Травля

Луи пока о себе не давал знать. Патрик говорил, что тот угомонился, зная, что его вождь обрёл достаточную силу для того, чтобы ничто в этом мире ему не угрожало. Мальчик заверял, что старик оставил его в покое. Кэрол связь с Луи потеряла вместе со своим проклятием и даром. Как и связь с Патриком. Последний факт её тревожил и беспокоил, привыкшая к телепатической связи с сыном, она ощущала её острый недостаток. С одной стороны, она радовалась, что кошмар всей жизни оставил её, с другой — остро ощущала отсутствие неотъемлемой части всего этого в себе, в своей жизни. Она не могла больше пойти в чёрный туман и вытащить его пленников. Не знала, мог ли Патрик, но не хотела снова втягивать его во всё это, тем более, что мальчик сам демонстрировал желание отрешиться от этой части своей жизни. Патрик сказал, что Дороти там нет. Присутствие Дженни при её гибели затянуло бы старушку в туман, то есть в портал, но свет благословенного, Рэя, этому препятствовал.

Что касается Тима и Иссы, Джек выяснил, что Тим был восстановлен в армии после успешного прохождения медицинской комиссии и заключил новый контракт. Исса ушёл служить с ним. Находясь в Израиле, они не подозревали, что Кэрол и Джек живы и здоровы. Конечно, как они могли подумать, что Джек, получив пулю в лоб, преспокойно живёт у себя дома в далёких Штатах, и Кэрол, расстрелянная в упор и умершая на глазах у Тима, вместе с ним. В Америку им дорога заказана, здесь они в розыске, да и повода туда вернуться у них больше не было. И вряд ли они могли узнать о чудесном воскрешении Джека и Кэрол, находясь так далеко. Известность Джека не распространялась на страны востока, а потому были все основания рассчитывать на то, Тим и Исса никогда не узнают правды. Но сам Джек со своих врагов глаз спускать не собирался. Да и от намерения расправиться с ними не отказался. Пока он не знал, как можно убить Тима. С Кэрол он это не обсуждал, но Рик ему рассказал, что Тим отличается от Рэя и Калена, благословенный, но совсем другой. Таких больше никто не смог найти, даже Габриэла и Рамла, несмотря на все старания, потому что не видно их света. Щит и меч — так распределил Патрик благословенных. Джек знал, что Тим «меч». И о «мечах» не было известно ничего, кроме того, что физическим увечьям они подвержены, как обычные люди, но при этом выживают. Обычная смерть их не берёт, а вот какая берёт — не известно. Но Джек отступать не собирался, не желая смиряться. Он жаждал мести, ненавидя Спенсера, как никогда и никого за всю жизнь. Даже Рэй не вызывал в нём такой жгучей неприязни. Он знал, что Кэрол будет против того, чтобы он лез с расправой к этим двоим, из-за одного лишь беспокойства за него, Джека, или не только… над этим он задумываться не хотел. Остались ли у неё какие-то теплые чувства к Тимми после того, что он сделал, или нет? Джек слишком хорошо помнил, как она относилась к Мэтту, едва её не убившему, и вполне допускал, что и Тимми она может пожалеть, даже теперь. Поэтому наблюдение за Спенсером и свои намерения в отношении него и его дружка он от неё скрывал. И теперь это было его единственной тайной от неё. К тому же, эти враги были слишком опасны, чтобы о них забыть, рассчитывая на то, что они всю жизнь будут оставаться в неведении. Джек не знал, найдёт ли он способ убить Спенсера, но спускать с него глаз не собирался никогда. Это было непросто, особенно когда тот ушёл на войну. Но Джек постарался найти связи, чтобы хотя бы знать о его местонахождении. Пока эти двое в армии, они не затеряются, если, конечно, их не убьют, они не попадут в плен или не исчезнут без вести, как случается с солдатами на войне. Но здесь уж ничего нельзя поделать, только следить со стороны с помощью нанятого человека, имеющего доступ к информации о его перемещениях и действиях в армии.

Патрик рассказал и ему, и Кэрол, что произошло после того, как Тим всех убил в Израиле. Он стрелял в него, точнее, в его чудовище, но убить не смог. Но и Патрик ничего не смог с ним сделать. Все его силы и способности на этого благословенного не подействовали. Он не смог получить доступ к его энергии, чтобы высосать её, телекинез тоже против него не сработал.

