Далеко от яблони

– Надо обязательно ему написать. Прямо сейчас! – от возбуждения Майя швырнула в Грейс подушку. – Только давай ты сама, ладно? У тебя хорошо получаются письма типа «Привет, мы вроде как семья».

– Этот предмет я выбрала в девятом классе, – сказала Грейс и улыбнулась, когда Майя засмеялась, оценив шутку.

Так, собственно, и получилось, что Грейс начала составлять еще одно письмо своему ближайшему родственнику, которого никогда не видела.

Привет, Хоакин.

Ты меня не знаешь, но, кажется, мы родня. Твой социальный инспектор разрешила написать тебе. Недавно мы с девушкой по имени Майя выяснили, что являемся биологическими сестрами. Нас обеих удочерили в детстве, а встретились мы только сейчас. Нарыли кое-какую информацию и узнали, что ты, по всей вероятности, – наш брат.

Не хотел бы ты познакомиться с нами? Мы живем примерно в часе езды друг от друга, так что можем встретиться в любом удобном для тебя месте.

С наилучшими пожеланиями,

Грейс и Майя

– «С наилучшими пожеланиями?» – фыркнула Майя, прочитав текст. – Серьезно?

– Звучит дружелюбно и без фамильярности, – пожала плечами Грейс.

– Дружелюбно и без фамильярности? – повторила Майя. – Ого. Ладно.

– И все-таки как это – жить в семье, где все рыжие? – попыталась сменить тему Грейс.

Майя издала короткий смешок.

– Портретную галерею на стене видела? – спросила она и пропела: – «Этот предмет не похож на другие…»[5]

– Родителей твоя ориентация не смущает? – Грейс внезапно ощутила желание защитить сестру – то же, что испытывала в отношении Персик.

– Издеваешься? Для них это предмет гордости. Да они вступили в РСДЛГ раньше, чем я успела признаться в том, что я лесбиянка. Прикинь, папа собирался пойти со мной на гей-парад.

Грейс невольно хихикнула, почувствовав странное облегчение от того, что дома Майе не пришлось столкнуться с жестким неприятием ее гомосексуальности.

– Так это же здорово, да? Поддержка семьи то есть.

– Не просто здорово, а… – Впервые за время их общения Майя не могла подобрать слов. – Ну да, здорово, – подытожила она, и Грейс решила не приставать с дальнейшими расспросами.

Девушки обменялись телефонами, послушали музыку (по выбору Майи), поболтали о Клер. И хорошо, что Грейс решила не рассказывать сестре про Макса и Персик: все равно Майя не давала ей и словечка вставить. Позже, усевшись в автомобиль, Грейс даже порадовалась относительной тишине, царившей в салоне родительской «тойоты-камри» (скрип тормозов не в счет).

– Итак? – спустя минуту хлопнул в ладоши отец. – Плюсы и минусы?

Грейс застонала. В ее семье «Плюсы и минусы» были чем-то вроде ежевечернего подведения итогов: каждому полагалось рассказать, что хорошего и плохого произошло у него за день. Игра прекратилась после того, как Грейс объявила о своей беременности («минус»).

– Пап, пожалуйста…

– Я начну, – сказал папа. – «Плюс»: твое знакомство с Майей, Грейс. Это… В общем, для меня как для твоего отца это очень важно.

– Пап, прошу, не надо. Я больше не могу плакать, слезы закончились. Чувствую себя выжатой как лимон.

– Все, все, не буду. А вот мой «минус»: мне пришло в голову, что при каждой встрече с той семьей мне придется надевать костюм-тройку. – Папа вздохнул. – За столом я чувствовал себя неотесанной деревенщиной.

Грейс сзади похлопала его по плечу.

– Тебе за всех досталось, босс.

В ответ он погладил ее руку.

– Моя очередь, – подала голос мама с водительского сиденья. – «Плюс»: мне было приятно слышать, как вы болтаете с Майей наверху и ты смеешься. Мы так давно не слышали твоего смеха, Грейси.

– Может, все дело в том, что вы перестали быть смешными? – парировала Грейс, зная, что мама воспримет ее слова как шутку. Мама вообще редко обижалась.

