Часть

Я даже обрадовался, т.к. люблю физуху, но постарался придать себе страдальческое лицо.

С детства отжимаюсь на кулаках, спасибо отцу, и отжимаюсь много, спасибо каратэ, потому начинаю «трястись» далеко не сразу.

-Смотри-ка, N-ов, с виду ты дрищ, а сила-то есть. – в его голосе смешалось удивление и злость, как будто я отжался больше, чем он может.

Ещё немного посчитав, он психанул и дал команду «полтора» и тупо стал ждать, когда у меня в такой позе затрясутся руки. Продержавшись сколько смог, падаю еблом в пол.

-Команды лежать не было. Делай, раз!

Выпрямляюсь медленно на отказывающих, агонизирующих руках. Грамотный сильный выдох помогает мне сделать повторение, когда, казалось, мышцы отказали в работе.

Но кач, на то и кач, чтобы заебать, а не подкачать солдата. Даже если это упражнение твой конёк, ты всё равно отожмешься больше, чем можешь и упадёшь без сил, что в итоге сделал и я.

-Хочешь отдохнуть?-участливо спрашивает Фахылов.

-Было бы неплохо…-выдыхаю.

-Тогда вставай, пусть руки отдыхают.

Встаю.

-Приседай.

И снова под тот же счёт, до того же состояния. Сильные ноги (опять же спасибо киокушинкай каратэ, где силе ног уделяется особое внимание), достойно терпели, но в итоге я упал. Далее, я снова отжимался.

В душной, жаркой, пропахшей потом и грязными портянками сушилке, после нескольких часов такого кача, у меня в какой-то момент закружилась голова во время приседаний.

Я зависаю, перестаю понимать происходящее и слышу голос Фахылова как издалека.

Удар и я на полу.

Лежу в луже своего пота, тяжело дышу и мечтаю о глотке воды.

Фаха садится на корточки рядом со мной.

-Завтра с тебя стирка, глажка и два больших «сникерса» принеси. Печенье мне уже Котлованов достал, но я уже хочу Сникерс. Иначе дальше хуже будет, у меня есть много методов воспитания.

Он уходит, оставляя меня лежать, тяжело дыша на сыром полу в душной сушилке.

В кубрике кипит жизнь.

Захожу и вижу Котлованова, стоящего с тем-же безразличным взглядом, скрестившим руки на лбу.

Откуда-то из глубины кубаря вылетает Фаха и ногой, надетой в берцы, хуярит Котлованову в голову. Тот падает.

Все ржут.

Заглядываю под простыню в своей шконке, залезаю пальцами в дырку в матраце и достаю несколько мятых купюр – всё, что не успел забрать с собой в инфекционку и там потратить на «военную кампанию» против Бурого.

Ловлю нормальных ребят, что в наряде на развоз еды по постам, прошу их заскочить в чипок и купить два больших сникерса.

Позже, натыкаюсь на «взлётке» на Котлованова. Тот идёт, смотрит в пустоту без эмоций, словно андроид.

-Э, Коля.-почему-то решил, что надо назвать его по имени.

Котлованов не останавливается, не реагируя проходит мимо.

-Коля! Эй! Коль! Котлованов, бля!

Он останавливается и оборачивается ко мне, но смотрит по-прежнему куда-то вдаль.

-Ты это мне?

-Тебе. Ты в порядке?

На секунду в Котлованове даже промелькнуло легкое удивление.

-Я?

-Ты.

Парень стоит несколько секунд молча, словно не знает ответа, отворачивается и уходит.

Хочу его остановить, но дверь в роту открывается и вваливаются пацаны, передают сникерсы. Благодарю их, оставляю им сдачу.

Той же ночью, втихаря покидаю кубрик, достаю из-под досок в полу сникерсы, вынимаю из пакетика.

-Да, Фаха, сникерсы это заебись идея.-говорю себе.

Иду в туалет.

Останавливаюсь на полпути, меняю курс в бытовку, вылавливаю там Клювкина – парня моего призыва, который неофициально ответственный за мини-кладовую и хранит там всю контрабанду, еду, посылки старшего призыва и всех нац.меньшинств.

За это его бьют чуть меньше, но дёргают постоянно и пытаются уличить в кражах, вечно сажают на долги. Словом, парень тоже втухает.

Клювкин закрывает кладовую с заёбаным видом.

-Клювик.

-Тебе чего?-вздыхает он, видя меня.-Тканей для пошив нету. То, что прапор выдал, все сожрали моментально.

-Клювик, да по хрену мне твои ткани.

Показываю ему сникерсы.

-Приглашаю вас, сударь, предаться чревоугодию.-улыбаюсь.

Клювкин, что за всю службу только и слышал, что он должен кому-то что-то, моментально оживился.

Вместе в бытовке едим батончики, наверно самые вкусные в нашей жизни.

Говорим о ерунде, не касающейся службы. Просто кайфуем от тишины, сладости и спокойной компанией друг друга, шутим.

Просто десять минут полного кайфа.

Слышу шаги в коридоре. Выглядываю. Сгорбившись, пиздует в туалет Котлованов.

Нормально. Можно спокойно доедать.

Доели, взглядом поблагодарили друг друга за приятное спокойное общение, что редкость в этом месте.

В бытовку заходит Тимофеев с грудой кителей в руках. На гражданке он был наркоманом, что отразилось на его глазах, которые хронически притупленные, будто ему скучно жить.

Деловито, не глядя на меня, раскладывает их, достает игольницу, нитки, принимается подшивать первый китель.

-Хуя ты, швейные войска.-говорю.

Тот не реагирует и спокойно подшивает.

-Нормально так, каждую ночь этим уродам подшиваться?

-А тебе нормально так, каждый день получать пиздюлей? – не поднимая взгляда спрашивает.

-Как будто ты не получаешь.-усмехаюсь.

Он улыбается и поднимает на меня отупевшие глаза.

-Меня хотя бы не бьют в голову, просто в грудь, жить можно.

Иду в кубрик.

Ночь.

Надеюсь все спят, и никто не обратит на меня внимание.

Почти дохожу, но передумываю.

В туалет схожу, умоюсь, не надо забывать следить за собой. Даже в таком ёбнутом месте.

Щётку не буду брать, потому что хуй знает, кто не спит в кубаре и мне могут уже не дать выйти.

Сполосну просто рот после сладкого, лицо омою, подмышки, ноги.