— Когда я пытался его схватить или толкнуть, не прикасаясь, я как будто толкал и хватал пустоту… словно его и нет. Я не понимаю, почему, — недоумевал Патрик. — Я смог его швырнуть в сторону, когда ударил рукой, ну, по-обычному. Но физическая сила у чудовища не такая, она больше человеческой, но не на много. Я ударил со всех сил, но только сильно его поцарапал, разодрав кожу и мясо, да ударил о стену, но не настолько сильно, чтобы убить его или поломать.

Тим вскочил и убежал, не решившись сразиться с неведомым монстром, о силах и возможностях которого ничего не знал. Уже то, что пули его не берут, достаточно впечатлило Тима, чтобы он усомнился в том, что сможет одолеть чудовище. Больше Патрик его не видел. Как и других благословенных, он не чувствовал его энергии, чтобы найти.

Кэрол о Тимми старалась не думать, не вспоминать и не размышлять о его поступке. Да, она понимала, что его сердце, скорее всего, разбито, даже представлять не хотела, что он мог испытать, увидев их с Джеком тогда. Но она устала оправдывать всех в своих глазах, прощать и всё пытаться понять. Он сам её бросил. Что он делал у её дома, чтобы увидеть в окно происходящее там, она не знала. Может, вернулся, чтобы поговорить, может, следил и наблюдал в каких-то своих целях или украдкой охранял — неизвестно. Он был с винтовкой, из этого можно было сделать вывод, что он вернулся не для того, чтобы поговорить с ней или просто понаблюдать. Кэрол склонялась к тому, что, наверное, всё-таки охранял, от фанатиков или от Вайсбарда, или от всех сразу. Но как он не заметил Джека? Или он вернулся уже позже? Да, ведь на ужин он с собой винтовку не брал. Выходит, он ушёл или уехал домой — Кэрол не знала, где они с Иссой жили — а потом вернулся. А там…

Подобные мысли одолевали Кэрол раз за разом, несмотря на её старания их избегать, гнать прочь. Думать обо всём этом, о Тимми ей было больно. Очень больно. Она не хотела, чтобы всё так вышло, не собиралась разбивать ему сердце и причинять боль, искренне желала подарить ему любовь и счастье. Он сам её бросил, сам отказался. Конечно, она могла бы с ним помириться, когда он предпринял попытку, хотя это больше походило на предъявление претензий и обвинения, чем на попытку перемирия. Возможно, со временем, если бы он не оставил эти попытки, она бы и помирилась, простила… со временем, не вот так сразу, когда обида и эмоции так переполняли. А может, и не простила бы — она не знала. Когда любишь, легче простить, когда нет — уговорить себя проглотить обиду сложнее. Ради чего? Даже если бы простила и захотела возобновить отношения, Патрик вряд ли бы с этим смирился. Когда Тим оставил их и уехал с Торес, всё хорошее отношение мальчика как ветром сдуло, он воспылал неприязнью, раненный и поражённый таким неожиданным и подлым предательством. Он был так уверен в Тиме и настолько одарил того своей благосклонностью, что согласился отдать ему маму. Не было предела возмущению и негодованию мальчика тем, что тот не только бросил их, но и променял маму на какую-то девицу. Разве это любовь? В понимании мальчика — нет. И Кэрол знала, что Патрик бы не простил его. Тим безвозвратно утратил его доверие и уважение. Интересно, на что рассчитывал сам Тим, придя с разговором к ней в тот вечер? Или ему тоже, как и Иссе, согласие их больше не требовалось? Что он тогда пришёл не мириться, а просто взять то, что по праву, как они с Иссой, видимо, считали, принадлежит ему. Кэрол так до конца и не поняла, какой Тим на самом деле, слишком он был закрытый. Раньше она не думала, что Тим стал бы её к чему-нибудь принуждать, но после того, как он в неё стрелял, она уже не была так в этом уверена. Если он смог её убить, наверное, смог бы и принудить. Теперь она бы ничему не удивилась. Это не был тот Тимми, каким она его всегда воспринимала, нет, и в этом была её ошибка. Это был Нол, которого она совершенно не знала и знать не хотела, не желая расставаться с привычным и любимым образом Тимми. Тимми, с которым она собиралась построить дальнейшую жизнь.