Страница 15 из 18
Идея сильнее факта.
Жизнь – не существительное, а глагол.
Неверно, будто вечность начинается лишь после смерти. Она существует всегда. Мы сейчас живем в вечности.
Смерть? Стоит ли беспокоиться из-за таких пустяков? Напрягите воображение и попробуйте представить себе мир без смерти! Смерть – непременное условие жизни, а вовсе не зло.
Лидия ГИНЗБУРГ
(1902–1990), литературовед
Жена Виктора спрашивала его хладнокровно:
– Дружочек, ты когда вернешься сегодня – опять завтра?
Икс принадлежит к числу тех людей, которые, когда идут под руку с женщиной, то повисают на ней всей своей тяжестью, – разумеется, сами того не замечая. Женщины, выходящие замуж за подобных людей, поступают неосмотрительно.
Есть род людей, обреченных на неудачу: они дают любимому человеку все, чего тот от них хочет, – и еще сверх того. Им ничто не поможет.
N. говорит: «Несчастная любовь, как и счастливая, обращается в привычку».
Несчастная любовь в своем роде прерогатива мужчин; в том смысле, что она возможна для них без душевного ущерба. Она их даже украшает.
Смотреть на безответно влюбленную женщину неловко, как тяжело и неловко смотреть на женщину, которая пытается взобраться в трамвай, а ее здоровенный мужчина сталкивает с подножки.
Вероятно, традиция, приписывающая однолюбам способность к особо глубокому и сильному чувству, требует пересмотра. Скорее всего здесьто чувство поневоле мельчает. Настоящее любовное страдание – болезнь слишком мучительная для того, чтобы стать хронической. Человек с единой (особенно несчастной) любовью на всю жизнь любит не желанием, а памятью.
Любовь на всю жизнь – она либо помогает писать книги, либо не мешает работать, путешествовать, жениться и выходить замуж и производить детей. Она, пожалуй, мешает самому главному – быть счастливой. Но этому мешает многое.
В 30х годах я несколько раз читала Ахматовой фрагменты из моих эссе.
Между прочим она сказала:
– Очень точно о любви. Даже неприятно слушать.
И зло нужно уметь делать. На десятую долю тех обид и страданий, которые N. причинила людям, всякая толковая женщина могла бы устроить свою жизнь. Она же живет хуже самого хорошего человека.
Жить без профессии нельзя. Работа должна быть поднята если не до пафоса, то хоть до профессии, иначе она раздавит бездушностью. Можно халтурить попутно, но жить халтурно нестерпимо.
Юность – это пора, когда человек не знает своего будущего и не умеет подсчитывать время (это умение еще быстрее старит людей, чем умение считать деньги).
Преподавание – это сочетание неприятного с бесполезным.
«Напрасно стараться встать между дураком и его глупостью» (Джек Лондон). А между умным человеком и его глупостью тоже не следует становиться.
Мы воздаем почести храбрым людям, спокойным перед смертельной опасностью.
Но когда старики, которые скоро умрут, думают не об этом, но о разных делах и развлечениях, это принято считать не храбростью, но малодушием.
Чего стоит идеология (в том числе религия), если она не помогает и не мешает человеку жить (то есть не требует от него жертв и не придает ему стойкость).
Железных людей нет. Есть люди деревянные.
Зинаида ГИППИУС
(1869–1945), писательница, жена Д. С. Мережковского
У надежды глаза так же велики, как и у страха.
Любовь нерассказуема.
Я хочу невозможного, подснежников в июле, когда солнце сожгло и траву.
Взывать к чуду – развращать волю.
Большинство людей не любит, боится лишнего взгляда в прошлое, особенно на себя в нем… а вдруг придется осознать свою ошибку?
О Борисе Савинкове:
Он глубок – но как дыра, проткнутая палкой. Глубок, но узок.
От недоброго – добром ничего получить нельзя.
Еще не было в истории примера, чтобы какой-нибудь народ так обабился, как мы. Россия – баба. Вечноженственное: «нет, нет!», а в сущности – уже покоряются и слушаются со смаком, с упрямством длительным, – не оторвешь.
Оса в человеческий рост.
Она, несомненно, искусственно выработала в себе две внешние черты: спокойствие и женственность. Внутри она не была спокойна. И она не была женщиной.
От блестящей Зинаиды шли холодные сквознячки.
Загробная жизнь ею не отрицалась, но чтобы Господь Бог взял на себя смелость судить Зинаиду Гиппиус – это даже допустить было нелепо.
Рут ГОРДОН
(1896–1985), американская актриса и драматург
Не в нашей семейной традиции разводиться с мужьями – мы их просто хороним.
– А не слишком ли сейчас рано для выпивки?
– Что значит рано? В Европе уже завтра, а в Китае еще вчера.
Больше всего нервируют поцелуи актрисы. Никогда не знаешь – это всерьез или только для практики?
Научиться играть нельзя: к тому времени, когда научишься, ты уже слишком стара, чтобы играть.
Никогда не сдавайся; и никогда, ни при каких обстоятельствах, не смотри в лицо фактам.