, я уверена, твой шеф мог бы отследить по местонахождению твоего телефона или оборудованию в твоей патрульной машине, если бы ему это понадобилось, ты выставишь себя в невыгодном свете перед присяжными, если я буду вынуждена применить это оружие.
Крис вытаращивает глаза. Его лицо краснеет. Он бормочет:
— Ты что, угрожаешь пристрелить меня?
— Не знаю, Крис. Проверь, смотрю ли я вверх и вправо.
После мгновения ошеломленного молчания он громко говорит:
— Ах, ты, сучка!
От его заявления мои губы почти растягиваются в улыбке. По крайней мере, это заставляет меня чувствовать себя лучше из-за того, что я веду себя с ним как Рэмбо.
— Очаровательно. А теперь убирайся с моего крыльца, пока я не проделала в твоей груди дыру, достаточно большую, чтобы сквозь нее был виден дневной свет.
Крис сжимает кулаки. У него в буквальном смысле из ушей валит пар. Он стоит, дрожа от ярости, пока не поворачивается на каблуках и не уходит, осыпая меня бранью.
Я никогда раньше не была большим фанатом оружия. У меня есть эта вещь только потому, что мой отец оставил ее, когда они с мамой переехали. Но прямо сейчас я чувствую себя крутым Клинтом Иствудом. И все, что мне нужно было сделать, это положить руку на это оружие.
Это оружие, которое не может пробить дыру ни в чем, – ни в человеке, ни в чем другом, потому что оно не заряжено.
Когда Крис уезжает по улице, окутанный облаком дыма, я стою в открытом дверном проеме, не зная, смеяться мне или плакать.
Я ложусь спать в состоянии, близком к депрессии.
Когда я просыпаюсь через некоторое время, все еще темно. В комнате тихо и спокойно. На мгновение я дезориентирована, напряженно вслушиваюсь в темноту и с легким трепетом паники в груди думаю о том, что заставило меня проснуться.
Затем мое сердце начинает колотиться, потому что я понимаю, что я не одна.
Кто-то еще здесь в комнате рядом со мной.
22
Нат
Вскрикнув от ужаса, я бросаюсь к тумбочке рядом с кроватью, рывком открываю ящик и вытаскиваю первую твердую вещь, которую затем крепко сжимаю в руке, чтобы использовать ее для самозащиты.
Затем я откидываюсь на спинку кровати и кричу:
— У меня оружие!
Вспыхивает свет.
Кейдж стоит в дверях моей спальни.
Тени залегли у него под глазами. Его темные волосы растрепаны. На нем черные слаксы, черные кожаные туфли и приталенная белая рубашка на пуговицах, которая подчеркивает красивый рельеф верхней части его груди и рук.
От шеи до подола вся левая сторона его рубашки пропитана кровью.
— Нам нужно поговорить с тобой о самообороне, детка. Этим ты не сможешь отпугнуть незваного гостя, — произносит Кейдж.
Со слабой улыбкой Кейдж показывает на то, чем я размахиваю перед ним.
Это мой большой розовый фаллоимитатор.
Я отбрасываю его, спрыгиваю с кровати и бегу к Кейджу, обнимаю его за плечи и зарываюсь лицом в шею.
— Ты здесь!
Кейдж обвивает руками мою спину, крепко прижимая меня к своей груди. Его голос – низкий, довольный рокот.
— Я здесь. Ты скучала по мне?
— Нет. Ни капельки.
Я прижимаюсь к Кейджу так близко, как только могу, вдыхая его запах и слегка вздрагивая от нахлынувшего ощущения счастья.
Кейдж хихикает, прижимаясь поцелуем к моим волосам.
— Врушка. Подставляй-ка ко мне свои губки.
Я откидываю голову назад и сразу же ощущаю его губы на своих. Он жадно целует меня, крепко прижимая к себе.
Когда мы отрываемся друг от друга, чтобы сделать вдох, я спрашиваю, задыхаясь:
— Почему у тебя вся рубашка в крови?