Гидра

– Как жизнь молодая?!

– Хорошо, дядя Витя, грызём гранит науки! – сказал весело Эльдар. Компания вышла на крыльцо, а потом разошлась.

Естественно, на следующий день Денис не пошёл в школу. Мать потащила его в поликлинику, где после сделанного снимка выяснилось, что у него перелом двух рёбер. На две-три недели ему запретили поднимать тяжести, что, помимо остальных послаблений, напрягло его больше всего, потому что о репетициях можно было позабыть. Несколько дней он не ходил даже в школу, а потом среди недели к нему заявился Нил. Довольный собой, он протянул другу чехол для баса, который выкупил у Шульца. Вместе они тут же запихали гитару в новый чехол, и Денис примерил его на плечо. Ноша теперь стала посильной и он, несмотря на боль, решил непременно ехать к Андрею.

Для конца ноября погода была тёплая, почти весенняя. Ясное небо и яркое солнце отражались в искрящихся сугробах. На улице стояло деревенское спокойствие. Денис в ожидании автобуса закурил сигарету. Он наблюдал, как неподалёку, громко щебеча, прыгала синичка. Она выковыривала из натоптанного снега рассыпанные кем-то семечки, тут же быстро очищала и поедала их. Когда кто-то проходил по тропе, птица отлетала на стоящую рядом голую берёзу, а потом снова возвращалась. По случаю долгожданной встречи Денис купил две бутылки пива. Андрей был несказанно рад другу и не скрывал этого. Всю прошедшую неделю Денис просидел за гитарой, отвлекаясь только на домашние дела, и понял для себя одну вещь. Как бы хорошо ни играл он или Андрей отдельно, только вместе они делали что-то особенное. Они сходу прогнали весь их небольшой репертуар и, когда закончили, Андрей, переполненный эмоциями, начал говорить:

– Братан, ты что творишь? Ты что, спал с гитарой?

– В смысле? – в недоумении спросил Денис.

– Ты играешь почти как профи, чёрт тебя дери!

Конечно, Андрей, как это было ему свойственно, всё преувеличивал. Но Денису было приятно слышать, что он не зря усердствовал. Он достал пиво и уставшие, как после рабочей смены, они распили его.

– Что-то я дядю Петю не видел.

– Он в командировке, а мама у тёти в гостях.

– Теперь понятно, отчего у тебя такой бардак.

– Бардак у тебя в голове сейчас будет, – он отставил бутылку и полез в шкаф, где из под кучи вещей достал сверток, – сейчас дунем, братан, и ещё веселее играть будет!

– Андрюх, давай без этого, – Денис укоризненно посмотрел на друга.

– Ты мне сейчас пахана напомнил, ей-богу! Ты уверен?

– Уверен!

– Ну хорошо, не кипятись, пиво попьём, – он вновь взял бутылку, допил то, что осталось, и убежал на первый этаж. Потом вернулся с двумя бутылками. На них были надписи на английском.

– Это бад! Папу канадцы угостили, наше пиво рядом не стоит! – Они открыли бутылки и сделали по глотку. Денис при этом почему-то не почувствовал особой разницы. Андрей же изобразил на своём лице выражение блаженства.

– Они что, и пиво с собой привозят? – спросил Денис.

– Да, у них полное обеспечение. Даже служебные машины американские, ты же видел пикапы огромные?

– Да видел пару раз.

– Прикинь, это такие у них рабочие машины! Нам бы так жить!

– Да вроде нормально живём.

– Ага, одна война за другой, чего тут нормального.

– А причём тут это? Тебя что, развезло?

– А что? На нашем веку уже Афганская и Чеченская, ты же сам рассказывал про своего однорукого друга. Вторая у него уже не вырастет, и это ему ещё повезло, – он рассмеялся, а Денис подумал, что это не очень удачная шутка.

– Главное – чтобы нам не перепало. – Денис не хотел больше продолжать этот бессмысленный разговор.

– Кто знает. Папа вот говорит, что война ещё не закончилась, как бы сверху не рапортовали.

Ребята допили пиво и, уже совсем расслабленные, начали играть. Получалось неважно, и они стали просто импровизировать. В этот раз Денис не стал затягивать, да и Петра Степановича не было, так что, несмотря на уговоры Андрея, в семь часов он уже поехал домой, где обыденно поужинал с матерью. Старший брат, как обычно, вернулся поздно, к тому времени все уже спали.