– «Минусом» для меня стал провал за столом, когда цыпленок с моей тарелки выскользнул из-под ножа и шлепнулся на пол. Я чуть со стыда не сгорела. – Папа расхохотался. – Честное слово, Стив! Это не дом, а мавзолей какой-то…

– Вот-вот, я точно так же подумала! – подхватила Грейс.

– Угадайте, кто первым пролил соус на скатерть? Я, – простонала мама. – Правда, надо заметить, Диана повела себя очень тактично.

– Интересно, а почему мы не стелем скатерть? – спросила Грейс. – У нас она вообще есть?

– Уже нет. С тех пор как на прошлый День благодарения твой папа ее нечаянно поджег.

– А, да. – Тот праздник запомнился всем большим количеством «плюсов» и «минусов». А еще дымом.

– Так, теперь ты, – сказала мама, взглянув на Грейс в зеркало заднего вида.

– Будем считать, что мой «плюс» – знакомство с Майей. Она оказалась вполне нормальной. По крайней мере, не суицидницей какой-нибудь.

– А в чем «минус»? – после паузы поинтересовался отец.

– Она меня… раздражает, – промолвила Грейс и только теперь сама осознала, что это так. – Майя постоянно меня перебивала, говорила только о себе, и, если честно, она грубовата.

– Солнышко, – обратилась к ней мама.

– Да?

– Поздравляем с обретением сестры.

Майя

Хоакин ответил почти через неделю. И Майя не особо обрадовалась.

Письмо застало ее дома. В последние несколько дней она никуда кроме школы не выходила – сидела под домашним арестом за то, что однажды вечером, когда отец уехал в командировку, тайком улизнула на свидание с Клер, решив, что мама спит. «Спит» в данном случае означало «в отключке». Впрочем, без разницы, потому как, тихонько прокравшись домой в два часа ночи, Майя обнаружила, что мама не спит и не в отключке. Они просто стояли и смотрели друг на друга, а потом мама наставила на нее указательный палец и вынесла приговор: «Домашний арест. На неделю». После чего отправилась наверх.

Майя подозревала, что встречайся она с парнем, криков было бы куда больше, и домашним арестом она бы не отделалась. Может даже, ее бездыханное тело оказалось бы в дальнем овраге, а имя – в статистике подростковых беременностей. Как будто она такая дура, чтобы «залететь»! По всему выходило, что для родителей ее отношения с девушкой представляют гораздо меньшую угрозу. Как ей повезло!

Майя открыла письмо.

Грейс и Майя, привет!

Звучит клево. Как насчет следующих выходных? В субботу я буду работать в Центре искусств, но к часу дня освобожусь. Круто было бы встретиться и поболтать.

– Полный абзац! – возмутилась Майя, дозвонившись Грейс. Звонила она со стационарного домашнего аппарата: наказание включало еще и сдачу мобильного телефона. Майя чувствовала себя героиней кинофильма из далеких восьмидесятых. Унизительное ощущение. – «Круто было бы встретиться и поболтать»! Он что, думает, мы на свидание придем?

– Боже, надеюсь, нет. – Грейс отвечала рассеянно, словно была чем-то занята, и Майю это злило. С сестрой она общалась только один раз, брата вообще в глаза не видела, а эти двое уже ее бесят. Всё как всегда.

– Стремно, если он решит, что это свидание, – добавила Грейс. – Слушай, а почему ты звонишь, а не пишешь?

– Мы уже не можем поговорить по-нормальному? По-человечески?

– Неплохая попытка. Наказана?

– Угу. Родители отобрали телефон. За компьютером разрешают только уроки делать. – Завидев маму, проходившую мимо кухни, Грейс тяжко вздохнула. Два раза – для верности. – Тюремщики на пять минут подпустили меня к домашнему телефону. Домашнему, блин! Средневековье какое-то. Я соврала, что мне надо уточнить кое-что по математике.

– А как же ты смогла открыть письмо от… Ладно, забудь. Не хочу ничего знать. Так ты поедешь встречаться с ним или нет?

– Черт, конечно поеду! – Майя принялась накручивать телефонный шнур на палец. Странно, однако это успокаивало. Кончик пальца покраснел, она ослабила шнур, затем повторила действие. – Только ты поведешь, а я, чур, на переднем сиденье!

5

Песенка из популярной детской передачи «Улица Сезам». Звучит в обучающей игре «Найди отличия».