Страница 57 из 69
— Я думаю, не стоит, — сказала она с сожалением, — я не фанат вопросов о своей личной жизни, а их и без того многовато. Ты слишком важная персона, чтобы о тебе не болтали.
— Отрицательно.
— Ещё как утвердительно.
Сарек поднял одну бровь, и Аманда решила, что сумела как следует загрузить его этим нелогичным утверждением. Но ошиблась. Он протянул руку, выставив два пальца, словно приглашая к контакту. И, когда Аманда ответила, слегка касаясь его кожи, спросил:
— Что именно означают твои эмоции?
Самой бы знать. Бессонница ещё усугубила хаос в голове, и разобраться в нём не представлялось возможным.
— Не знаю. Я устала, не хочу думать. Хочу в душ, в постель и…
Она осеклась. На самом кончике языка замерло очевидное продолжение: «Тебя». И, кажется, Сарек сумел его уловить — мыслью, эмоцией — неважно. Его брови сошлись к переносице, и Аманда поняла, что он принимает сложное решение.
— Это абсолютно нелогично.
— Точно.
— Крайне неразумно.
— Разумеется.
— Очевидно, у меня нет никакой возможности препятствовать реализации твоего желания.
Он осторожно погладил её кончиками пальцев по лицу, словно обозначал точки, которые нажимал, когда объединял их разумы. От легчайшей, но удивительно чувственной ласки Аманда на пару мгновений забыла, как дышать. А когда Сарек коснулся её приоткрытого рта, она поймала его пальцы губами.
И дальше ничего логичного уже не было.
Но, надо сказать, в этот раз они обошлись без уничтожения одежды и без пожаров, хотя до душа и кровати так и не добрались.
***
Сарек стоял у входа в кухонный уголок. Аманда резала овощи. В этот раз в холодильнике чудесным образом обнаружились серо-коричневые вулканского происхождения корнеплоды — пломик. И сеть подсказала, что их нетрудно превратить в суп.
— В моей культуре, — произнёс Сарек привычным, отстранённым тоном, — около девяноста двух процентов нашего взаимодействия находится за гранью нормы и приличий.
— Я почему-то так и думала. А именно? Что мы делаем не так?
— Во-первых, физический контакт между персонами, не заключившими брак и не состоящими при этом в близкой степени родства, считается недопустимым. Во-вторых, эмоциональный контакт также недопустим. В-третьих, мужчина не должен находиться в доме женщины. В-четвёртых, женщине неприлично готовить еду мужчине, который не принадлежит ей.
— От последней формулировки повеяло не то феодализмом, не то рабовладельческим строем, — пробормотала Аманда себе под нос. — У меня есть крайне логичный вопрос, — она отложила нож, ссыпала нашинкованный небольшими кубиками пломик в кипящую воду, убавила температуру, обернулась и произнесла, глядя Сареку в глаза: — Почему ты всё это делаешь?
— Я полагаю, ты можешь вывести ответ путём логических построений.
— В моей культуре считается очень опасным что-либо додумывать за собеседника, поэтому я не могу.
— Потому что… — он немного опустил голову, но не разорвал зрительного контакта, — ты не вулканка. Я не могу обратиться к главе твоего клана и предложить объединение двух Домов, поскольку у тебя нет ни клана, ни Дома. Я не могу отбить тебя, бросив вызов сопернику. Единственный способ сделать тебя своей женой — это действовать по человеческим правилам. Это всего лишь логично.
У Аманды пересохло в горле. Очень захотелось проверить суп, но отвести взгляда она не могла.
— У тебя… очень хорошо получается действовать по человеческим правилам. А у меня по вулканским… совсем не выходит.
— Это не требуется, — сказал Сарек после паузы.
— Это вообще разрешено у вас? Связь с… чужаком?
— Никто, — веско ответил он, — не запретит вулканцу создать узы с партнёром, который подходит ему, если всё идёт добровольно и без принуждения. Разумеется, матриарх моего клана проверит твой разум, чтобы убедиться, что я не оказывал на тебя влияния.
Аманда повернулась к супу, добавила специй и накрыла кастрюлю крышкой.
— Я по-прежнему не понимаю твоих эмоций.
— Для меня всё это звучит… немного первобытно. И я не могу сказать, что отталкивающе. У нас в прошлом было много похожего. Династические браки, турниры, бои за женщину, иногда по правилам, а иногда и без них, но это прекратилось века назад. Я совершенно без ума от тебя, ты это и так знаешь. Но стоит мне подумать об общем ментальном пространстве, как…
— Я не могу понять твой страх. Разве тебе есть что скрывать?
— Любому человеку есть что скрывать.
Суп, к сожалению или к счастью, продолжал вариться, и стоять над ним было просто глупо. Так что Аманда отошла в сторону, посмотрела на Сарека и попросила:
— Дай мне время всё это уложить в голове, хорошо? И насчёт Рождества… Какова вероятность, что это моя последняя легальная возможность послать к чёрту тебя и твои официальные мероприятия?
Она улыбнулась, и, похоже, Сарек уловил её эмоции. Во всяком случае, ответил:
— Девяносто шесть целых восемьсот двадцать три тысячных процента.
— Мне бы твою веру в собственные силы…
— Вера не имеет никакого отношения к моим решениям. Это расчёт, основанный на…
Аманда была рада, что ей пришла в голову идея нарезать салат. Ещё лучше стало, когда она сунула Сареку нож, доску и закрученную чуть ли не спиралью фиолетовую капусту, и он занялся делом.
***
Кактус обмотали красной мишурой. Над дверью повесили два венка — один кривой, плод полуторачасовых страданий Аманды, второй — безупречно-ровный, итог взаимодействия Фрэнка с репликатором. Роза, подчиняясь одновременно традиции и собственной рассеянности, подпалила индейку. По шкафам в шесть рук протянули гирлянды. Фрэнк увидел на одной из них пульт управления и пропал — пока он что-то там пытался в нём доработать, Аманда с Розой распили бутылку отдающего спелыми апельсинами терпкого «Шардоне» и вспомнили про гимны. Версии из сети были признаны бездушными и нудными, и они приуныли — но тут по головидео позвонила мама, следом — папа в обнимку с улыбчивым чернокожим капитаном Эдвардсом и старшим помощником Ивановым. Все трое были с красных шапках с помпонами, трезвые, но оттого не менее весёлые. К тому моменту, как сумели вызвать на связь маму Розы, пение уже было в самом разгаре. Фрэнк поспорил с папой о каких-то технических деталях транспортации, мама Розы подозвала к экрану вторую дочь, застенчивую девчушку лет семи, и нового мужа. Мама Аманды тоже спросила про Сарека, но, к счастью, быстро отвлеклась на кактус.
Кактус привлёк и папино внимание, причём нездоровое, профессиональное. С офицером Ивановым они заспорили о том, как именно детям удалось его прорастить и на каком уровне шло скрещивание, начали сыпать терминами и что-то показывать на пальцах.
— Спасибо, мисс Грейсон, — сказал капитан Эдвардс, — теперь мой корабль ожидает засилье вулканских кактусов, они ведь не уймутся.
— Мне жаль, капитан, — неискренне ответила Аманда, вызвав всеобщий смех.
Конечно, ни команда корабля, ни остальные не могли оставаться на связи долго. Когда они отключились, в гостиной стало тихо.
Аманда всё же поставила неплохое исполнение классических рождественских песен и забралась в кресло с ногами. Роза растянулась на диване, устроив голову на коленях у Фрэнка.
На улице уже стемнело.