Ночью Дениса разбудил странный шум. С улицы слышался вой. Сначала он подумал, что это, возможно, замёрзшая собака, но потом стал прислушиваться и понял, что это совсем что-то другое. Звук шёл откуда-то снизу. Он подошёл к своему окну, потом вышел в зал и послушал со стороны балкона. Звук был сильнее и определённо шёл со двора либо из подъезда. Мать с братом крепко спали. Он вернулся в кровать, но ещё долго не мог сомкнуть глаз, а потом всё же решил проверить, в чём дело. Тихо открыв входную дверь и высунувшись в подъезд, он услышал, что звук стал ещё отчетливее. Стало жутко и в то же время жалостливо. Он вернулся, натянул трико и, накинув куртку, тихо открыл и запер дверь, чтобы никого не разбудить. На цыпочках он стал спускаться вниз. На втором этаже из-за вновь перегоревшей лампочки было темно, а вой вдруг прекратился. Денис уже решил было вернуться, но потом послышалось цоканье и снова глубинное завывание. Он медленно прошёл через второй этаж, никого не встретил, стал прислушиваться к дверям, но тщетно. Источник вёл его вниз, к выходу из подъезда. Медленно, с усилием открыв скрипучую дверь с огромной, возвратной пружиной, он так же аккуратно запер её, потом вышел на морозную улицу. Лампа над карнизом тускло горела, освещая падающий крупными хлопьями снег. Не предполагая, что придётся выйти на улицу, он непредусмотрительно надел на ноги только тапочки и сразу почувствовал холодное покалывание в пальцах. Снова затихло. Парень обернулся и посмотрел на дом. Ни в одном окне не горел свет, только в подъездах, да и то не на всех этажах. Внезапно звук повторился совсем рядом. Он вздрогнул от неожиданности и в оцепенении уставился на подвальное окно. То ли от холода, то ли от страха его затрясло, и он быстро вернулся в подъезд. Не успев удержать дверь, ринулся по лестничным пролётам через две-три ступени подряд. Дверь громко хлопнула ему вдогонку. Денис испугался, что перебудил весь дом, но, когда оказался на пятом этаже, снова прислушался и, не услышав ни звука, тихо прошмыгнул в квартиру, разделся и лёг в кровать. Выплеск адреналина не давал ему уснуть, мысли в голове перемешались. Когда по прошествии где-то получаса он, успокоившись, стал засыпать, снова послышался вой. Неужели только он мог его слышать или у остальных был настолько крепкий сон, промелькнуло у него в голове. Любопытство пересилило и в этот раз. Прихватив с собой фонарик и надев ботинки, он снова спустился вниз. На улице Денис нервно выкурил сигарету и решительно подошёл к подвальному окну. Металлическая решётка была отперта. Из него шёл несильный пар. Он включил фонарик и спрыгнул вниз. Внутри, словно в тумане, луч с трудом пробивался и освещал переплетения труб. В какой-то момент он сам не заметил, как наступила гробовая тишина. Возникли мысли снова вернуться в теплую, уютную кровать. Но в самой дальней части подвала послышался грохот. Он оцепенел и, споткнувшись обо что-то, выронил фонарь, из которого после падения предательски разлетелись батарейки. Парень затаил дыхание и судорожно начал ощупывать холодную землю вокруг себя. Фонарик нашёлся сразу, а затем и две из трёх батареек, но, снова услышав какой-то шорох, Денис замер и уставился в ту сторону, откуда шёл звук. Наверное, какая-нибудь кошка забралась туда и застряла, успокаивал он себя. Наконец, глаза зацепились за слабо проступающий жёлтый свет в углу подвала. Присмотревшись, он увидел две соединяющиеся горизонтальную и вертикальную линии. Встав с земли, он осторожно, проступая правой ногой всё, что было перед ним, стал двигаться вперёд и понял, что это очертание двери, за которой горел свет. Он вспомнил, что в кармане была зажигалка, зажёг её и подсветил дверь, прежде чем подойти поближе. Это был вход в какое-то подсобное помещение. Дверь была заперта снаружи на щеколду. Дениса стало потряхивать от холода и страха, всё его естество говорило о том, что нужно возвращаться в безопасное место, но оставалась всего пара шагов до разгадки. Накалившаяся зажигалка стала обжигать пальцы, он отпустил кнопку, и она погасла. Наконец, набравшись храбрости, он отодвинул щеколду, и дверь под наклоном сама распахнулась в его сторону. Тусклый свет освещал комнатку не больше четырёх квадратных метров, внутри которой за лопатами и граблями, свернувшись и закрыв лицо, на земле сидел не менее напуганный, чем он, человек. На левой руке его был блестящий браслет с цепью, ведущей к водосточной трубе. Это были наручники. Одет он был тепло и до боли знакомо, в голове вертелось имя.