Страница 11 из 16
Пальцы ног уперлись в стену, соскользнули вниз и на треть стопы вошли в щель как пазл в практически готовую картинку. В следующее мгновение он оттолкнулся другой ногой, и, вытянув руки в стороны, распластался на стене. Немногим выше его головы находилось основание пещеры. Взял паузу, чтобы отдышаться.
На висок что-то капнуло, медленно потекло, преодолевая морщины к переносице. Густое как сироп. Что это он не видел, но догадался – кровь. Тут же пальцы, которыми он ощупывал гранитную кромку пещеры в поисках углублений – за них можно было уцепиться – попали в целую лужу жидкости, которая сочилась из гнезда.
Вцепившись в край, он одним сильным движением, потому что на вторую попытку сил бы не осталось подтянулся до пояса, занес ногу и уже целиком ввалился в черноту. Тут можно было ориентироваться только на ощупь.
Пара минут ушла на то, чтобы соорудить факел. Дерево, добротно пропитанное спецраствором от жучков-короедов, обмотанное технической ватой с грубыми комками быстро занялось, завоняло и осветило ломаный искусственный грот.
Неизвестная чудовищная сила выдавила несколько блоков и сместила те, что были вокруг. Они выпирали, нависали, но в целом сохраняли монолитность конструкции. Все это угадывалось за толстым слоем свежих и старых спрессованных черно-белых отходов жизнедеятельности стаи. Здесь добычи было намного больше.
На полу лежал с десяток мышей, которых пришлось даже утрамбовать, чтобы вместить в сумку. Он быстро прошел вперед в надежде, что пещера не закончится и выведет за пределы ловушки, но через метров девять взгляд уперся в красный с белым зерном гранит, на котором бликовал огонь факела. Тысячи светящихся кристаллов невероятной красоты. Такой же невероятной была и толщина стен. Человек с тлеющим факелом отправился в обратный путь.
Некоторое время в темноте светилась бордово-красная чадящая едким дымком головешка, которая вскоре затерялась среди колонн.
Мясо было жестким и непонятным на вкус и его было мало. Человек у костра обдирал тушки и кидал лоскуты кожи с жестким ворсом волос и крыльями в костер. В огне останки пузырились, вскипали кровью, съеживались до очень маленьких размеров и превращались в уголек, который тут же рассыпался в прах.
Эстетика приема пищи питания тоже делась неизвестно куда. Освежевав очередную партию «птичек» повар, не разбирая, проткнул их прутом, который нашел в окрестностях. Самодельный шампур разместился над огнем, и скоро мясо зашипело, пробудило аппетит и заставило сглотнуть слюну. Съев первую порцию, он не наелся и ждал продолжения банкета так же сильно, как и первую.
В уцелевших окнах поездов горели такие же как у него костры. Казалось что у поезда плановая стоянка, окна были живые и светились домашним, хоть и временным теплом. Казалось там, в купе или плацкарте едут пассажиры, которые поглощают курей, пью воду или алкоголь.
Еще немного лязгнут сцепки, состав вздрогнет, и кто-нибудь проявит дежурный интерес к маленькой станции и на миг выглянет в окошко, чтобы увидеть разбитый перрон и старое здание вокзального помещения, обшитое деревом.
Увиденное, естественно не вызовет никакого интереса и обезличенное лицо вновь скроется в уюте вагона и продолжит нарочито вежливый разговор с некрасивой соседкой в годах.
Нос вдохнул запах подгоревшего мяса. Человек очнулся. Несколько раз открыл и закрыл глаза и стащил прут с костра. Ничего, никуда не ехало. И тем более из окон никто не выглядывал. Поужинав, свалился спать. Долгий путь и акробатические упражнения не прошли даром.
11
Такого легкого пробуждения не чувствовал давно. Впервые за долгое время Павел ощутил в теле силу и упругость.
Так отчетливо, что захотелось вытянуться как сильно натянутая струна, что он незамедлительно и сделал. Откинул руки далеко за голову, выгнул грудь колесом вверх. При этом ноги самопроизвольно напряглись, вытянулись в единую линию и где-то даже хрустнул сустав. Взгляд уперся в промасленные железные ребра вагона, а он глубоко до самых окраин легких вдохнул настоянный на машинном масле родной запах метродепо. Тут специфический аромат казался менее резким, но очень похожим.
Это иногда помогало успокоиться и отвлечься от серых мыслей. Среди них как-то проскользнуло неизвестно кем подкинутое предложение покончить жизнь самоубийством. Такие думы он тут же гнал прочь, хотя мозг продолжал предоставлять сопротивлявшемуся хозяину варианты как это можно сделать.
Способов вокруг – масса. Пожар из всего это хлама получился бы отменный. Его бы точно заметили. Павел основательно вдохнул, и очередной прилив спокойствия накрыл каждую клеточку тела. Запах машинного масла помогал почувствовать себя если не дома, то хотя бы на работе, которую он возможно даже любил. Дремота спала. Человек приподнялся.
– Надо доесть вчерашнюю добычу, – выдал мозг, – которая начала портиться из-за постоянного тепла. Температура по его наблюдениям все время держалась на одном и том же уровне. Без колебаний. Так как будто ее кто-то поддерживал.
Для хранилища мусора, где кругом только камень и железо это воспринималось по меньшей мере странновато. Впрочем, времени размышлять об этом не хватало.
С температурой везло. Человек чувствовал себя комфортно. В остальном предстоит разобраться, когда придет время. Пока же жизненноважно исследовать местность. Несмотря на то, что он совершил пару выходов на значительное расстояние от стоянки, большая часть всего этого непонятного места оставалась тайной, даже не за семью, а за гораздо бОльшим числом печатей, которую предстояло разгадать.
Он мысленно пытался набросать план, по которому будет действовать, но объем информации был так велик, что вскоре он взял уголек и, выбрав, относительной ровный бок вагона стал набрасывать что – то вроде карты. По памяти это получалось плохо, но все же ему удалось изобразить и представить не большой, подконтрольный ему участок. Тот, что был пройден и помечен, как безопасный.
Рука отметила место падения. Потом первый переход до свалки. Точки он так и подписывал – «катастрофа», «путь №1», «стойбище». На стоянке рука самопроизвольно задержалась и поставила большую жирную точку как у столиц государств, которые таким образом выделяют на политических картах мира в масштабе один к двухсотдвадцати тысячам. От нее проложил пунктиром маршрут до охотничьих угодий. Туда кстати можно наведаться еще не один раз. Скорее всего, стая мышей вернется на обжитое место.
Что касается остального пространства, то стоит держать ухо востро. Представители фауны – крысы и их летучие собратья как выяснилось, здесь присутствуют, и в не малом количестве.
– Что ты еще прячешь молчаливое подземелье? – Павел оглянулся. Выяснить это можно было только опытным путем. Предстояло много ходить, наблюдать и запоминать. Возможно, это будет серия вылазок, а может и один большой многочасовой, а может быть и многодневный поход. Человек продолжал размышлять как лучше поступить.
В горле пересохло. Сухо, ободрав горло, кашлянул. О себе вновь с большей силой напомнила жажда. В мышах, их он обглодал до белых миниатюрных, пустотелых костей жидкость была, но не в том количестве, что нужна человеку.
План тут же обрел конечную или промежуточную цель – найти источник воды. Любой, но лучше, конечно же, пригодной для питья без кипячения. Павел уже шел, когда решил, как ему следует поступить. Вода там, где низина и ориентироваться надо на направление, которое идет под уклон. В этих условиях это представлялось невозможным, так как почти все, что он видел до этого сплошь забито отходами.